Лавренев, верный принципу социалистического реализма, видел и переносил на страницы своих книг дорогих ему матросов и солдат, которые несли в своих сердцах такой горячий огонь любви к народу, что он очищал их от слепых анархических порывов.
Борис Андреевич Лавренев любил и писал людей, горячо боровшихся, горячо строивших, горячо живущих. Среди его любимых героев не было людей равнодушных, успокаивающихся вместе с победой революции. Успокоившихся он — сам вечно молодой, взволнованный и темпераментный — ненавидел.
Есть в прозе Лавренева сторона, присущая всем нашим литераторам, но особенно полно звучавшая у Лавренева: святой, негасимый интернационализм. О чем бы ни писал Борис Андреевич — о русской жизни, о боях за революцию, о трудных послевоенных днях, о жизни советских матросов,— он всегда слышал дыхание планеты, жил проблемами, которые волновали весь мир. Интернациональное звучание литературы социалистического реализма — одна из новаторских эстетических и гражданских категорий. Каждый писатель по-своему расценивает эту категорию, по-своему ее развивает. Для Лавренева интернационализм был живой, каждодневной сферой проявления национального. Стоит вспомнить такие, к примеру, его произведения, как «Срочный фрахт» или «Крушение республики Итль», чтобы понять, как сопрягалась в его творчестве русская революция с заботой об интересах трудящихся всей планеты, как победа Советской России отозвалась в душах всего прогрессивного человечества.
Романтическая настроенность произведений Лавренева тоже была особой, отличной от романтического пафоса других произведений тех лет. Будучи вдохновенным романтиком, Борис Андреевич обладал одновременно и острым сатирическим пером. Юмор его органически соседствовал с героическим образом, соленое словцо уживалось рядом с трогательным лирическим описанием.
Юмор и романтика — эти две неразрывные струи в творчестве Лавренева — венчали и его последние дни. Незадолго перед смертью он начал и, к сожалению, так и не успел окончить сатирическую комедию в стихах «Всадник без головы». Он высмеивал бюрократизм, головотяпство, тщеславие, глупую суетность. Герой этой комедии Петр Алексеевич Великий должен был символизировать все тупое и самоуспокоенное, что ненавидел писатель с первых же своих шагов в литературе. А в пишущей машинке, стоявшей на письменном столе Лавренева, остался после его смерти заложенный и наполовину исписанный лист бумаги, где снова шла речь о революции, о днях гражданской войны.
Влюбленность в революционный шторм и сатирическое обличение всего, что мешало движению вперед, до последних дней жизни писателя оставалось рядом в его творчестве.
Начав как прозаик, Борис Андреевич все чаще и чаще обращался к драматургии. Оно и понятно стремление к острой событийности, к действенному сюжету, непримиримым столкновениям сильных натур органически привело Лавренева к самому действенному роду литературы — к драматургии. Среди таких пьес Лавренева, как «Мятеж», «Кинжал», «Братья Шаховские», «Мы будем жить», «Песнь о черноморцах», «Лермонтов», звездой первой величины сверкает «Разлом» — пьеса, давно вошедшая в богатейший арсенал советской классики. В «Разломе» сосредоточено все то лучшее, что драгоценными крупицами сверкает в других произведениях Лавренева, в пьесе как бы сфокусировано все его творчество, и она по праву стала центральной в наследии писателя.
Борис Андреевич Лавренев, как известно, был не только большим писателем. Общественный темперамент Лавренева был его второй сущностью, еще одной его дорогой к людям. Он работал чрезвычайно много. Немолодой человек, он был председателем комиссии по драматургии, редактором журнала «Дружба народов», членом художественных советов ряда московских театров, редколлегий газет, приемных комиссий. Он часто выступал основным докладчиком на многочисленных пленумах и конференциях, вел семинары молодых драматургов. В Лавреневе были неразрывно связаны писатель, гражданин, трибун.
Борис Андреевич Лавренев был очень красив. Красив не только природной внешностью, но и своим прекрасным духовным миром. Высокий, суховатый, подтянутый, с большими горящими глазами, благородным седым зачесом, в морском кителе, который он носил чаще гражданского костюма, Борис Лавренев был образцом гармонически развитой личности.
Таким он и запомнился. И таким он встает со страниц своих замечательных книг, которым суждена вечная жизнь.
Идейное содержание произведения Фадеева «Разгром»
Рассмотрим взгляд Фадеева на Гражданскую войну в его произведении «Разгром». Одна из главных тем этого романа — сопоставление двух героев: Мечика и Морозки. Они абсолютно разные люди: Морозка шахтер во втором поколении, а Мечик городской интеллигент.
Фадеев писал роман "Разгром" в течение трех лет с 1924 по 1927 годы, когда многие писатели писали хвалебные произведения о победе социализма. На этом фоне Фадеев написал, на первый взгляд, невыгодный роман: в ходе гражданской войны партизанский отряд был разгромлен физически, но морально он победил врагов своей верой в правильность выбранного пути. Мне кажется, Фадеев написал этот роман таким образом, чтобы показать, что революцию защищает не оголтелая толпа оборванцев, громящая и сметающая все на своем пути, а мужественные, честные люди, воспитавшие в себе и других нравственного, гуманного человека. Роман состоит из глав-новелл, в которых Фадеев показал становление отдельной личности, идя от самой жизни. В целом получилось единое произведение о переделке мира и человека после революции.
