Три девы, красоты чудесной,
В одежде легкой и прелестной,
Княжне явились...
Их красота - "чудесная", то есть сказочная, неземная, волшебная, она манит не менее, чем красота Людмилы. Поэт - не просто пылкий поклонник ее прелестей, он даже подшучивает над ней в самые горестные, трагические минуты: Людмила печалится - и не сводит взора с зеркала ("если женщина в печали... Забудет в зеркало взглянуть, - То грустно ей уж не на шутку"); говорит, что не будет есть, а сама "подумала - и стала кушать".
Красоте и молодости Людмилы и ее служанок противопоставлены безобразие и старость Наины. Она сама когда-то "меж подруг" "гремела красотою", это была красавица младая, красавица надменная, но ничто не вечно, даже красота:
И вдруг сидит передо мной
Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Поначалу портрет Наины не вызывает ужаса: поэт ласково ее называет старушка, он сочувствует ей, ее портрет - "печальной ветхости кар- тина". Красота уходит, от этого никуда не денешься. Безобразное неприятно (впалые глаза, горб, трясучая голова), но когда эта безобразная старушка вдруг воспылала страстью, перо поэта безжалостно:
Скривив улыбкой страшный рот,
Могильным голосом урод
Бормочет мне любви признанья.
Из старушки Наина мгновенно превращается в образ из потустороннего мира, что внушает не жалость, а ужас, отвращение, ведь этот урод требует любви, что является привилегией молодости и красоты.
Людмила, не будучи образцом сказочной или романтической героини, тем не менее воплощает идеал молодости, свежести, "красоты прелестной".
Сделаем выводы: образы идеальных женщин созданы Пушкиным в соответствии с русской фольклорной традицией, с опорой на национально-поэтические представления, которые воплощены прежде всего в сказках, былинах, пословицах, поговорках, песнях. Русская традиция соизмеряет требования идеальной внешности с внутренними качествами, душой. Каждую из своих любимых героинь (Татьяну, Людмилу, царевну Лебедь, царевну из "Сказки о мертвой царевне") он соотносит с этим требованием: без красоты душевной красота внешняя - ничто, ибо Сверху-то ясно, а с исподу-то не красно.
Специальный анализ пушкинского идеала дает основание для более общих суждений об особенностях представления внешности как в национально-языковой картине мира, так и в художественном творчестве, а также о влиянии пушкинского идеала на литературную традицию.
Список литературы
Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996 г.
Азадовский М. Источники сказок Пушкина // Литература и фольклор. Л., 1938 г.
Зуева Т.В. Сказки А.С. Пушкина. М., 1989 г.
Белая лебедушка: Русские волшебные сказки // Обр. И. Карнауховой. СПб., 1991 г.
Слонимский А.Л. Мастерство Пушкина. М., 1963 г.
Чумаков Ю.Н. Татьяна, княгиня N, Муза (из прочтения VIII главы "Евгения Онегина") // Концепция и смысл: Сб. Статей. СПб., 1996 г. С. 110.
Буле О. Заметки о споре между La brune и La blonde в эпоху романтизма // Концепция и смысл: Сб. Статей. СПб., 1996 г. С. 35.
Леонова Т.Г. Русская литературная сказка в ее отношении к народной сказке (поэтическая система жанра в историческом развитии). Томск, 1982 г.
Бидерманн Ганс. Энциклопедия символов. М., 1996 г.
Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997 г.
Былины. М., 1988 г. (Б-ка русского фольклора)
Пословицы русского народа: Сборник В.И. Даля: В 3 т. М., 1993 г.
Пушкин А.С. Собрание сочинений в 5 т. Том 2. Поэмы, сказки, драматические произведения. СПб., 1995 г.
Пушкин А.С. Собрание сочинений в 5 т. Том 3. <Евгений Онегин> СПб., 1994 г.