Л.В. Куликова, Красноярский государственный педагогический университет
Развитие современной лингвистики и смежных наук приводит к повышению интереса к коммуникативным проблемам языка. В последнее время в связи с расширением, прежде всего, межкультурных исследований получает все более широкое распространение понятие “стиль общения” (“коммуникативный стиль”). Данное понятие представляется нам чрезвычайно важным для лингвистики, коммуникативистики и теории межкультурной коммуникации, однако ясности в его содержании в исследованиях пока нет.
Термин “стиль” в лингвистической литературе встречается в основном как категория практической стилистики в значении “функциональный стиль”. Соответственно, функциональные стили рассматриваются как производные от функций языка: функция воздействия, функция сообщения и функция общения. Согласно этой классификации выделяются публицистический, ораторский, литературно-художественный, научный, официально-деловой, разговорный стили. Кроме того, функциональные стили подразделяются в зависимости от формы проявления языка (устной или письменной), от вида речи (монологической или диалогической), от способа общения (массового или индивидуального), от тона или регистра речи (высокий, нейтральный, сниженный). Дифференциальными признаками для определения стилей являются также базовые антиномии эмоциональность/неэмоциональность, спонтанность/неспонтанность, нормативность /ненормативность [12, 109–110]. В рамках дискурсивного направления лингвистических исследований существует мнение о том, что термин “функциональный стиль” относится к числу наименее удачных терминов в лингвистике, в частности, с точки зрения жанровостилистической категоризации дискурса [13, 294]. В качестве альтернативы предлагается понятие “формат дискурса”, понимаемый как разновидность дискурса, выделяемая на основе коммуникативной дистанции, степени самовыражения говорящего, сложившихся социальных институтов, регистра общения и клишированных языковых средств (там же).
Для определения коммуникативного стиля важными представляются нам категории способа и тональности общения, рассматриваемые в контексте современных социолингвистических и прагмалингвистических исследований дискурса [13; 9]. Под способом общения подразумеваетсяязык во всём многообразии порождаемых текстов. Способ включает также режим взаимодействия коммуникантов, определяемый дистанцией между ними (тип диалога). В трактовке М. Халлидея [4, 33] используемые способы и средства общения именуются понятием “регистр”, в рамках которого выделяются три релевантных измерения: поле (обстановка общения), тональность (стиль дискурса), модус (канал общения). Тональность как базовый признак способа общения характеризуется отношением участников коммуникации друг к другу, к наблюдателям или свидетелям, к обстановке и к предмету речи. В. И. Карасик предлагает отнести к параметрам тональности дискурса серьёзность/ несерьёзность, обиходность/ ритуальность, содержательность/ фатичность, информативность/ фасцинативность, конструктивность/конфликтность, открытое (прямое)/завуалированное (косвенное) выражение интенций [13, 278]. Тональность в таком понимании явно коррелирует с категорией коммуникативного стиля, с той лишь разницей, что тональность общения, на наш взгляд, соотносится с межличностным взаимодействием в рамках разных институциональных дискурсов. В случае с коммуникативным стилем культуры речь идёт о специфике общения в разных лингвокультурах, обусловленной системой параметров этих культур.
Понятие “стиль” также активно разрабатывается в отечественных и зарубежных психологических исследованиях. В литературе по психологии рассматривается индивидуальный стиль как присущая данному человеку система психологических приёмов и способов деятельности с учётом природных, индивидных и личностных характеристик, а также стиль общения как индивидуальная стабильная форма коммуникативного поведения человека, проявляющаяся в любых условиях взаимодействия [14; 17, 422]. Кроме того, в рамках психологии общения стиль определяется как система ближайших коммуникативных целей и способов их достижения. На основе названной трактовки выделяется пять стилей коммуникативного поведения: отчуждённый, послушный, сбалансированный, опекающий, властный (подробнее – [18, 90]). Одним из классификационных признаков данной типологии является степень соответствия стиля общения общепринятым нормам поведения в ситуации. Подобный принцип, а также другой известный в социальной психологии подход, согласно которому стили образуют сочетания базовых (глобальных) тенденций общения различной степени выраженности [6; 18], можно в определённой мере соотнести с пониманием культурно детерминированных стилей коммуникации.
