Дифференциацией античного красноречия занимался также Цицерон. В труде " Об ораторе" он писал, что "существует природа красноречия", и связывал их с типами самих ораторов. Какие же это роды? Прежде всего "ораторы велеречивые с возвышенной силой мысли и торжественностью выражений, решительные, разнообразные, неистощимые, могучие, во всеоружие готовые трогать и обращать сердца - и этого они достигали с помощью речи резкой, строгой, суровой, не отделанной и не закругленной, а иные, напротив, - речью гладкой, стройной, и законченной". Другой род "или группа" ораторов, писал Цицерон, это ораторы "сдержанные и проницательные, всему поучающие, все разъясняющие, а не возвеличивающие, отточенные в своей прозрачной , так сказать, и сжатой речи". Между этими двумя родами (группами) ораторов, утверждал Цицерон , есть еще один род - "средний и как бы умеренный род, не применяющий ни тонкой предусмотрительности последних, ни бурного натиска первых: он соприкасается с обоими, но не выдается ни в ту, ни в другую сторону, близок им обоим, или, вернее говоря, скорее не причастен ни тому, ни другому".
Далее Цицерон более подробно говорил об особенностях каждого из трех родов ораторов. Он высказывал немало любопытных соображений, помогающих разобраться в особенностях красноречия, которому он придавал весьма важное значение в общественной жизни. В частности, не безынтересно, что, по определению Цицерона "наилучший оратор тот, который своим словом научает слушателей и доставляет удовольствие, и производит на них сильное впечатление. Учить - обязанность оратора, доставлять удовольствие - честь, оказываемая слушателю, производить впечатление необходимо". Цицерон считал правомерной "украшательскую" речь, был убежден в том, что "истинно красноречив тот, кто умеет говорить о будничных делах просто, о великих делах величаво, о средних - стилем промежуточным между обоими". Иначе говоря, Цицерон требовал соответствия формы ( стиля, как он писал) и предмета, а значит, содержания - ораторской речи. И это положение, как это очевидно для непредубежденного человека, не противоречит научному подходу к сущности красноречия.
Однако цицероновская классификация ораторского искусства идеалистична, так как в ней фактически игнорируется предмет красноречия. Согласно цицероновской концепции, не предмет и тема публичной речи определяют ее характер, ее видовую особенность, а сама манера( стиль) этой речи играет решающую роль для ее предмета. Кроме того, Цицерон исходил не из объективно сложившихся форм и приемов риторики, а из личности оратора.
Какова личность оратора? Яркая, темпераментная, талантливая или малоодаренная, замкнутая? Эрудированная или дилетантская? Разумеется, успех любого публичного выступления определяется знаниями, талантом и мастерством оратора. Но в одном стиле он будет говорить, выступая с лекцией, например, о конституционном устройстве государства, в другом - в судебной речи или "надгробном слове", если иметь ввиду наиболее распространенные виды красноречия цицероновских времен. тема и назначение, форма и даже состав аудитории, а они - факты объективного характера - обязывали оратора не только в ту пору, но и намного раньше выступать по-разному, действовать в духе каждого вида красноречия. Талантливость и мастерство между прочим сказывались в том, что говорящий продумывал и затем произносил свою речь, во-первых, строго исходя из предмета: характера, объема, конкретного содержания и направленности темы; во-вторых, также строго учитывал состав аудитории, целевое назначение собрания, на котором он, оратор, держал речь.
Стоит также отметить неточность цицероновского толкования категории "рода" красноречия. То, что он подразумевал под ним, на самом деле относится к "видам" риторики, в совокупности своей составлявших род, то есть определенный класс искусства в риторики. Любопытно также, что в цицероновской, как и вообще в античной классификации ораторского искусства, не фигурирует "диалог" достигший высокой культуры в древнегреческих академиях, одним из первых мастеров которого показал себя , как уже отмечалось, Сократ.
