Он знает настоящую цену творческому подвигу Мастера и раскаянию Пилата. Любовь и гордость и поистине королевское чувство собственного достоинства Маргариты вызывают у него интерес, холодную симпатию, уважение, признание. И неприкосновенны для него подвиг Иешуа Га-Ноцри, и то, не подвластное Воланду, не относящееся к нему, не касающееся его, что в романс противопоставлено «тьме» и помечено обобщенным названием «свет».
В романе есть одно место, которое часто вызывает у читателей вопросы. В самом конце, там, где волшебные черные кони несут своих всадников к их цели, описано преображение этих всадников. Именно тогда читатель видит рыцаря с никогда не улыбающимся лицом.
Как заявляет Воланд, этот рыцарь просто неудачно пошутил.
Что имел в виду Булгаков? Что такое «лишнее» сказал некогда фиолетовый рыцарь, за что был так жестоко наказан? «Мастер и Маргарита» все-таки незавершенный роман, его автор умер, так и не написав последнего слова, и это место, по-видимому, относится к строкам, оставшимся конспективными.
Вряд ли Воланд наказывает своего верного рыцаря, чье место непосредственно рядом с ним, за неудачу каламбура. Темно-фиолетовый рыцарь явно наказан за то, что неудачный его каламбур относился к «свету» и «тьме». Воланд не позволяет шуток по поводу «света».
Да, такого дьявола в мировой литературе до Булгакова действительно не было.
Воланд с его холодным всеведением и жестокой справедливостью порою кажется покровителем беспощадной сатиры, что вечно обращена к злу и вечно совершает благо. Он жесток, как бывает жестокой сатира, и дьявольские шутки его приближенных тоже воплощение каких-то сторон этого удивительнейшего из видов искусств: издевательские провокации и глумливое фиглярство Коровьева, неистощимые штуки «лучшего из шутов» – Бегемота, «разбойничья» прямота Азазелло… Сатирическое вскипает вокруг Воланда. На три дня (всего лишь в три дня укладывается действие романа) Воланд со своей свитой появляется в Москве – и неистовством сатиры взрезается будничная повседневность. И вот уже стремительно, сплетаясь, как в вихре Дантова ада, несутся вереницы сатирических персонажей – литераторы из МАССОЛИТа, администрация театра Варьете, мастаки из жилтоварищества, театральный деятель Аркадий Аполлонович Семплеяров, гений домовых склок Аннушка, скучный «нижний жилец» Николай Иванович и другие.
Сатирическое расходится вокруг Воланда кругами. Выливается в фантасмагорию сеанса черной магии. Буйствует во «сне Никанора Ивановича», не иначе как пожалованном Никанору на прощанье неугомонным Коровьевым. В пересекающихся пластах фантастической сатиры этого «сна», ни на йоту не реального и вместе с тем реального до последней крупиночки, насмешливо, иронично, оглушающе саркастично все – и самое воплощение метафоры «сиденья за валюту»; и проникновенные речи голубоглазого «артиста» о том, что деньги, необходимые стране, должны храниться в госбанке, а «отнюдь не в теткином погребе, где их могут, в частности, попортить крысы»; и фигуры стяжателей, ни за что не желающих расставаться со своим добром; и ошалелый Никанор, на которого обрушилась вся эта фантасмагория и у которого валюты нет (а впрочем, подлинно ли нет?).
Очистительным огнем, «с которого все началось и которым мы все заканчиваем», – пожаром «Грибоедова» – довершается литературная сатира в романе с этим самым «Грибоедовым», в котором уютнейше разместился МАССОЛИТ, с его рестораном, «самым лучшим в Москве», с его кассами, путевками и дачами в Перелыгине, с членами МАССОЛИТа, от которых – не случайно, надо думать, – в воображении читателя останется только перечет странных имен: Желдыбин, Двубратский, Бескудников, Квант...
Огонь идет по пятам за дьявольскими помощниками Воланда: горит дом на Садовой, горит Торгсин, в котором побывали Коровьев и Бегемот, облюбованный Аллоизием Могарычом дом с подвальчиком Мастера, горит Грибоедов...
Гётевский Мефистофель тоже называет своей стихией огонь – единственную стихию, противостоящую жизни.… В романе «Мастер и Маргарита» огонь не противостоит жизни и добру. В романе Булгакова в огне горят страдания и боль («Гори, гори, прежняя жизнь!» – кричит Мастер. «Гори, страдание!» – вторит ему Маргарита). Горят пошлость, стяжательство, бездуховность и ложь, расчищая дорогу надежде на лучшее. Горит всё, кроме бесценных творений. Не даром становиться афоризмом реплика Воланда: «Рукописи не горят».
