Герои русских былин, нашего героического эпоса, в литературоведении не раз подвергались классификации. Особенно актуальны разработки В. Я. Проппа, представленные им в фундаментальном исследовании о русских былинах. Показательна актуализация жанра былины, предпринятая в 1930-е - 50-е годы, когда героями целого ряда былин стали современные политические деятели, наделенные качествами характерных фольклорных эпических героев. Это явление воспринималось как органичное продолжение традиции, обусловленное, конечно, и функциями политической пропаганды. Комментатор пишет: «Мы своими глазами наблюдаем те процессы генезиса героической поэзии, которые для старых былин отодвинуты в глубь веков». Теперь хранителей былин интересует современность: происходит, по Н.П.Андрееву, «взаимопроникновение фольклора и литературы». В самых авторитетных изданиях былин того времени обязательно существовал подраздел «Советские былины», в который включались такие образцы, как «Слава Сталину будет вечная», «Не един славный богатырь во советской земле», «Сказание про полюс», «Чапай», «Сказание о Ленине».
Историзм былин - а в них были художественно преображены образы реальных исторических лиц: князя Владимира, Добрыни, Ермака, Батыги-Батыя и некоторых других - находится в русле той же традиции, к которой относятся и героические образы поэзии 1730 - 1810-х г.г. Многие герои русских былин поражают своими качествами, перешедшими в наши представления об идеальном герое. Так проявляется патриотизм Ильи Муромца в былине «Илья Муромец и Калин царь»: «Илью приводят скованного, но Калин велит его немедленно расковать, сажает рядом с собой за стол, предлагает ему самую лучшую одежду. Он также предлагает Илье «держать золоту казну по надобью», то есть свободно распоряжаться средствами по своему усмотрению. Таким образом, Калин предлагает все то, чего Илья у Владимира не имел. «…» Но для Ильи не может быть никаких сомнений в том, как он должен поступить. С врагом не может быть никаких переговоров ни о чем. «…» …возможна только победа или смерть, ничего другого». Таков кодекс героя. Его будут соблюдать и князь Игорь, и герои русской поэзии, посвященной Отечественной войне 1812 года и, в продолжение традиции, герои поэзии, посвященной Великой Отечественной 1941-1945 г.г. Здесь можно говорить о преемственности традиций в героике. Любимый герой русских былин - прежде всего патриот, готовый отдать свою жизнь за родную страну; он не имеет счётов с Родиной даже тогда, когда его не жалуют ни цари, ни псари (как в случае с Ильей из сюжета о Калине с предшествующей несправедливой опалой богатыря). В интересующее нас время (1730-1810-е г.г.) былинный эпос развивался, дополнялся, его образы получали новые краски, более того, именно тогда произошел расцвет устного жанра, а образы Ильи, Добрыни, Алеши получили окончательное развитие как национальные герои-богатыри, наделенные добродетелями, которых требовала от героев не только древняя традиция (на которую былинные образы, конечно, опирались), но и эстетика нового, XVIII века, с его галереей «птенцов гнезда Петрова» и «Екатерининских орлов». Былинные образы нам особенно интересны, так как они в значительной мере создавались параллельно с героическими образами 1730-1810-х г.г.
Герой русского эпоса - богатырь - всегда настроен патриотически, всегда понимает свою судьбу как служение Отчизне, родной земле; также патриотизм в его сознании связан с православной верой, воплощением которой для него является родная страна. Былинный образ Добрыни связан с образом исторического Добрыни, крестившим Новгород, этого героя не забывает летописец. Центральный образ русского героического эпоса - Илья Муромец - связан взаимно направленными линиями со Святым Илией Муромским, с его образом в житийной литературе. Кстати, в народном эпосе мотив святости Ильи Муромца связан с ходячим сюжетом «гибели богов», выразившемся в русской былине о том, как перевелись богатыри на Руси: богатыри уходят, окаменевают, оставляют русскую землю, что связывается с православной символикой. Современные исследователи, сверяя разные варианты сюжета, пишут: «Иногда богатыри погибают в бою вместе со своими врагами, а Илья находит смерть, наткнувшись, как Святогор, на чудесный гроб. Он хочет примерить его к себе и умирает. В других вариантах богатыри умирают в пещерах Киево-Печерского монастыря, окаменевают на поле боя или, подъехав к стенам Киева, прекращают бой и покидают поле битвы, так как живым «не наратиться с мертвыми». В варианте известного былинного певца В. П. Щеголенкова окаменевает конь Ильи, а сам богатырь превращается в святые мощи».
Илья Муромец - единственный из богатырей, чьи подвиги прослеживаются в целом цикле былин - представлен как старец; былины о молодости Ильи отсутствуют. В русском героическом эпосе XVIII века старцем предстает Суворов, богатырь нового времени.
Временем возникновения русского героического эпоса принято считать Х век, т. е. Начало русского государства. В. Я. Пропп полагает: «Это верно в том смысле, что с этого времени можно говорить о русской народности, тогда как для предшествующего периода пришлось бы говорить не о народе, а о совокупности восточнославянских племен, живущих родовым строем». Зарождение героического эпоса соотносится с зарождением российской государственности; это символично, ведь государственность станет и одной из главных ценностей для авторов русской героики.