Любопытно, что цицероновский принцип разделения красноречия по типам ораторов, по-видимому независимо от римских влияний (а может, и под их воздействием), в определенной степени сказался в Древней Грузии в том толковании, которое давал ораторскому искусству Фартадзе - видный деятель знаменитой Колхидской риторической школы и оратор IV века. В некоторых своих речах, тексты которых в довольно полном виде сохранились по сей день, грузинский ритор говорил об "искусно и пламенно произнесенном слове", о "соблазнительном и вкрадчивом изложении", то есть делил красноречие на виды примерно так, как это задолго до него делал Цицерон, исходя из стиля ораторской речи. Вместе с тем Фартадзе различал политическую и судебную речи. Первая, как он считал, рассчитана на то, чтобы убедив людей в верности развиваемых оратором положений, привести слушателей к правильному пониманию интересов государства и народа. Судебная же речь, пользуясь чисто риторическими средствами, должна быть строго аргументирована юридически. Однако и то истолкование видов красноречия, которое давал грузинский мыслитель было скорее описательным и эмпирическим, чем теоретическим, всерьез аргументированным.
Немало интересного содержат труды мыслителей и летописцев Армении V-VI столетий. Начиная уже с создателя армянской письменности и одного из выдающихся первых просветителей этой страны Месропа Маштоца деятели этой эпохи рассматривали красноречие в ряду других видов искусства, выделяя при этом силу слова, носителя мысли и красоты. В "Истории Армении" Фавстоса Бюзанда, "Истории Армении" Мовсеса Хоренаци и у других летописцев и ученых того времени приводятся образцы речей, в которых именно красота мысли и воплощающего ее слова выделяются как специфические признаки действительности ораторского искусства.
В древнеармянской классификации красноречия особый интерес представляет "Определения философии", труд выдающегося армянского философа VI века Давида Анахта (Непобедимого). Отражая достигнутый уровень философской мысли и логической культуры, это сочинение сыграло существенную роль в развитии любомудрия в Армении, ее теоретических знаний. Это сочинение в данном случае ценно тем, что содержит одну из самых ранних, наиболее полных и, главное, аргументированных классификаций познания: теоретического и опытного. Анахт писал - и это было серьезным достижением армянской философии, – что все существующее может быть разделено, определено, анализировано и доказано. Тем самым подводилась определенная методологическая база под классификацию теоретического знания и практики, выдвигались принципы в которых нетрудно усмотреть элементы материализма.
Обращаясь к ораторскому искусству, Давид Анахт рассматривал его как важный способ познания, как определенный вид искусства. Вместе с тем он и в данном случае применял принцип деления - классификации, различая виды красноречия. В "Определениях философии" он писал, что "ораторское искусство, являясь родом, делится на три вида: судебное, полемически-рассудочное, торжественно-праздничное". Порою мыслитель выражал свое несогласие с такой классификацией ораторского искусства, хотя и не объяснял сути своего несогласия. Но для нас в данном случае важна даже сама по себе констатация ученым древности красноречия как общественного явления и наличия его разделения. И, конечно, интересно суждение Давида Анахта о том, что полемически-рассудочное ораторское искусство "относится к будущему времени, так как когда кто-нибудь делится своими мыслями с кем-либо, то он думает о грядущем. А судебное относится к прошедшему времени, ибо всех, кого оно осуждает за то, что уже совершенно. Торжественно-праздничное же относится к настоящему, ибо имеет целью поднять настроение присутствующих".
Как видим Давид Анахт говорил прежде всего об определенном роде, подразумевая род познания или искусства. В пределах же этого рода он уже различал виды красноречия. В таком разделении сказался, во-первых, опыт классификации знания вообще; во-вторых, достижения античной риторики, а также того красноречия, которое развивалось в самой Армении. Сказался уровень самого теоретического осознания сути ораторского искусства и его видов. Что же касается характеристики особенностей каждого вида красноречия, то, конечно, вряд ли можно принять ее без серьезных оговорок. Мыслитель как бы отвлекался от конкретного предмета ораторского искусства в каждом отдельном его виде, рассматривая его по преимуществу в его отношении к трем временам: минувшему, настоящему и будущему. Кроме того, в самом таком разделении по временам обнаруживается элемент метафизики. Тем не менее классификация красноречия, данная в "Определениях философии", представляет интерес не только исторический, но и теоретический.
Не останавливаясь на других фактах античной и более поздней дифференциации ораторского искусства, следует отметить, что в ней, в частности в армянской классификации, не найти определения церковно-богословского красноречия, хотя, например, христианская проповедь к V-VI векам уже накопила порядочный опыт и выдвинула не одного видного ритора. Среди них первое место в Армении занимает воинствующий богослов, мыслитель и поэт, ставший католикосом, главой церкви, Иоанн Мандакуни. Его речи в свое время имели большое влияние на общественное сознание и оказывали сильное противодействие росту светской идеологии и материалистических тенденций.