ПЛАН
1. Вступление
2.а) Л.Ю.Брик; ("...Кроме любви твоей, мне нету моря..."
б) Т.А.Яковлева; ("Ты одна мне ростом вровень")
в) В.В.Полонская
г) Смерть поэта ("...любовная лодка разбилась о быт...")
3. Заключение
ВСТУПЛЕНИЕ
"Любовь это жизнь, это главное
От нее разворачиваются и стихи,
и дела, и все прочее. Любовь
это сердце всего. Если оно
прекратит работу, все остальное
отмирает, делается мнимым,
ненужным. Но если сердце
работает, оно не может не
проявляться в этом во всем."
(Из пиьма Маяковского к Л.Брик 5 февраля, 1923 г.)
Маяковский и любовная лирика. Раньше я считала, что эти два понятия несовместимы; ведь при изучении поэзии Маяковского обычно обращают внимание на ее гражданские и философские аспекты. Это вполне закономерно и определяется желанием представить автора как главного поэта революции. К счастью, за последние годы стало появляться все больше и больше материалов, заставляющих по новому взглянуть на жизнь и творчество Маяковского. Причем, чем больше я узнаю о Маяковском как о человеке, тем интереснее он мне становится как поэт.
Настоящим откровением для меня стала любовная лирика Маяковского. О месте любовной лирики в его творчестве свидетельствуют такие поэмы, как "Облако в штанах", "Флейта-позвоночник", "Человек", "Люблю", "Про это". Мне кажется, что именно любовная лирика может играть важнейшую роль в осмыслении всего созданного Маяковским. Однако сразу возникает вопрос, как отнестись к многочисленным стихотворным строкам и высказываниям такого рода:"...поэт не тот, кто ходит кучерявым барашком и блеет на лирические любовные темы" (М.В.В. Соч. в 2-х т. М.,1988 - Т.II - с.725); "меланхолическая нудь" ("О поэтах"), или: "Бросьте! Забудьте! Плюньте и на рифмы, и на арии, и на розовый куст, и на прочие мерехлюндии из арсеналов искусств..." ("Приказ N 2 Армии Искусств"). Думается, что в этих и подобных строках речь идет не об отрицании любви и любовной лирики, - это выступление против устаревших форм в искусстве и неискренних, поверхностных отношений, обыденности и пошлости. Такое отрицание любви направлено, как мне кажется, на утверждение любви истинной; вся поэзия Маяковского устремлена к искренним отношениям. Именно поэтому, для нее совершенно естественными являются размышления:
"Эта тема придет, прикажет: - "Истина"
Эта тема придет, велит: -"Красота"...
(из поэмы "Про это")
"Даже если,
от крови качающихся, как Бахус,
пьяный бой идет
слова любви и тогда не встхи"
("Флейта-позвоночник")
И, все-таки, возникает вопрос: чем была для Маяковского любовная лирика? "Меланхолической нудью", или зеркалом душевных переживаний?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо найти связь между поэтическим и личным. Разобраться, какие обстоятельства, переживания подтолкнули поэта к написанию того или иного произведения. Разрешение этой задачи я наначала, конечно, с изучения личной жизни В.В.Маяковского.
2 (а)
В жизни Маяковского было немало женщин, были и серьезные любовные увлечения, и быстротечные романы, и просто флирт. Но лишь три таких связи оказались достаточно долгими и глубокими, чтобы оставить след в его поэзии. Речь, конечно же, идет о Лиле Брик - героине почти всей лирики поэта; Татьяне Яковлевой, которой посвящены два превосходных стихотворения, и Марии Денисовой, ставшей одним из прототипов Марии "Облака в штанах".
Итак, Лили Юрьевна Брик. Ее отношения с Маяковским начались с посвящения ей поэмы, на которую его вдохновила другая, а закончились тем, что он назвал ее имя в посмертной записке.
Отношения Владимиа Маяковского и Лили Брик были очень непростыми, многие этапы их развития нашли отражение в произведениях поэта; в целом же, показательным для этих отношений может быть стихотворение "Лиличка!" Оно написано в 1916 году, но свет впервые увидело с заглавием-посвящением "Лиличке" только в 1934 году.
Сколько любви и нежности к этой женщине таят в себе строки:
"...Кроме моря любви твоей,
мне
нету моря,
а у этой любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем."
Интересно знакомство Маяковского и Лили Брик. Ведь раньше он узнал родную сестру Лили - Эльзу, которая впоследствии переехала во Францию и стала знаменитой писательницей Эльзой Триоле, женой писателя-коммуниста Луи Артона. Это она ввела Маяковского в семью Бриков. (Забегая вперед, хочу заметить, что именно в доме Эльзы Триоле произошло знакомство Маяковского с Татьяной Яковлевой). Итак, знакомство с Лилей Брик состоялось в 1915 году, летом, на даче в подмосковной Малаховке. Поразительно, что Маяковский, увидев Лилю, мгновенно переключился с тогда еще незамужней Эльзы на ее уже замужнюю сестру. И все это творилось в присутствии законного супруга. Трудно отказаться от мысли, что и сам Брик способствовал сближению Лили и Маяковского - ведь на почве ревности у супругов не возникло ни единой ссоры. Да и вообще они практически не ссорились.