Одним из самых популярных былинных сюжетов (на это обращает внимание и В. Я. Пропп) был героический сюжет отражения татарского нашествия, воплощенный в популярнейшей былине об Илье Муромце и царе Калине. Исследователь называет эту былину «…в художественном и идейном отношениях вершиной русского эпоса». Датировка создания этого сюжета - повод для принципиального спора. По мнению Вс.Миллера и представителей его школы сюжет зародился после ликвидации татарского ига, но более верной нам представляется точка зрения В. Я. Проппа, согласно которой сюжет появился в годы ига и выразил народные чаяния, мечту о герое-спасителе. Этот взгляд на народную поэзию представляется более историчным и обоснованным. При этом заметим, что излюбленный сюжет сказителей, как это вообще свойственно былинному жанру, видоизменяясь, отражал и влияния последующих исторических событий - и освобождения от ига, и последствий смутного времени и войн XVIII века. Былина - жанр живой, и ее соавтором всегда является сказитель, обогащающий вневременное пространство былины собственным опытом, а в некоторой мере - и опытом своего времени.
Идейная направленность былины об Илье Муромце и царе Калине предвосхищает героические образы поэзии XVIII века - и не только собственно образы поэзии, но и образы исторических патриотов, сформированных на той же богатырской мифологии. Одна из главных миссий богатыря в русском фольклоре - борьба с «погаными» захватчиками и защита православия от посягателей.
Хранителями и защитниками православия выступают и герои русского XVIII века в исторических песнях и в стихах, созданных современниками событий. Показательна «жалобная» песня, в которой «молодой солдат - рядовой служак» обращается к покойной императрице Екатерине:
…Без тебя нам жизнь похужела,
Жизнь похужела, поплошела,
От твово сына любимого,
Что от Павла от Петровича.
Стал он слушать иноземщину,
Иноземщину неверную,
Немчуру ли некрещеную,
Ведет службу чужеземную.
«…»
Мрет там сила православная
Что от холода от голода.
Встань, проснися, наша матушка,
Заступись за нас, за служивыих,
За служивыих, за верных».
(«Жалобы солдат на Павла»)
Да, эти строки можно отнести к «лубочной культуре», лучшие образцы которой оказывали и оказывают влияние на нашу литературу (вспомним современную стилизацию жалобной солдатской песни у К. Симонова «Как служил солдат», а также близкие фольклору военные песни М. Исаковского). Здесь проявляется важный в фольклоре образ героя-заступника: по словам исследователя, «в фольклоре народная история запечатлелась такой, какой предстает она, увиденная глазами народа и оцененная им с точки зрения его интересов и идеалов». С народными симпатиями всегда связано представительство исторических героев в фольклоре. Настоящие герои исторических песен - те, кому русский солдат симпатизирует - все стояли за православный уклад и против любого иноземного влияния. Это классические для старинной российской традиции герои-охранители. В этом ключе в фольклоре был обработан и образ Петра, связанный с иноземным порядком лишь в редких «бунташных» песнях, где автор явно не благоволит к императору. Характерное отношение автора исторических песен к Петру выражено в следующем монологе императора, вполне традиционном для героя-спасителя, защитника родной земли и православной веры:
Уж вы детушки мои, ребятушки!
Что нам делать, что нам делати?
К нам хотел шведский король в гости побывать,
хотел в гости побывати.
Да и чем его, детушки, будем потчевать, будем потчевати?
(«Русские готовятся встретить шведского короля»)
Солдаты ему обещают встретить шведов сухарями, которые «в Туле сушены», и можно не сомневаться, что враг будет встречен достойно. Архетипы, выраженные в фольклоре, не теряют художественной актуальности, и в годы Великой Отечественной появляется солдатская песня литературного происхождения на музыку Глиэра с такими словами:
Наш народ не подкачал,
Хорошо врага встречал.
Не святой водой кропил По-суворовски лупил!
(«Будет Гитлеру конец», стихи И. Дорентова)
Восприятие солдата как защитника Родины - эта привычная и банальная для русского уха формулировка - обретала художественную основу в течение нескольких веков в устном и литературном творчестве. XVIII век можно считать временем окончательного утверждения патриотической идеологии, идеологии имперской с культом Родины и ее воинов, ее героев. Эти процессы отразились и в исторической песне, и в солдатской песне - новом жанре, выделившемся и из фольклора, и из литературных традиций в XVIII веке, и нашедшем внимательного исследователя в веке двадцатом. Солдатская песня - жанр, связанный с историческими песнями, посвященными армии, но в нем отразились и представления о новой поэзии, пришедшей в Россию с творчеством А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, М.В.Ломоносова и А.П. Сумарокова. Сам Г. Р. Державин писал: «Песня родилась вместе с человеком прежде, нежели лепетал, издавал он глас». И символично, что именно Державин одним из первых (как он сам признается, вместе с Львовым) начал исследовать влияние народной песни (преимущественно любовной) на литературу, первым произнес в связи с этим имена Тредиаковского, Нелединского-Мелецкого, Дмитриева, Богдановича.