Ямщик жалеет свою жену, но помочь ей не в силах, ибо не может найти с ней общего языка и обречен с тоской наблюдать ее медленное угасание:
Слышь, как щепка худа и бледна,
Ходит, тоись, совсем через силу,
В день двух ложек не съест толокна -
Чай, свалим через месяц в могилу...
А с чего?.. Видит бог, не томил
Я ее безустанной работой...
Одевал и кормил, без пути не бранил,
Уважал, тоись, вот как, с охотой...
А, слышь, бить - так почти не бивал,
Разве только под пьяную руку..."
Последнее замечание обнажает нам всю безысходную горечь судьбы «барышни-крестьянки»: ее любящий муж, в силу грубой простоты деревенских нравов, фактически убивает ее, привыкшую к «благородному обращению», сам того не осознавая, равно как он не осознает неправильности своей простонародной речи («Уважал, тоись, вот как, с охотой»). Стихотворение повествует о страшной культурной пропасти между дворянами и народом, о пугающей темноте и невежестве последнего, губящих в нем лучшие задатки, а также о дикости самоуправства дворян над своими крепостными. Сказовая, разговорная речь ямщика в становится выразительнейшим художественным приемом. После прочтения «В дороге» Белинский, со свойственной ему увлеченностью, со слезами обнял автора, сказав ему: «Да знаете ли вы, что вы поэт и поэт истинный», и тогда Некрасов понял, что нашел свою поэтическую стезю.
Во второй половине 40-х Некрасов написал всего несколько стихотворений, но очень многообещающих: «В дороге», «К родине», «Огородник», «Тройка», «Еду ли ночью…». Всех их объединяет описание несчастной женской судьбы. В «Тройке» – это молодая крестьянка, которой заранее предрекается печальная участь после замужества. Стихотворение это четко делится на три части. Начало его выдержано в жанре городского любовного романса, очень распространенного в середине ХIХ века:
Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу -
Все лицо твое вспыхнуло вдруг.
<...>
Сквозь румянец щеки твоей смуглой
Пробивается легкий пушок,
Из-под брови твоей полукруглой
Смотрит бойко лукавый глазок.
Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
Ничто не намекает пока на социальную проблематику. Более того, романс захватывает своей страстностью и удивительной напевностью – в нем уже ярко проявляется талант Некрасова-мелодиста. Девушка, нарисованная поэтом, имеет определенно южную внешность («смуглая», «чернобровая дикарка», полная «чар, разжигающих кровь»), что отсылает нас к цыганским образам. Но вот тема внезапно меняется, и в стихотворение вторгаются совершенно иные мотивы:
<...> Да не то тебе пало на долю:
За неряху пойдешь мужика.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж - привередник
И свекровь в три погибели гнуть.
От работы и черной и трудной
Отцветешь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный,
Будешь нянчить, работать и есть.
Неожиданное нарушение жанра любовного романса звучит как резкий диссонанс. Лексика утрачивает поэтичность и снижается – появляются слова из крестьянского обихода, грубо просторечные: «привередник», «неряха», «передник», «уродливо», «в три погибели гнуть». Но мы не можем остановиться, уже захваченные напевным ритмом, и вынуждены следовать за жестокой авторской мыслью, между тем как она становится все мрачнее, очерчивая жизнь крестьянки до печального ее конца:
И схоронят в сырую могилу,
Как пройдешь ты тяжелый свой путь,
Бесполезно угасшую силу
И ничем не согретую грудь.
Тем самым перед девушкой поэтом развернуты одновременно две перспективы: первая, благополучная, радостная («поживешь и попразднуешь вволю»), относится к области желанного, идеального, а вторая перспектива — трагическая — является подлинной житейской реальностью.
Завершается стихотворение возвращением к началу, чем спасается целостность формы (такая структура обычно называется «кольцевой композицией»):
Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой вослед не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу
Поскорей навсегда заглуши!
Поскольку это одно из ранних произведений (1846 год), то творческий метод поэта проявляется здесь достаточно откровенно и наглядно: Некрасов экспериментирует, соединяя совершенно разнородные жанры. Мы ясно видим тот рубеж, где начинается внедрение в традиционную форму романса ранее чуждой ему социальной тематики и замена поэтического языка прозаическим.