Вскоре после смерти Джами наступила эпоха военных походов Тимура, и поэтическое творчество следующего (XVI) столетия свелось к слабеющим перепевам тем и приемов, прославленных корифеями эпохи расцвета, причем несколько более свежее впечатление производят только писавшие по-персидски поэты двора Великих Моголов в Индии. Шиитский клерикализм, развившийся в эпоху династии Сефевидов (1499—1736), душил Литературную деятельность, несмотря на внешние политические успехи и блеск царствования Аббаса I (ум. 1629), отразившийся в появлении ряда роскошных архитектурных сооружений. Только в XVIII в. мы вновь встречаем поэта, производящего свежее впечатление, в лице Хатефа из Исфагани (ум. 1784), которому принадлежит знаменитый терджибенд (одна из строфических форм) на тему о единстве божества. В новое время политическая обстановка совершенно изменилась: Персия вошла в соприкосновение с европейской культурой. Европейцы появились в Индии и в Персидском заливе. Мировая торговля пошла по новым путям, а сухопутные дороги, шедшие через Персию, стали терять свое значение. На время Персия оказалась в стороне, как бы на задворках, и только с началом XIX века она снова постепенно приобретает значение как объект английского торгового проникновения — с юга и русской военной экспансии — с севера. В XIX в. кончается традиция старой П. л. и появляются первые ростки совершенно новой литературы современной Персии.
Литература эпохи становления капитализма и национально-освободительных движений
Основная линия развития П. л. XIX в. выражается в медленном отмирании традиционных форм и в постепенном нарождении новых для персидской словесности реалистических течений. Изменение экономических условий, ломка устоев натурального хозяйства, разгром в войнах с Россией, усиление соперничества империалистических держав и внедрение европейского влияния, обнищание страны, жестоко эксплоатируемой как шахским деспотизмом, так и иностранцами, — все это приводит к крушению старых форм сознания. В результате в литературе начинают замечаться признаки нового развития. Прежде всего потеряла смысл и престиж цветистая поэтическая форма, и мы видим стремление к возрождению старых, забытых непосредственными предшественниками (поэтами XVII и XVIII вв.) приемов классического домонгольского периода. Поэтический язык упрощается, очищается от манерности и туманного аллегоризма. Изменяется и стиль прозы. Каим-Макам (ум. 1835) реформирует и упрощает стиль официальной переписки. Однако обновление словесного творчества идет медленно, не сразу отрывается от старых традиций, поскольку слишком медленно отмирают старые условия жизни. Знаменитые придворные поэты — Саба (ум. 1823), Висаль (ум. 1846), ( ум. 1853) и др. — в блестящих по форме, но мертвых по содержанию хвалебных касидах, газелях и трескучих поэмах продолжают воспевать мнимые доблести правителей, призывать к вину и любви и варьировать давно наскучившие романтические и эпические сюжеты. Мистическая струя, столь сильная ранее, заметно слабеет. Среди эпигонов мистицизма стоит назвать лишь известного Асрара (ум. 1878). Мы встречаемся уже и с литературными явлениями, новыми по самому их содержанию. Так, упомянутый Каим-Макам в своих стихах решается в разрез с хором лживых дифирамбов сказать горькую правду о поражениях в русско-персидских войнах. Гилянский поэт Шайик высмеивает религиозный паразитизм и попрошайничество дервишей. Неудачливый царедворец и разоренный кашанский помещик Абу-Наср Фатхулла Шейбани (ум. 1891) сетует в своих стихах на «смятенность» персидской жизни. Огромно значение введения в Персии в начале прошлого века книгопечатания. Литературные произведения получили отныне возможность более широкого распространения, а это обозначало конец придворного пленения литературы. Появились переводы с европейских языков. Художественное значение переводимых произведений редко возвышалось над уровнем «Монте-Кристо» и «Трех мушкетеров», но влияние этих переводов на последующую литературу не подлежит сомнению. Персидский читатель и литератор впервые получили возможность ознакомиться с техникой европейского романа и понять преимущество этой свободной литературной формы над условным и искусственным стилем подражаний «Голестану» Саади.
По мере обострения противоречий общественного развития новые литературные явления в последней четверти XIX века развиваются дальше. Критика обветшалых социальных установлений находит место на столбцах зарубежных газет, недосягаемых для шахской цензуры и чаще всего материально поддерживаемых персидскими купцами, проживающими в Турции, Индии, Египте. Таковы газеты: «Эхтер» (Константинополь), «Хабл-уль-Матин» (Калькутта), «Сорейя» (Каир) и др. Самым значительным из этих органов был «Канун» — газета, которую начал издавать в Лондоне в 1890 опальный вельможа и представитель нацменьшинства, армянин Мальком-хан (ум. 1908), который является также автором нескольких политических памфлетов, тайно распространявшихся в Персии, трех пьес, остроумно высмеивающих персидские порядки, и ряда работ педагогического характера. Помимо политического и общественного значения литературной деятельности Мальком-хана заслуживают внимания его стремления к модернизации литературного языка. Зейн-уль-Абидин из Мераги (ум. 1910) в своей книге «Путешествие Ибрагим-бека» изобразил впечатления молодого перса, воспитывавшегося на Западе и пожелавшего совершить путешествие на родину, где он сталкивается с чудовищной отсталостью и некультурностью своих соотечественников. Тавризский купец Талибов, проживший большую часть своей жизни на Кавказе, старался популяризировать некоторые достижения европейской цивилизации. Выходец из среды духовенства, шейх Ахмед Рухи (ум. 1896) так замечательно перевел с английского книгу Морьера «Хаджи-Баба», что персы не желают признавать яркое сатирическое произведение переводом и считают его произведением персидского сатирика, талантливо изобразившего язвы отечественной жизни. Из поэтов этого периода выделяются две крупные фигуры, представители нарождающейся персидской буржуазной интеллигенции: Ага-хан Кермани (ум. 1896), западник, патриот и пан-исламист в одно и то же время, и Эдиб-уль-Мемалик (1861—1917), вначале царедворец и придворный поэт, а в последствии педагог и юрист, печатавший свои замечательные стихи в газ. «Эдеб», которую он сам издавал то в Тавризе, то в Тегеране, то в Мешхеде. Принадлежа первой половиной своей литературной деятельности к старорежимным временам, а второй — к периоду революционному, Эдиб-уль-Мемалик ярко отразил все настроения, порывы и разочарования своих современников.
