[vi] Там же. С.38, 47. Как и в «Женитьбе», в «Дядюшкином сне» немало эпизодов с комическим «подслушиванием», наподобие того, как, когда Жевакин, которому Кочкарев обещал замолвить за него словечко перед Агафьей Тихоновной, слышит, как тот называет его «набитым дураком» (5, 47). Однако это отчасти идет и просто от первоначальной комедийной основы повести.
[vii] Там же. С.15, 18, 53.
[viii] См. об этом: Кибальник С.А. 1/ Художественная философия Пушкина. СПб., 1998. С. 75-78. 2/ Почему Гоголь «открыл тайну» пушкинского стихотворения «С Гомером долго ты беседовал один…»? // Восьмые Гоголевские чтения. Н.В.Гоголь и его литературное окружение. М., 2009. С.120-135.
[ix] См., например, соответствующий комментарий академического издания ПСС Достоевского: «Сквозь сюжетную ткань “Дядюшкиного сна” местами явственно просвечивают сцены и образы “Графа Нулина” и “Ревизора”. Гротексно-сатирический образ “дядюшки” своеобразно варьирует черты характера Нулина (см. об этом: М.С Альтман. Этюды по Достоевскому. Двойники «дядюшки», стр. 494, 495), а в еще большей мере – Хлестакова. Пустословие и легкомыслие этого гоголевского героя обращаются в старческую болтливость и слабоумие князя. Но Хлестаков – образ комедийный, в старом же князе комическое соединяется с жалким», «Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской но-ге. – Эти слова князя, как и его предшествующая реплика о водевиле, - реминисценция из “Ревизора” Гоголя (ср. слова Хлестакова “Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге” - действие III, явление 6)» (2, 512, 517).
[x] Иногда, впрочем, эти черты относятся не к князю и имеют скорее характер стилизации. Так, фразу повествователя в самом начале повести: «Хотел было написать о Марье Александровне Москалевой в форме игривого письма к приятелю, по примеру писем, печатавшихся когда-то в старое, золотое, но, слава богу, невозвратное время в “Северной пчеле” и прочих повременных изданиях» А.В.Архипова полагает «выпадом против “Деревенских писем (К петербургскому приятелю)” Л.В.Бранта» и против «враждебной ему газеты» (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Л., 1988. Т. 2. С. 582). Между тем Ю.Н.Тынянов по поводу этих строк замечал: «Адрес дан ложный: хотя в “Северной пчеле” и бывали “письма к приятелю”, но они писались не гоголевским стилем. Эпитет “игривый” по отношению к стилю Гоголя употреблен здесь, как и в пародии на “Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича” (в «Бедных людях» - С.К.; Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) // Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 210-212). Не исключено, что Достоевский имел в виду в том числе и «Деревенские письма» Бранта, автора резко отрицательной рецензии на «Петербургский сборник», в котором были помещены «Бедные люди». Впрочем, как признает сама А.В.Архипова, в таком случае это «элемент несколько запоздалой полемики Достоевского против враждебной ему газеты». Однако письма Бранта, хоть и адресованы «петербургскому приятелю», начисто лишены какой-либо «игривости». Так что, возможно, адрес действительно дан ложный (хотя выпада против «Северной пчелы» это не дезавуирует), и повествователь имел вначале непочтительное намерение написать о Москалевой в духе более чем «игривого» письма Хлестакова в Петербург к «душе Тряпичкину», в котором он раздает Городничему и прочим чиновникам самые «лестные» характеристики. Слова «что-нибудь вроде похвального слова этой великолепной даме» (2, 299) приобретают в этом контексте саркастический характер.
[xi] Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. М.. 1951. Т.4. С. 20.
[xii] Там же. С. 82.
[xiii] «Основной сюжетный мотив повести, – отметила А.В.Архипова, – появление неожиданного столичного гостя в провинциальном городе, вызванный этим переполох и борьба “партий” – перекликается с фабулой “Ревизора” и “Мертвых душ”» (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Т. 2. С.581).
