- И они тотчас оставив лодку и отца своего, последовали за ним.
Цитата опять же неточная. Местоимение они заменено именами Симон и Петр, а обстоятельство «тотчас» поставлено в начало предложения. Примечательно другое.
В Библии в 22 стихе местоимение они заменяет не имена Симона и Петра. Те, как сказано в Новом Завете, оставили не отца , а сети; «лодку и отца своего» оставили другие два брата – Иоанн и Иаков, а отца, покинутого ими, звали Заведей. Быть может, эта «монтировка» библейского текста осуществлена литератором и неосознанно.
В заключении наших рассуждений о цитатах из книги книг несколько слов о самом названии очерка «Геннисарет». Под «Геннисаретом» автор «Тени птицы подразумевает, быть может геннисаретский край, т е край который расположен в непосредственной близости от этого озера. Как мы нашли, это определение есть и в Евангелии от Матфея в главе 14 стихе 34:
-И, переправившись, прибыли в землю Генисаретскую.
Произошло это после того ,как Иисус шел, нагоняя учеников, плывущих в лодке, по морю.
2.3. Цитаты из текстов Саади и Корана очерка «Тень Птицы».
Итак, тексты знаменитого иранского средневекового поэта Саади представлены писателем в первом очерке цикла довольно большим количеством фрагментов, из которых нам удалось идентифицировать только 4. Как ни странно, в комментариях нет информации ни о жизни этого выдающегося исламского поэта, ни о его творчестве, поэтому приведем некоторые сведения о его жизни и созданном им за долгие годы размышлений и странствий. Муслихуддин Саади родился в 1184 году и учился в Багдаде, после чего отправился в длительное путешествие по всему Востоку. Поэт воевал против крестоносцев, попал к ним в плен и, когда был освобожден, возобновил свои странствия и путешествовал иногда в качестве охраняющего караваны человека. Саади возвратился в Шираз в 1255 году и все оставшееся время жил недалеко от города, в районе тамошнего монастыря. В то время им и были созданы знаменитые произведения «Бустон» (1257) и «Гулистон» (1258). Саади умер в 1291 году, прожив 107 лет.
В нашем очерке писатель сообщает о введении в структуру художественного текста текст произведений иранского поэта следующим образом:
-В пути со мною Тезкират Саади(т3, 314).
Тезкират Саади- это его жизнеописание, составленное, как говориться в примечаниях сборника «Муслихуддин Саади. Избранное», «из рассказов о жизни поэта, которые заимствованы из «Рисоля» (трактат) помещаемых , обычно, в Кулиете либо в старинных тазкира (антологя)». Сделаем, однако, оговорку, что как нам кажется, далеко не все из приведенных фрагментов поэта принадлежат его жизнеописанию- они могут быть например в «Бустоне», или в других сочинениях поэта, тексты которых мы не имеем.
Первые две цитата которую нам удалось установить, суть одни из 8 приведенных писателем одна за другой вскоре после упоминания о Тезкирате:
- Много странствовал я в дальних краях земли, - читаю я дальше.
- Я коротал дни с людьми всех народов и срывал по колоску с каждой Нивы(т3, 315).
В упоминавшихся нами примечаниях к изданию Саади ,с которым мы работали, нами обнаружены следующие слова. Слова эти суть самое начало части вступления к «Бустону», называющейся «причина написания книги»
-Много странствовал я в пределах мирских,
И много я видел народов земных,
Отовсюду я пользу себе извлекал,
На каждом жнитве колосок собирал.[9]
Трудно говорить о том, какое издание жизнеописания и других творений Сади было тогда в руках у писателя, но можно лишь сказать, что здесь им приведен прозаический вариант или даже пересказ отрывков сочинений поэта, изменяющий в заметной степени оригинал.
Как видим фрагмент «- много странствовал я» одинаков и в нашем тексте и в оригинале, словосочетание «в пределах мирских» заменено на «в дальних краях земли»; выражению же «на каждом жнитве колосок собирал» может соответствовать бунинскому «..и срывал по колоску с каждой нивы»
Во второй части очерка мы видим следующую цитату:
-Возвести народам о путешествии к дому святому, дабы приходили они туда из дальних стран пешком и на быстрых верблюдах(т3, 317).
Писатель говорит далее, что выражение это принадлежит Корану, и что оно было написано над гробами. Точное же местоположение этой фразы нам подсказывают примечания к изданию «Тени Птицы». Здесь стоит оговориться, что мы пользуемся изданием этой священной для мусульман книги в переводе И. Ю. Крачковского. Бунин же мог читать один из 2 х переводов, первый из которых был выполнен К. Николаевым с французского перевода ориенталиста А. Б. Биберстнейна – Казимирского и получившего широкое распространение переводом казанского миссионера и востоковеда Г. С. Саблукова, выщедшим в свет в 1878. Именно в том числе и тем ,что писатель пользовался иным переводом Корана вызваны будут приведенные деле расхождения между цитатами Бунина данного культового текста и написанном в нашем издании Корана.
