От бытового измерения жизни персонажа внимание автора эссе нацеливается на познание скрытых бытийных смыслов, приоткрывающих «просветы» иного мира. А потому глубинной подоплекой чичиковского «вдохновенного мошенничества» осознана духовная, «жизнетворческая» по своему существу идея «воскрешения мертвых», к которому необходимо прорваться «сквозь семь лет исступленного мытарства» и которое следует воплотить в реальности земного мира, тем самым эту реальность пересоздав: «Чичиков мечтал о устройстве мертвых воскрешенных им душ, как Манилов о живых, устраивая в воображении на призрачном мосту лавки с необходимым товаром для крестьян. Деревню для воскрешенных он назовет Чичкино по отцовскому имени по неисправленному писарем Чичиков, как в честь своего ангела, сельцо Павлово, Воскресенское тож». Преображающий душу прорыв к инобытию Ремизов выявляет также в знаменитом эпизоде взволнованного созерцания Чичиковым губернаторской дочки на городском балу: «Образ Мадонны – перед Чичиковым на балу – проблеск в другой бесстрастный мир, где нечем сгорать, а только светить и светиться, и нет бескорыстной чистой подлости корыстолюбивого человека перед властью».
Попытка приближения к иной действительности усматривается автором эссе и в мечтательности Манилова, что запечатлено заголовком посвященной ему главки: «Сквозь пепельно-синий дурман. Манилов». Примечателен по форме и содержанию прямой спор Ремизова с гоголевским суждением о характере Манилова, якобы лишенном «задора»: «Николай Васильевич! А маниловское «парение» то, что назовется маниловщиной… И «доверчивость»… и эта его человечность, это ль не задор?». «Апологетически» направленная авторская мысль позволяет распознать в Ноздреве и Манилове общую, лишь внешне по-разному выраженную драму взыскания подлинной человечности: у одного через буйное развенчание всего далекого от «совершенства», у другого – в упоении «дурманящим» воображением: «Манилов в кресле, не выпуская из рта трубку, осуществляет в призраках свои заветные мысли или сквозь дурман». Исходя из концептуальной установки, согласно которой «образы сна и образы действительности мало чем отличаются на глаз Гоголя», Ремизов предпринимает развернутое, комментированное изображение «сновидческой» мечты Манилова о дружбе с Чичиковым, которая способна преодолеть даже тяготение земных пространства и времени: «Незаметно проходили бы часы деревенской скуки… Бельведер на доме необыкновенной высоты, видна Москва». Примечательно, как стилистически нейтральное, предельно лаконичное указание Гоголя на то, что «странная просьба Чичикова прервала вдруг все его мечтания»[v], в тексте Ремизова трансформируется в гротескно-фантастический образ, знаменующий крушение смоделированного сознанием Манилова идеального измерения бытия: ««Продать мертвых!» ударил черный голос Чичикова. И чубук упал к ногам Манилова. Гроза разламывала, сверкая».
Осмысление и мифологизирующая реинтерпретация персонажей «Мертвых душ» явились яркими историко-литературными иллюстрациями концепции Ремизова о сновидческом начале как первоистоке творческого процесса. В книге «Огонь вещей» сконцентрированы и обобщены многие важнейшие открытия «художественной», «импрессионистской» критики начала ХХ в., подчиняющей аналитическое осмысление эстетической реальности субъективирующему вживанию в нее, которое позволяет изнутри высветить лабиринты образного мышления художника, таящиеся за конечным результатом творческого воплощения. В разделах о «Мертвых душах» развивается единый, сквозной сюжет о зачастую не осознанных самими гоголевскими героями метафизических запросах души, которые обнаруживаются прежде всего в онейросфере и вербализуются в эссеистском тексте благодаря поиску новых композиционно-речевых форм и актуализации символического потенциала изобразительного ряда.
Список литературы
[i] Козьменко М. Двоякая судьба Алексея Ремизова // Ремизов А.М. Избранные произведения. М., 1995. С.14.
[ii] Чалмаев В.А. Молитвы и сны Алексея Ремизова // Ремизов А.М. Огонь вещей. М., 1989. С.23.
[iii] Ремизов А.М. Огонь вещей. М., 1989. С.139. Далее текст Ремизова приводится по данному изд.
[iv] Ничипоров И.Б. М.Ю.Лермонтов в творческом сознании Иннокентия Анненского // Тарханский вестник. Вып. 18. Пенза, 2005. С.67– 73.
[v] Гоголь Н.В. Собр. сочинений. В 7 т. Т.5. М., 1985. С.36.