[xiv] Кирпотин В.Я. Ф.М.Достоевский. Творческий путь (1821 – 1859). М., 1980. С.511; Одиноков В.Г. «Сибирская» повесть Ф.М.Достоевского «Дядюшкин сон». С.20-25.
[xv] М.К.Кшондзер полагает эту линию грибоедовской: «образ Зины принято сравнивать с Софьей, не побоявшейся общественного мнения в своей любви к Молчалину. Действительно, линия “Зина – учитель Вася” в сюжетном плане близка к грибоедовской…» (Кшондзер М. Русская литература – открытое единство. Сб. научных статей. М., 2007. С.18). Однако помимо того, что образ Зины как бы скрещен с образом Чацкого, о чем пишет сама исследовательница (с.18-19), необходимо отметить, что у учителя Васи нет ничего общего с Молчалиным, и поэтому уместнее говорить об этом сюжетном плане как об общем романно-драматургическом плане «роман дочери-дворянки с учителем».
[xvi] Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь. С.211.
[xvii] Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. М., 1951. Т. 6. С. 158-159.
[xviii] То, что прежде всего именно через изображение отношений между дамами города Мордасова в повести изображена провинциальная жизнь, хорошо ощущали современники Достоевского. Так, А.Н.Плещеев писал Достоевскому в письме от 10 февраля 1859 г.: «Провинция – в лице дам – очеркнута тоже хорошо» (см.: Достоевский: Материалы и исследования. Т. XY. С.442).
[xix] Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Т. 6. С.187. Однако вряд ли обоснованно утверждение о том что «заключительные строки повести (отъезд Мозглякова из губернского города, краткая пейзажная зарисовка, образ резвой тройки) пародийно перекликаются со знаменитой концовкой I тома “Мертвых душ”» (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Л., 1988. Т. 2. С. 582). Точно так же вряд ли есть основания говорить о том, что «с развязкой “Ревизора” совпадает и конец повести – крушение честолюбивых планов Марии Александровны Москалевой» (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Т. 2. С.581).
[xx] Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Т.6. С.173.
[xxi] Сам Тынянов полагал, что «суть пародии в механизации определенного приема; эта механизация ощутима, конечно, только в том случае, если известен прием, который механизируется» (Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь. С. 210). Если так, то и такая «механизация» присутствует в данном фрагменте «Дядюшкина сна». Однако очевидно, что лучше говорить здесь не о «механизации», а об изменении функционального смысла текста.
[xxii] Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 349, 355, 411-412.
[xxiii] В какой-то степени это признавал сам Гоголь, писавший в письме к А.О.Россету по поводу «Выбранных мест…»: «доныне горю от стыда, вспоминая, как заносчиво выразился во многих местах, почти a la Хлестаков. См.: Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. М., 1952. Т.13. С.279.
[xxiv] Пародийность Москалевой по отношению к позднему Гоголю и, соответственно, некоторая близость этой героини к образу Опискина проявляется также в следующей ее ремарке: «Каллист Станиславич <…> сказал мне, что в Испании, - и это я еще прежде слышала, даже читала, – что в Испании есть какой-то необыкновенный остров, кажется Малага, – одним словом, похоже на какое-то вино, – где не только грудные, но даже настоящие чахоточные совсем выздоравливали от одного климата» (2, 327). «Малага» уже как действительно вино также появляется в «Селе Степанчикове…», в котором Опискин в ответ на предложение «подкрепиться… рюмочку маленькую чего-нибудь, чтоб согреться» отвечает: «Малаги бы я выпил теперь» – на что Бахчеев говорит: «И вина-то такого спросил, что никто не пьет» (3, 145). Деталь эта полностью совпадает с эпизодом встречи самого Гоголя с молодыми петербургскими писателями на квартире А.А.Комарова (см.: Маргулиес Ю.Э. Встреча Достоевскооо и Гоголя // Воздушные пути. Нью-Йорк, 1963. 3. С.272-294), и была каким-то образом известна Достоевскому (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Л., 1988. Т. 3. С. 516).