С другой же стороны, роман отчетливо перекликается со статьей А. И. Булгакова «Современное франкмасонство». «Будущий писатель наверняка запомнил содержащееся в этой работе посвящения в мастера, которое «есть символическое воспроизведение событий, передаваемых в легенде о Хираме, строителе храма Соломонова… По идее, посвящаемый в мастера должен занять в гробу место убитого, лежащего в гробу мастера (Хирама), который не хотел сообщить подмастерьям священное слово мастера». На великом балу у сатаны превращение ожившей головы Берлиоза символизирует смерть старого, ложного мастера, место которого занимает извлеченный из лечебницы главный герой романа, действительно владеющий «священным словом» – историей Иешуа и Пилата. Это история совпадает с евангелием от Воланда, а сам сатана, является носителем высшей масонской степени Великого Командора. Председатель же МАССОЛИТа собственным словом не обладает, хотя он и выполняет функции председателя ложи (иначе – мастера стула),заседание правления союза – пародия на собрание ложи, а одна из возможных расшифровок МАССОЛИТа – «масонский юзсо литераторов», Михаил Александрович и его коллеги как никогда далеки от длавной цели масонства – достижения нравственного христианского идеала. Поэтому и наказывает их Воланд со своей свитой».[15]
Кажестся, что «Мастер и Магарита» полностью пропитан масонскими обрядами (особенно это видно на балу у сатаны), однако прямых указаний на масонство в романе практически нет, если не считать одно – бриллиантовый масонский треугольник на золотом портсигаре Воланда, который видят литераторы. Зато скрытых масонских мотивов – великое множество. Бездомный предлагает упрятать Канта на три года в Соловки. Это предложение связано с арестом в конце 1927 года в Ленинграде масонской организации.
«Погоня Ивана Бездомного за Воландом и его свитой фактически воспроизводит основные элементы масонского обряда посвящения в ученики. В ходе ее незадачливый поэт, как и подобает посвящаемому, лишается верхней одежды и в ресторане Дома Грибоедова предстает в довольно экстравагантном виде: «Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в полосатых белых кальсонах. в руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу. Правая щека Ивана Николаевича была свежеизодрана». В ранней же редакции подчеркивалось, что у Иванушки «на груди, покрытой запекшейся кровью, непосредственно к коже была приколота бумажная иконка, изображающая Иисуса». Когда Бездомный оказывается в лечебнице, он подвергается там почти такому же допросу, как ученик перед вступлением в ложу, причем Ивану рисуют «ручкой молоточка какие-то знаки на коже груди» и берут из пальца кровь. Повстречавшись с Мастером, поэт торжественно клянется последовать его совету и больше никогда не писать стихи. В результате главный герой называет Бездомного своим учеником. В эпилоге Иван Николаевич превращается в профессора истории и философии Понырева, следуя в этом масонской заповеди любви к научному знанию. А вот неразлучной спутницей, олицетворяющей небесную Софию, Булгаков наградил не ученика, а самого Мастера. В то же время, его Маргарита на балу у Воланда в некотором отношении ведет себя как масонский ученик, который «левым обнаженным коленом становится… на подушку, лежащую перед жертвенником; правую руку возлагает на отверстое первою главою Св. Иоанна Евангелие». Именно так стоит Маргарита».[16]
Итак, главный герой булгаковского романа в своей судьбе повторяет обряд посвящения в масонскую степень мастера. Бездомный из учеников ложного мастера – председателя МАССОЛИТа превращается в ученики истинного мастера – творца романа о Понтии Пилате. Булгаковский Мастер наделен многими чертами обладателя масонской «Теоретической степени». Этой степенью он удостаивается за свое гениальное произведение.
«Мастер и Маргарита – сложное произведение. О нём еще долго будут спорить, много думать, много писать. Книга в чем-то противоречива, не со всеми идеями согласен читатель. Но то, что он никогда не останется равнодушным, можно сказать наверняка. Он будет читать ее плача и смеясь, сочувствуя и проявляя равнодушие, но, скорее всего книга пробудит в его душе силы, о которых он раньше и не подозревал. Вот почему, после того как перевернута последняя страница, возникает непреодолимое чувство легкой грусти, которое всегда остается после общения с чем-то великим…
Булгаков-писатель и Булгаков-человек до сих пор во многом – загадка. Неясны его политические взгляды, отношение к религии, эстетическая программа.
Высокий мир евангельской легенды, обретший под буглгаковским пером черты неповторимой реальности, снижается, пародийно искажается в иных мирах, иных измерениях. Современность становится мнимостью, потусторонний мир – действительностью. Булгаков максимально объективирует повествование и тем самым погружается в мир сотворенной им фантастической реальности, которавя на поверк оказывается самой высокой действительностью.
Булгакову в лучших традициях русской и мировой литературы была свойственна боль за человека, будь то незаурядный мастер или никем не замеченный делопроизводитель. Писатель не принимал ту литературу, которая живописала страдания абстрактных, нереальных героев, проходя в то же время мимо правды жизни. Для Булгакова гуманизм был идейным стержнем литературы. И подлинный, бескомпромиссный гуманизм произведений мастера оказывается особенно близок нам сегодня.