В 1851 г. он познакомился с Гоголем и с другими писателями. Тяготение к украинской тематике, одобренное Гоголем, поездки на юг России по служебным делам определили дальнейшую направленность литературных интересов Данилевского. В его творчестве преобладающее место начинают занимать рассказы и повести из украинской жизни, но уже в прозаической форме, что выгодно их отличало от предыдущих его стихотворных опытов.
Даже некрасовский «Современник» - журнал весьма требовательный к литературным произведениям - опубликовал в 1852 г. святочный фантастический рассказ Данилевского «Повесть о том, как казак побывал в Бахчисарае», позже переработанный автором и вошедший в его собрание сочинений под названием «Бес на вечерницах». В этом рассказе, хоть и не чуждом подражанию гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки», проступают уже писательские черты, выработайные самим Данилевским, - его зарождающаяся художественная манера. Здесь и прорисовка с мягким, типично украинским юмором местного быта и мастерское описание природы, близкой сердцу писателя, - то, что позднее критика шестидесятых годов прошлого века назвала художественной этнографией. В такой же манере были написаны и многие другие его рассказы из украинского быта.
Наибольший успех у читателей и критики имел сборник «Слобожане», выпущенный в 1853 г. В рассказах, которые он объединял, изображалась жизнь мелкопоместных украинских дворян, трудовые будни и празднества крепостных крестьян Слободской Украины, их обряды, обычаи, переходившие от поколения к поколению. Рассказы лишены сказочности, они в значительной мере реалистичны. Но в них преобладает идеализация патриархального уклада. Социальные противоречия между помещиками и их крепостными остаются вне поля зрения писателя. Крестьянский крепостной труд на помещика выглядит у него пока что как радостный, как проявление сыновнего почтения и любви к своему барину. Что это труд подневольный и тяжкий, что крепостничество само по себе сковывало развитие деревни - этого Данилевский как бы и не замечает.
Тем не менее в «Слобожанах» трудовая жизнь крестьянства, хотя и идеализированная писателем, все же противопоставлена праздной помещичьей жизни. Пошлое, сытое самодовольство помещиков, убожество их интересов, мелочные ссоры и примитивные радости - так изображает здесь Данилевский мелких украинских дворян. Но в этих рассказах еще нет разлагающегося дворянства, которое позже появится у писателя.
Сборник разошелся за две недели. В передовом журнале тех лет - «Отечественных записках» - отмечалось, что в «Слобожанах» «некоторые страницы читаются с удовольствием», что «в них заметна наблюдательность и смелость рисовки и, наконец, чувство». Но автор сетовал по поводу того, что лучшие эти страницы «то и дело чередуются с другими, написанными без такта и знания меры»6. Здесь как бы повторялось то, о чем в свое время писал П. А. Плетнев Я. К. Гроту.
Сказки, статьи и очерки писателя нескольких последующих лет были в общем такого же рода: одни более, другие менее удавшимися. Данилевский оставался на уровне начинающего писателя.
В 1857 г. писатель, достигнув довольно высокого чина - надворного советника, равного подполковничьему званию в военной службе, вышел в отставку, чтобы, как объяснял он в письме к матери, целиком отдаться литературе. Правда, он рассматривал свою отставку как временный перерыв в чиновничьей службе не более, чем года на три.
Но последующие события: подготовка крестьянской реформы, отменявшей крепостное право, и новые веяния, связанные с общедемократическим подъемом в стране конца 50-х - начала 60-х годов, отдалили возвращение Данилевского к служебной деятельности на целых 12 лет.
Здесь важно отметить тот новый поворот, который в изменившейся обстановке наметился и в воззрениях молодого писателя. Его юношеское стремление к чиновничьей карьере как к наиболее важной и полезной форме деятельности сменилось признанием высокой значимости деятельности литературной. «Литератор выше всякого чиновника», - писал он матери. Он «тот же честный чиновник великого божьего государства, но его поприще выше всякого другого»7. И действительно, в это время, когда наступило некоторое цензурное потепление после жесточайшей николаевской реакции и в напряженном ожидании крупных перемен при новом царе, роль литературы начала заметно повышаться, особенно во вскоре развернувшейся борьбе демократических, либеральных и реакционных сил.
Уйдя в отставку, Данилевский отправился на родину в свое имение. Здесь, кроме занятий литературой, он активно включился в общественную деятельность, связанную с подготовкой крестьянской реформы. В это время во всех губерниях Российской империи создавались комитеты из выборных от местных дворян, собиравшие сведения о земельных владениях помещиков и наделах крепостных, об объеме их работ на барщине или сумме оброка и о других крестьянских повинностях. На основании таких данных комитеты выдвигали свои условия освобождения крестьян, которыми потом руководствовались центральные организации по подготовке реформы в общероссийском масштабе.
Губернские комитеты исходили, разумеется, из интересов помещиков. В них действовали, однако, две так называемые «партии» - либералы и крепостники. Но, несмотря на их, казалось бы, различные позиции и споры, это была борьба «внутри господствующих классов», как определял В.И. Ленин, которая велась «исключительно из-за меры и формы уступок» крестьянам8, но не с точки зрения интересов самих крестьян.