Итак, в суре 22, называющейся «Хадж», в «стихе» 28 мы читаем:
-И возвести среди людей о хадже: они придут к тебе пешком и на всяких тощих, которые приходят из всякой глубокой расщелины. Можно заключить, что «путешествие в дому святому» есть в переводе Крачковского Хадж, а «всякие тощие» это в бунинском варианте Корана – верблюды.
В 4 й части очерка писатель говорит о том, как «ковыляют на французских каблучках две толстеньких турчанки, с головой закутанные в фередже цвета засушенной розы» (т 3, 324) и сразу возникают у Бунина слова священной книги, как бы характеризующие увиденных им восточных женщин. Отметим, что и в это раз писатель не скрывает источника нижеследующей фразы, говоря, что «он думает словами Корана»:
-Лица их похожи на яйца страуса, сохраненные в песке.(там же)
Кстати, здесь можно обнаружить сходство вводящей конструкции «словами Корана» двум рассматривавшимся ранее: «по слову пророка Осии» и «вспоминаешь слова Второзакония».
В 37 суре «стоящие в ряд», в 47 «стихе» есть следующие слова:
-У них есть потупившие взоры, глазастые, точно охраняемые яйца. Можно сделать предположение «охраняемые яйца» это и сеть в нашей версии оригинала «яйца страуса, сохраненные в песке».
В конце 4 й части обособленно, в виде строфы Бунин приводит фразу:
- Во имя Бога, милосердого и милостивого!
Хвала ему, властителю вселенной!
Владыке Дня Суда и Воздаяния!(т3, 328)
Писатель на сей раз не дает указания на первоисточник, быть может потому, что они находятся в первой суре Корана, называющейся «открывающая книгу» и могут являться известными людям, в той или иной степени знакомым с главной книгой ислама.
-Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Хвала – Аллаху, Господу миров
Милостивому, милосердному, царю в день суда!
Как видим, в переводе Крачковского слово Бог заменено именем собственным Аллах, словосочетание «властитель вселенной» - «господом миров», а «День Суда и Воздаяния» просто словосочетанием «день суда».
В 5 части очерка писатель вновь возвращает нас к Саади через предложение
«страна, занятая городами, морями и таинственными хребтами Малоазийских гор - страна, на которую пала "тень Птицы Хумай"(т3, 331). Далее писатель поясняет читателю источник цитаты, которым является Саади, и ее смысл:
«это - легендарная птица и тень ее приносит всему, на что она падает, царственность и бессмертие». И действительно, в пояснительном словаре к книге «Саади. Лирика» нам говориться, что «Хумай, или Хумаюн есть легендарная птица, приносящая людям счастье. Иранцы считали, что тот, на кого падает тень Хумая, становится царем или обретает то, к чему стремится. Вероятно, данное выражение встречается неоднократно у Саади. К примеру, в стихах поэта о своей книге «Гулистон» читаем:
- На мощном Хумае достиг высоты
И труд пешехода не ведаешь ты.[10]
Наконец, как можно заметить, само название очерка « Тень Птицы» и, более того, всего цикла, есть ,вероятно, не совсем явная отсылка к творчеству знаменитого иранца. Невольно возникает вопрос о причине такого названия. Может быть, дело все в том, что в цикле идет речь о древних цивилизациях, некогда богатых грозных и процветающих, т е выражаясь образно, в былые времена они были под тенью птицы Хумай, приносящей счастье. Но сошла тень, и уже давно нет их былой славы и величия. Остались лишь древние развалины как память о былом величии и могуществе.
Очерк «Тень птицы» и завершается блоком фраз, о принадлежности которых Саади говорит сам писатель:«И опять мне вспоминаются слова Саади..».
Нам удалось уточнить две из них. Обе они взяты из его жизнеописания.
Первая из них выглядит следующим образом:
-Хмельной верблюд легче несет свой вьюк. Он, при звуках арабской
песни, приходит в восторг. Как же назвать человека, не чувствующего этого восторга?
И далее:
- Он осел, сухое полено. (т 3 . 333)
В «жизнеописании» поэта читаем:
Арабских стихов ритм повторный исторг,
Исторг у верблюда – сказал он – восторг.
Ты ж, страсти к напевам лишенный, поверь,
Ты немощен духом, - животное, зверь!
Взгляни: у верблюда порыв я нашел,
Автор: ты – неподвижный, ты только осел.[11]
При сравнении можно лишь сказать, что эта бунинская цитата иранского поэта есть нечто наподобие неточного прозаического пересказа, приведенного нами оригинала в стихотворной форме. Аналогичное заключение можно сделать и о цитировании писателем следующей фразы из «Завещания» Саади:
-О ты, проходящий над прахом Саади,
Постигни, прошу тебя господа ради.
Таким словами начитается эта последняя часть «жизнеописания»
У Бунина же читаем следующее:
- Ты, который некогда пройдешь по могиле поэта, вспомяни поэта добрым
словом![12]