Здесь Люсьен, ждущий “своего часа”, поставлен в сложные связи и отношения с окружающими, которые дают представление о “непостижимой гибкости” его натуры и содержании приобретенного им опыта. Его окружают аристократы и “любимцы каторги”, банкиры и куртизанки…; он – на грани мира официального и стоящего вне закона – принадлежит тем и другим. В нем есть нечто, присущее каждому из этих миров. Граница, разделяющая людей столь разного общественного положения, должна была бы восприниматься как абсолютная, однако постоянно обнаруживается ее условность. Мораль, поступки сближают представителей высших кругов и преступного мира.
Титулованные сановники: прокурор де Гранвиль, граф де Серизи, граф де Бовен с полным неуважением готовы отступать от закона, когда это диктуют им личные интересы. Эти явные и тайные властители мира – Нусингемы, Тайферы и им подобные – сами преступники, которые благодаря деньгам, случаю, связям сумели избежать сурового суда. Законы оберегают этих преступников. Писатель срывает лицемерные покровы и показывает, что учреждения, призванные к охране права и справедливости – суд, полиция, пресса – по существу послушные орудия в руках этих властителей. Суд – это не что иное, как поединок скрещивающихся эгоистических интересов, в котором побеждает сильнейший. Юристы – это беспринципные наймиты, готовые “повернуть” дело в любую сторону по приказу своих хозяев. Блюстители порядка, тайные агенты полиции сами вербуются из среды преступников.
В этом романе заканчивается повествование о жизни злополучного поэта Люсьена Шардона (де Рюбампре), который повесился на своем галстуке в камере тюрьмы Консьержери.
Итак, Париж – это город – светоч, центр культуры, к которому стремятся все провинциалы, одержимые страстью показать свой талант и завоевать мир. Некая сила выбрасывает их из провинции, из их родных мест, в Париж. Там их поле боя. Но великий город является одновременно цивилизатором и растлителем, ведь чтобы использовать, применить свои способности, молодые люди должны их сперва переплавить: превратить молодость в упорство, разум в хитрость, доверчивость в лицемерие, красоту в порок, отвагу в скрытое коварство. Париж – город, где неимоверная роскошь и ужасающая нищета близко соприкасаются и зависят друг от друга. Это преступный мир, царящий во всех кругах общества и диктующий свои бандитские законы. Наконец, Париж подобен едкой кислоте, одних он разлагает, разъедает, других заставляет осесть на дно, одни исчезают, как один из героев – Люсьен де Рюбампре, а другие, напротив, выкристаллизовываются, отвердевают и каменеют, как Эжен Растиньяк.
Глава II. Лондон Диккенса.
Лондон - город на берегу Темзы, покрытой седой пеленой тумана. Что же скрывает он в этом покрове, что таит этот город богатых и бедных?
Сити, West – End, районы Лондона, где правят деньги и праздно существуют чрезвычайно состоятельные люди. Яркий контраст этой роскоши представляет восточный район (East - End) Лондона – Лондон обездоленных, где скученность застроек и теснота сочетаются с неимоверной высотой домов; где улицы, переулки, тупики превращаются в лабиринт, из которого трудно выбраться беднякам, живущим здесь.
Одним из первых писателей XIX века, изобразившим кварталы, наполненные нищими и голодными, является Томас де Квинси. В своем произведении “Исповедь англичанина, употреблявшего опиум”, написанного в 1822 году, автор перемежает фантастические видения героя – опиомана с рассказом о лондонских трущобах, куда герой попадает, будучи на грани нищеты и голода. Печальные образы детей лондонской бедноты встают перед взором читателей. Грязь, теснота, заброшенные дома, где “голодные крысы поднимают под полом визг и шум” - таков Лондон де Квинси.
Наиболее ярко и полно раскрыл образ Лондона Чарльз Диккенс, посвятивший немало страниц его изображению в своих произведениях.
Лондон присутствует во всех вещах Диккенса – от первых скетчей “Боза” до последних романов 60-х годов. Лондон составляет в них, как правило, обязательный фон: книги Диккенса трудно представить себе без описания улиц Лондона, шума Лондона, пестрой и разнообразной толпы. Диккенс изучил все стороны жизни этого города, все его самые парадные и самые заброшенные, глухие кварталы.
Разночинный Лондон “восточной стороны” - беднейших кварталов столицы – мир, в котором протекали детство и ранняя юность Диккенса. Долговые тюрьмы, скверные школы, судебные конторы, парламентские выборы, кричащие контрасты богатства и нищеты – вот что наблюдал Диккенс с юных лет.
