Образ свечи – самый известный лейтмотив романа. Свеча выступает и как символ жизни, судьбы, творчества, бодрствования, и как бытовой предмет, постоянно возникая на страницах “Доктора Живаго” и вызывая ассоциацию с евангельским призывом: “Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи” (Лк 12:35). Символика свечи оcобенно ярко проявляется при противопоставлении свеча/непогода, как в стихотворении “Зимняя ночь”. Сходные противопоставления есть и в прозаической части. Так, во время бури в Мелюзееве, когда раздаётся таинственный стук, мадемуазель Флери “побежала будить Живаго <...> Но он тоже слышал стук и сам спускался со свечою навстречу <...> Порыв ветра вырвал дверь из его рук, задул свечу и обдал обоих с улицы холодными брызгами дождя” (Ч.V, гл.9, с.153-1548). Таким образом, имеет место спуск со свечою, но не в подвал, а в непогоду, которая гасит свечу. Спуск в подвал (но без свечи) имеется в III части. Подземельем, подвалом названа здесь университетская анатомичка. “Он по загибающейся лестнице спускался в подвал<...> В подвале пахло формалином и карболкой, и присутствие тайны чувствовалось во всём, начиная с неизвестной судьбы всех этих простёртых тел и кончая самой тайной жизни и смерти, располагавшейся здесь в подвале как у себя дома или как на своей штаб-квартире” (Ч.III, гл.2, с.76).
Мотив спуска со свечою в подвал появляется и в самом бытовом смысле. В варыкинских записях Живаго идёт речь о сделанных на зиму запасах, хранящихся в погребе: “Я люблю зимою тёплое дыхание подземелья, ударяющее в нос кореньями, землёй и снегом, едва подымешь опускную дверцу погреба, в ранний час, до зимнего рассвета, со слабым, готовым угаснуть и еле светящимся огоньком в руке” (Ч.IX, гл.2, с.275). Заметим, что свеча (или другой светильник) готова угаснуть в подземелье, как и под действием непогоды. Тот же мотив повторяется в эпилоге в рассказе Тани: “Я тебе лучше, говорит, с верхней ступеньки посвечу <...> свети, говорит, и ну с Петенькой по лесенке под землю” (Ч.XVI, гл.4, с.498). Свеча в этом случае остаётся наверху – и разбойник в подполе (погребе, подвале, подземелье) убивает Петеньку.
Таким образом, в стихотворении “Дурные дни”, спускаясь со свечой в подвал, Христос овладевает тайной жизни и смерти и побеждает смерть. Не контаминируется ли здесь евангельский сюжет Воскрешения Лазаря с апокрифическим сюжетом Сошествия во ад?
Возникает ещё один вопрос. В этом стихотворении свеча появляется на страницах романа в последний раз и гаснет. Свеча, общепринятый символ человеческой жизни, гаснет в момент воскрешения. Почему? Не потому ли, что уже “смерти не будет” (Апокалипсис, 21:4), как первоначально Пастернак назвал свою прозу?9
Вышесказанным далеко не исчерпывается ни вопрос о преобразовании первоисточника в стихотворении, ни, тем более, о связях его с прозаическим текстом романа. Не шла в данной работе речь о месте “Дурных дней” внутри цикла "Стихотворения Юрия Живаго". Все эти проблемы могут быть решены в полной мере только в контексте изучения текстовых семантических полей всего романа “Доктор Живаго”.
Кроме названных вопросов интерес представляет и то, в какой мере могли отразиться в тексте стихотворения вторичные источники, в числе которых можно предположить, например, драму К.Р. “Царь Иудейский”, стихотворение И.А.Бунина “Вход в Иерусалим” и др.
Не праздным представляется и вопрос об интермедиальных связях произведения, в частности, с изобразительным искусством с точки зрения вербализации иконических знаков: зависимость “евангельских” стихов Б.Л.Пастернака от мирового и русского искусства очевидна. Что касается “Дурных дней”, то происхождение свечи как детали именно эпизода Воскрешения Лазаря может быть связано с известной гравюрой Гюстава Доре и некоторыми произведениями живописи, а та часть стихотворения, где изображено поведение толпы, может восприниматься как своего рода “зеркальный” аналог скульптуры М.Антокольского “Христос перед судом народа”- в стихотворении Пастернака представлено то, что видит перед собой “Христос” Антокольского.
Одним словом, вопрос об интертекстуальных связях стихотворения "Дурные дни" и их проявлениях на уровне текста представляется поистине необъятным и требует дальнейшей разработки.
Примечания
Словарь современного русского литературного языка. Т.3. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. Ст. 1168-1170. Толковый словарь русского языка. Т.1 / Под ред. проф. Д.Н.Ушакова. М.: ОГИЗ, 1935. Ст.813.
Возникает ассоциация с “Окаянными днями” И.А.Бунина.
Текст стихотворения цитируем по изданию: Пастернак Б.Л. Доктор Живаго: Роман. М.: Советский писатель, 1989. С.527-528.
Тексты Евангелий цитируются по синодальному переводу.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Пер. с нем. и доп. О.Н.Трубачёва. Т.3. М.: Прогресс, 1971. С.57.
Написание Б.Л.Пастернака.
Гаспаров Б. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа Пастернака “Доктор Живаго” // Дружба народов. 1990. № 3. С.222-242.
Текст романа цитируется по указанному изданию.
О таком варианте названия сообщает В.Борисов в послесловии к роману. / Доктор Живаго. Указ. изд. С.724).