Маяковский оказался поначалу находкой для обоих."Интеллектуальный" брак Бриков приобрел некую завершенность. Появился как бы "человекребенок", который мог расти и развиваться на их глазах.
Эстетически Маяквоский интересовал обоих супругов, но философски
только Осипа. Они стали #наседками" МАяковского, и в этом смысле их можно считать его родителями. Но роль обоих в большей степени олицетворял Осип Максимович. Лили Юрьевна, пожалуй, не вполне справилаь бы с ролью матери-наставницы, если бы "собственный ребенок" не влюбился в нее по уши...
Лили Юрьевна, несомненно восхищалась Маяковским как поэтом огромного дарования, как незаурядной личностью, как человеком с широкой душой. Притом на ее восхищение Маяковским некладывалось восхищение поэтом Осипа Максимовича.
Тем не менее, рождение любви, по-видимому, не произошло.
Юноши мечтают о поклонницах и путешествиях, - Маяковский немало ездил по миру, и поклонницы у него были не только на родине. Юноши грезят любовью без границ, до обожания, до умопомрачения. Маяковский мог так любить. Но юноши еще верят, что и они могут внушать такую любовь. А вот этого в жизни Владимира Владимировича, пожалуй, не было. Этим он был обделен в юношеском и зрелом возрасте.
А какая боль и горечь неразделенной любви в строках поэта:
"Значит опять темно и понуро
Сердце возьму, слезами окапав,
нести, как собака, которая в конуру
несет переезанную поездом лапу".
Не знаю почему, но у меня сложилось такое впечателние, что Маяковский был одиноким человеком. Его не всегда понимали мать и сестра. У него не было друзей, которым он мог бы открыть свою душу. Наконец, его по-настоящему не любила ни одна женщина. И Лиля Брик в том числе.
На старости лет в минуту какой-то особой откровенности, Лили Юрьевна призналась поэту Андрею Вознесенскому: "Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кузне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверьь и плагал." "После такого признания, 0 писал Вознесенский, - я полгода не мог приходить к ней в дом. Она казалась мне монстром. Но Маяковский любил такую, с хлыстом. Значит она святая..."
Когда я прочла эти воспоминания, обнажившие очень личную сторону взаимоотношений Брик и Маяковского, мне на память пришли строки из поэмы "Флейта-позвоночник"
"...А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
метался
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
В карты б играть!
В вино
выполоскать горло сердцу изоханному.
Не надо тебя!
Не хочу!
Все равно
Я знаю,
Я скоро сдохну."
Теперь, сопоставляя факты из жизни поэта и эти строки, становится совершенноя ясным, что личное и поэтическое у Маяковского не существуют сами по себе, они тесно связаны, переплетены, одна переходит в другую. Поэзия делается из прстой, реальной жизни, в самой этой жизни существует, из нее рождается.
Подтверждение этой тесной связи можно найти и в других произведениях Маяковского: поэмах "Люблю", "Облаков штанах", "Человек", "Про это".
После появления поэмы "Про это" Маяковского стали ообвинять в "субъективистском погружении в мир индивидуальных чувств и переживаний".
Поэма "Про это" не могла не получить самую отрицательную оценку на страницах пролеткультовских изднаий. Пролеткультовские теоретики видели в лирике лишь "пережиток буржуазного индивидуалистического искусства". Они утверждали, что их интересует не отдельная личность, а "черты, общие миллионам". Лирика, для большиства критиков того времени, была лишь передачей настроения, "предварительной, низшей ступенью организации сил коллектива". В этих абстрактных эстетических построениях не было место живой, конкретной личности. Человек во всем многообразии его связей и отношений растворялся в отвлеченном понятии коллектива, существовал только как часть производственного механизма.
Подтвержднеие такого отношения к личности можно найти в многочисленных статьях и публикациях того времени.
Одной из наиболее показательных, на мой взгляд, может являться работа А.Б.Залкинда "Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата", опубликованная в 1924 году в журнале "Революция и молодежь". Для наглядности приведу некоторые выдрежки из этой статьи: "... коллективизм, организация, активизм, диалектический материализм вот четыре основных мощных столба, подпирающие собою строящееся сечас здание пролетарской этики, - вот четыре критерия, руководствуясь которыми всегда можно уяснить, целесообразцен ли с точки зрения интересов революционного пролетариата тот или иной поступок. Все, что способствует развитию революционных, коллективистских чувств и действий трудящихся - все это нравственно, этично с точки зрения интересов развиваюейся пролетарской революции, все это надо приветствовать, культивировать всеми способами.