[4] Интересно, что пушкинские строки об одинокой встрече лицейского праздника в годовщину дня основания Лицея, осенью (стихотворение “19 октября” 1825 года) Бродский перефразирует в “зимнем” стихотворении “Сонет” (“Я снова слышу голос твой тоскливый...”, 1962), посвященном одинокому празднованию Нового года. При этом, если в “19 октября” печаль сменяется радостью и воображение переносит лирического героя в круг друзей, то в тексте Бродского такое преображение исходной ситуации не происходит. В стихотворении Пушкина на зов не откликаются умершие друзья, а у Бродского — лирический герой, и этот мотив приравнивает его к мертвецам. Пушкинский герой поднимает кубок на дружеском пиру, у героя Бродского вино течет мимо рта, по устам: “Теперь и я встречаю новый год / на пустыре <...> а по устам бежит вино Тристана, / я в первый раз на зов не отвечаю”.
[5] Образ скрипящего пера у Бродского восходит также и к поэзии Ходасевича (к “Вот из-за туч озолотило...” и другим стихотворениям). Об этом — в главе “Скрипи, мое перо...”: Реминисценции из стихотворений Пушкина и Ходасевича в поэзии Бродского”.