Данилевский был избран в Харьковский комитет от дворян своего уезда. Он принадлежал к либеральному крылу комитета. В его задачу входило ознакомление с рядом помещичьих имений Харьковской губернии, в том числе с положением и бытом крепостных крестьян. Результатом такого знакомства явилась его статья «Харьковский крестьянин в настоящее время», опубликованная в 1858 г. в московском «Журнале землевладельцев».
В ней уже отсутствовала та идеализация крестьянской жизни, которая совсем недавно была в «Слобожанах». Данилевский признал весьма печальным состояние помещичьих крестьян, но считал еще, что в их бедности «виноваты не столько помещики, сколько свойства края»9. Но и от такого вывода, как мы увидим, он вскоре отказался.
Поворот в идейном развитии писателя в эти годы наиболее ярко прослеживается в его описании отношения помещиков к реформе в процессе ее подготовки. Особый интерес представляют рассказы «Село Сорокопановка» и «Пенсильванцы и каролинцы», опубликованные в некрасовском «Современнике» в 1859 г., то есть при Н. А. Добролюбове и Н. Г. Чернышевском.
Рассказ «Село Сорокопановка» был переделкой печатавшегося в «Слобожанах» рассказа «Пельтетепинские панки». В обоих фигурировали одни и те же лица - мельчайшие дворяне-помещики, владения которых были настолько ничтожны, что умещались в одном селе. В «Пельтетепинских панках» это село обрисовано как курьезный, но исключительный факт. Сами же панки изображены как полунищие владельцы нескольких «душ» и духовно убогие людишки, кичащиеся своим дворянством.
В «Селе Сорокопановке» Данилевский рисует тех же панков, но в условиях подготовки реформы. Он показывает, как ее подготовка всколыхнула это застоявшееся сонное царство, какой панический страх охватывает панков перед будущим, как цепко держатся они за свои сословные привилегии, за право владеть бесплатной рабочей силой крепостных «душ». Олицетворяя собой «партию» крепостников, они стремятся возможно дороже продать свои вековые права, заламывая невообразимые суммы за выкуп крестьянских наделов и «душ».
В этом рассказе, как и в другом - «Пенсильванцы и каролинцы», - Данилевский сводит основной социальный конфликт к борьбе крепостников и либералов (которые скромней в своих притязаниях), уподобляя первых жителям южных рабовладельческих штатов Америки, а вторых - северным, восставшим тогда против рабства. Но здесь, вопреки своим либеральным позициям, Данилевский-художник правдиво показывает, как либералы идут на уступки крепостникам, находят общий с ними язык. Истинный же социальный конфликт эпохи - противоречие интересов крепостного крестьянства и помещиков - писатель пока что не разглядел. Он увидит его чуть позже, и этот конфликт появится в романах «Беглые в Новороссии» и «Воля» («Беглые воротились»).
Оба романа были опубликованы в журнале братьев Достоевских «Время», один в 1862 г., другой в 1863 г. Они имели большой успех у читателей благодаря актуальности темы и правдивому, хотя и нарочито замысловатому изображению событий. По жанру они близки к авантюрному роману с запутанной и усложненной интригой.
В этих романах представлено и разнузданное взяточничество властей, и помещичий произвол, и беззаконие новоявленных предпринимателей-капиталистов, и многие другие неприглядные явления действительности тех времен. Но главное, что составляло сильную сторону этих произведений, было изображение жизни крепостных, бежавших от своих господ до реформы, и отказа принять ограбившую крестьян реформу.
Сам Данилевский даже много лет спустя отметил как ведущую в его романах именно крестьянскую линию. В предисловии к последнему изданию вышедших при его жизни сочинений он писал: «Освободительная пора пятидесятых годов дала мне возможность посвятить свои первые романы рассказам о судьбе крепостных людей, исстари искавших спасения и лучшей жизни в бегстве на новые далекие, привольные места». Главным в романе «Беглые в Новороссии» были «типы крепостных... тайное заселение в пустынях целых новых деревень пришельцами непомнящими родства, облавы на беглых и другие насилия над родными «беглыми неграми». «Воля» же была посвящена «поре известных крестьянских брожений»10. И действительно замысловатая фабула романа «Беглые в Новороссии» отображала прежде всего то, как стремление крестьян уйти от крепостнической неволи оборачивалось новой кабалой. Точно так же в «Воле» главным героем повествования являлись крепостные, а кульминацией романа то, что Данилевский назвал «брожением». В творчестве писателя эти романы ознаменовали наивысший идейный подъем, придавший этим произведениям несомненную демократическую окраску. На Данилевского оказали влияние создавшаяся в стране обстановка и рост общественного движения в годы революционной ситуации конца 50-х - начала 60-х годов. С постепенным спадом общедемократического подъема и наступлением реакции Данилевский еще продолжал трудиться на выборных должностях. Он состоял членом Харьковского училищного совета, был избран в Харьковское земство, выборную организацию, избиравшуюся по сословиям и ведавшую под надзором губернатора местными делами - народным образованием, здравоохранением, благоустройством и т. п. С введением в действие судебной реформы (1866) стал по выборам почетным мировым судьей.