Становление личности в революции, шлифовку человеческого характера Фадеев прослеживает на примере разных героев. В бывшем пастухе Метелице отчаянная смелость сочетается с природным умом и военным талантом. В сцене гибели Метелицы виден его героический, гордый характер: "…все его душевные и физические силы сосредоточились на том…вопросе, каким образом он, Метелица, сможет показать тем людям, которые станут его убивать, что он не боится и презирает их". В Метелице Фадеев видит истинного революционера, умного, сильного духом и телом. Из таких людей, как Метелица, в будущем выросли грамотные и волевые военачальники.
Другой пример преданности общему делу, душевной стойкости - Морозка. Не будь революции, он так и остался бы темным, забитым, буйным в пьянстве парнем. В начале романа он обособлен: ординарец, а не член отряда, бесшабашный, безответственный перед отрядом, недисциплинированный, может напиться или своровать дыни. Но участие в общей борьбе привело Морозку к единению и братству с людьми из отряда, заставило задуматься о жизни, о себе. Главное для него - общее дело и вера в будущую победу. В решающий момент Морозка ценой собственной жизни предупредил отряд о вражеской засаде, он выстрелил не во врагов, а "…выхватил револьвер и, высоко подняв его над головой, чтобы было слышнее, выстрелил три раза, как было условленно…". Но все же, по-моему, Морозка человек колеблющийся, идущий за сильным. Не будь это Левинсон, а другая сильная личность у врагов, он также преданно служил бы их делу.
Создать образ руководителя масс, коммуниста, интеллигента, чтобы он был живым человеком - трудная задача. Фадеев прекрасно справился с этим - это командир отряда Левинсон. Левинсон - болезненный, невзрачный человек, со своими мыслями, переживаниями и сомнениями: "увидел свой отряд…и понял…как бессилен он теперь сделать что-либо для этих людей…". В то же время в Левинсоне чувствуется высокое духовное начало, нравственная и интеллектуальная сила идейных убеждений. Он воздействует на бойцов не только умением политического работника командовать людьми, но и воспитывает их. Тактично уточняет план операции Метелицы. Своим строгим, "немигающим взглядом" выхватывает из толпы Морозку, чтобы обуздать его. Сочувственно выслушивает исповедь Мечика, изумляясь его самолюбию и неуважению партизан-шахтеров. Гуманно поступает, прекратив мучения безнадежно больного Фролова, которого нельзя вывезти и нельзя оставить врагу на пытки и издевательства. Фадеев показал Левинсона человеком редкостной воли, энергии, настойчивости, мечтающего о новой жизни, о новом человеке, убежденного в своих правах командира. Фадеев подверг Левинсона тяжелому испытанию: оставить последнюю свинью бедному корейцу, за лучшую жизнь которого он борется, или отнять и накормить отряд? В данной ситуации Левинсон проявил силу духа и твердость характера - накормил отряд.
Этим героям и всему отряду Фадеев противопоставляет Мечика. Мечик - интеллигент, окончил школу, пришел в партизанский отряд не по убеждению, не ради идеи, а по направлению от партии эсеров, в конце концов, предавший его. Мечик эгоист, беспринципный и пустой мечтатель, больше всего на свете любит себя. Он не приемлет насилия и не признает жестокой логики революционной борьбы. Когда Левинсон отбирает свинью у бедняка, Мечик устраивает истерику, но затем охотно ест эту свинину. Когда Левинсон решается отравить Фролова, Мечик портит прощание с Фроловым и омрачает последние минуты его жизни, проявив лжегуманизм. Мечик малодушен и труслив, как только суровая действительность складывается не в пользу отряда - заботится о своей шкуре: "Сбежал, гад" - говорит Морозка, когда понял, что Мечик предал их. В образе Мечика Фадеев развенчал политические воззрения мелкобуржуазного класса, возникшего в период НЭПа.
Морозка не искал новых дорог, а шел старыми, уже выверенными. Пришло время — купил сатиновую рубаху и хромовые сапоги. Потом его посадили в полицейский участок. Морозка никого не выдал. Далее он ушел на фронт — попал в кавалерию. Он был шесть раз ранен и уволился до революции. Вернувшись домой, он пил недели две, а затем женился. Жизнь казалась Морозке простой, немудрящей. Когда Мечик стал равноправным членом отряда, он сразу же разочаровался. Окружавшие его люди крали друг у друга патроны, ругались из-за каждого пустяка. Они издевались над Мечиком по всякому поводу — над его городским пиджаком, над тем, что он не умеет чистить винтовку. Итак, мы видим, что Мечик сразу же разочаровался в идее, за которую он шел воевать, из-за того, что товарищи к нему плохо отнеслись. Мечик слаб духом, если его убеждения меняются из-за отношения чужих к нему людей.