“Роман “Приключения Оливера Твиста” был задуман Диккенсом как роман уголовный, а в процессе его создания стал романом социальным.”[7] В этом романе мы видим бесстрастное, почти протокольное описание страшных трущоб Лондона. Вспомним, какое разочарование пережил Оливер Твист, впервые очутившийся на его улицах: “Более гнусного и жалкого места он еще не видывал. Много было маленьких лавчонок, но, казалось, единственным товаром являлись дети, которые даже в такой поздний час копошились в дверях или визжали внутри. (…) За крытыми проходами и дворами, примыкавшими к главной улице, виднелись домишки, сбившиеся в кучу, и здесь пьяные мужчина и женщина буквально барахтались в грязи” (IV, с.76)[8]. И эта грязь, беднота, теснота будут постоянно возникать на страницах романа: “Спустились сумерки; в этих краях жил темный люд; не было поблизости никого, кто бы мог помочь. Минуту спустя его [Оливера] увлекли в лабиринт темных узких дворов” (IV, c. 138).
А описание “самого грязного, самого страшного, самого удивительного района Лондона” Фолли-Дитч вызывает ужас и неприязнь у читателей: “… деревянные пристройки, нависающие над грязью и грозящие рухнуть в нее – что и случается с иными; закопченные стены и подгнивающие фундаменты; все отвратительные признаки нищеты, всякая гниль, грязь, отбросы, - вот что украшает берега Фолли-Дитч. (…) У домов нет владельцев; двери выломлены. (…) Те, что ищут приюта на Острове Джекоба, должны иметь основательные причины для поисков тайного убежища, либо они дошли до крайней нищеты.” (IV, c. 446-447).
Кривые и узкие улицы, грязные, полуразрушенные дома, сомнительные личности, чаще всего закутанные в темные одежды и бесшумно снующие по шатким лестницам и темным переходам, дают полное и отчетливое представление о воровских притонах, их обитателях, о той обстановке, в которой живет и прячется преступный Лондон.
Описания природы обычно коротки у Диккенса, но вместе с тем “дышат большим драматизмом.[9]” Они не только не требуют никакого комментария, но сами являются комментарием к изображаемому. Писатель рисует “серую, промозглую ночь”, когда Фейджин отправляется в Уайтчепл к Сайксу обсуждать крупное “дело”. “Грязь толстым слоем лежала на мостовой, и серая мгла нависла над улицами; моросил дождь, все было холодным и липким на ощупь. Казалось, именно в эту ночь и подобает бродить по улицам таким существам, как этот еврей. Пробираясь крадучись вперед, скользя под прикрытием стен и подъездов, отвратительный старик походил на какое-то омерзительное пресмыкающееся, рожденное в грязи и во тьме, сквозь которые он шел: он полз в ночи в поисках жирной падали себе на обед”. (IV, с. 168)
Почти везде в романе, где мы встречаемся с Фейджином или Сайксом, Диккенс рисует природу в темных, грязных тонах: “До полуночи оставалось около часу. Вечер был темный, пронизывающе холодный, так что Фейджин не имел желания мешкать. Резкий ветер, рыскавший по улицам, как будто смел с них пешеходов, словно пыль и грязь…”(IV, c.229). “Вечер был очень темный. Громадный туман поднимался от реки и от ближайших болот, клубился над печальными полями. Холод пронизывал. Все было мрачно и черно. Никто не произносил ни слова: возницу клонило в сон, а Сайкс не был расположен заводить с ним разговор”. (IV. С.190)
Сострадание и боль возникает в сердце, когда раненый Оливер лежит без сознания там, где оставил его Сайкс, и это чувство усиливается описанием рассвета: “По мере того, как приближался день, становилось все свежее и туман клубился над землею, подобно густым облакам дыма. Трава была мокрая, тропинки и низины покрыты жидкой грязью; с глухим воем лениво налетали порывы сырого тлетворного ветра. (…) Ветер стал более резким и пронизывающим, когда первые проблески рассвета, - скорее смерть ночи, чем рождение дня, - слабо забрезжили в небе. Оливер по-прежнему лежал неподвижный, без чувств” (IV. С.245)
Туман и холод сопутствуют преступному миру, словно покрывая его грязные дела. Создается впечатление, что хорошая, теплая ясная погода, которая застает Оливера и его друзей в деревне, вовсе не бывает в Лондоне! Но автору важно изобразить именно холодный, туманный, грязный Лондон, ведь только здесь могут обитать люди, подобные Сайксу и Фейджину, здесь паутина преступлений затягивает вас в свои сети, но, несмотря на все это, именно сюда попадают добрые люди (Оливер, мистер Браунлоу, Роз…), без которых весь мир может захлебнуться в море жестокости и зла.
Описание туманов составляет неизменную особенность пейзажного искусства Диккенса, о чем можно получить представление по характерному пейзажу из “Мартина Чезвилта”: “Утро было серое, холодное, темное и хмурое; тучи были такие же грязно-серые, как земля, и укороченная перспектива каждой улицы и переулка замыкалась пеленой тумана, словно грязным занавесом”. (X, с.18) Или аналогичный пейзаж из “Николаса Никльби”: “Была ранняя весна, сухое туманное утро. Несколько тощих теней сновало по мглистым улицам, и изредка вырисовывались сквозь густой пар грубые очертания какой-нибудь возвращающейся домой наемной кареты… С наступлением дня ленивая мгла сгущалась”. (VI, с.193)