Специфичные для каждой культуры нормы и ценности проявляются в коммуникативных действиях актантов культуры. Используемые при этом коммуникативные средства комбинируются особым, типичным для данной лингвокультуры способом. Эти культурно обусловленные комбинации коммуникативных средств, определяющие генерализованные языковые паттерны (образцы), определяются некоторыми исследователями как коммуникативный стиль лингвокультуры [5, 527]. Иными словами, коммуникативный стиль в этом понимании отражает существующие в культуре предпочтения по выбору вербальных, невербальных и паравербальных средств в организации межличностного взаимодействия. И. А. Стернин характеризует коммуникативный стиль как “доминирующую манеру общения, проявляющуюся в большинстве коммуникативных ситуаций” [21, 97].
В наиболее развёрнутой дефиниции обсуждаемое понятие раскрывается через следующий набор релевантных составляющих: “1) когда говорить, 2) что говорить, 3) просодические паттерны, 4) типичные речевые формулы, 5) правила вежливости, 6) общая организация дискурса, 7) самый распространённый тип адресата (аудитория) и характер социума, 8) особенности вербальной агрессии и допустимые средства иронии” (ср. Scheu-Lottgen, Hernandez-Campoy, 1998: 379). Совершенно очевидно, что в данном понимании коммуникативный стиль имеет, наряду с культурными, семантические и прагматические индикаторы.
К репертуару культурно маркированных стилей относят, например, многословность или лаконичность, интенсивность или расслабленность речи, фактическую или аналитическую направленность высказывания, пессимистическую или оптимистическую тональность [20, 13]; преобладание эмоционального или делового подхода в общении, стратегии открытого прямого или вежливо- косвенного стиля, этикетно- формального или свободного неформального, с обязательным зрительным контактом или избегая последнего [1, 10]. К признакам коммуникативного стиля можно отнести также паралингвистические и просодические средства: громкость звучащей речи, длину пауз, правила ударения и интонации. Оригинальную и, на наш взгляд, точную метафору о сути стиля коммуникации 1 приводит Д. Таннен [10, 54], рассматривая его не как что-то дополнительное, добавляемое сверху (например, как сахарный крем на торте): стиль общения в её понимании представляет собой тестовую массу, из которой лепится “коммуникативный пирог”.
По мнению немецких лингвистов К. Кнаппа и А. Кнапп-Потхофф, именно коммуникативный стиль можно считать одним из наиболее важных факторов межкультурного взаимодействия, эксплицирующих чужеродность партнёра по коммуникации [7, 72-73]. Усвоение коммуникативного стиля происходит в процессах инкультурации и социальной интеракции. В этой связи У. Гудикунст и др. отмечают, что в результате опосредованной языком социализации индивид познаёт, во-первых, основы уместного коммуникативного поведения, его правила и нормы для специфических ситуативных контекстов общения; во-вторых, осваивает необходимые способы деятельности, обеспечивающие достижение поставленных целей и удовлетворение своих потребностей; и, в-третьих, усваивает вербальные коммуникативные стили, позволяющие проявлять себя компетентным коммуникатором в рамках различных бытовых и институциональных дискурсов, реализуя при этом свои интенции (ср. – [3, 99]).
Таким образом, в актах обычной, нормальной коммуникации, если только нет сознательной установки на отказ от привычного и на отступление от собственных традиций, участники общения демонстрируют стандартное поведение носителя языка на основе сформированного в собственной лингвокультуре устойчивого коммуникативного стиля.
Так, многочисленные наблюдения разных авторов позволяют говорить о том, что, например, в немецком дискурсе по сравнению с английским более распространены прямые речевые акты, а выражение благодарности за услугу является менее эмфатическим (выразительным), чем это принято в английской речеповеденческой норме.
Японцы в межличностном общении ценят немногословность и придают большое значение невербальной коммуникации, чем значительно отличаются от немцев. В повседневном дискурсе японцы избегают абсолютных, категорических высказываний, предпочитая чёткости неопредел ённость даже в самых тривиальных сообщениях, поскольку однозначные выражения являются, с точки зрения японского коммуникативного поведения, нескромными и невежливыми. В политических дебатах американские собеседники выделяются скорее индуктивной аргументацией (от частностей к обобщениям), в то время как русские склонны к дедуктивному способу убеждения (от общепринципиальных к конкретным случаям).
В китайском коммуникативном стиле преобладают уклончивые и многословно-витиеватые высказывания, что явно диссонирует с эмоционально ровной, преимущественно деловой коммуникативной манерой немцев или англичан. В ситуациях межкультурных контактов подобное несовпадение коммуникативных стилей вызывает недоразумения различного уровня глубины и серьёзности последствий. В соответствующей литературе можно встретить разнообразные примеры того, как наложение разных стилей отражается на интерпретации внеязыковой действительности.