Революционный период 1906—1912 в силу понесенного на первых порах шахской властью поражения дал прессе на время фактическую свободу от цензуры. Революционные элементы быстро овладели периодической печатью. За эти годы в Персии было издано очень мало сколько-нибудь значительных книг, но уже на второй год после обнародования конституции общее количество издававшихся газет и журналов достигло внушительной цифры в 90 названий. Стихи и художественная проза появлялись только на страницах этой революционной прессы, что и определяет общий характер художественной литературы данного периода. Бросается в глаза гражданская направленность этой расцветшей на страницах повременных политических изданий литературы. Если стихи некоторых поэтов и начинаются иногда по традиции с любовных излияний или приглашений пить вино и веселиться, то после первых же стихов видно, что предмет любви — свобода, а пьянствовать и радоваться следует по случаю торжества революции. При этом в силу мелкобуржуазного характера движения в слова «свобода» и «революция» не вкладывается определенного классового содержания. Яркая особенность рассматриваемого периода — сближение литературного яз. с народной речью. И в поэзии и в прозе были даны прекрасные опыты использования форм народного творчества, что оказало глубокое влияние на все последующее литературное развитие. Одновременно революционная лит-pa сделала дальнейшие шаги по пути реалистического изображения действительности. Отдельные авторы пытались применять зап.-европейские литературные формы. Поэтические пробы этого рода были мало удачны, но в прозе были достигнуты лучшие результаты, приведшие к появлению в последующие годы весьма обнадеживающих опытов повести и романа. Революционный период выдвинул целый ряд крупных прозаиков и поэтов — по большей части выходцев из кругов мелкой буржуазии и неимущего духовенства. Али-Акбар-Дах-худа, главный сотрудник наиболее яркого революционного органа «Сур-и-Эсрафил» (1907—1908), дал необычайно яркие и смелые отклики на современные события. Великолепен язык сатирических опытов этого автора: простонародный, меткий, пересыпанный прибаутками, поговорками и жаргонными словечками. Встречаются яркие бытовые наблюдения, остро схвачены портреты лиц и зарисовки характерных черт персидской действительности. Под видом шутки беспощадно высмеиваются и бичуются хищничество, ханжество, лицемерие и невежество правящих классов и реакционного духовенства. Сейид Ашраф Гиляни в своем стихотворном юмористическом журн. «Несим-и-Шемаль», идя в поэзии по пути, который был указан Дах-худа для прозы, мастерски использовал для сатирических стихов образцы народной насмешливой песни. Характерно, что оба названные автора писали особенно ярко только в революционное время, в последующие же годы их творчество потеряло прежний блеск и значительность. Поэт-певец Ареф, пользуясь отчасти образцами народного романса — «таснифа», отчасти литературными примерами, создал ряд прочувствованных лирическо-гражданских песен и, подобрав к ним музыку, широко популяризировал свои произведения в публичных концертах. Даже отлив революционной волны не отразился на его творчестве, и он продолжал и в последующие годы чутко откликаться на все события, волнующие персидскую общественность. Мохаммед-Таги, с поэтическим титулом Малек-ош-Шоара и литературным псевдонимом Бехар, сотрудничал в газете демократической партии «Иран-и-нов» (1909—1911), издавал в Мешхеде журн. «Нов-бехар» и «Тазэ-бехар» и занял одно из первых мест среди поэтов революции звучными стихами, выдержанными в строгом стиле классической оды. Позднее он выступал в качестве передовика и редактора крупнейших газет и издавал в Тегеране содержательные литературные журналы: «Данеш-кядэ» (1918—1919) и «Нов-бехар» (1922—1923). Из других поэтов, выступивших впервые в революционный период и до сего времени поддерживающих свою известность, выделяются: Яхья Довлета-бади, более интересный впрочем как автор неплохого романа, о котором еще будет сказано ниже; Кемали, склонный к новаторству и введению в персидскую поэзию западных форм (его лавка в Тегеране является чем-то вроде литературного клуба); Пур-и-Давуд, романтически влюбленный в седую старину Ирана и мечтающий об очищении персидского яз. от заимствованных слов; Лахути, начавший с радикальных по форме и по содержанию стихотворных опытов в левых революционных изданиях и впоследствии окончательно определивший себя как единственный в П. л. пролетарский поэт, автор поэмы «Кремль» и сборника весьма ярких и сильных четверостиший.