МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ
МОУ СОШ № 13 НОВОПОКРОВСКОГО РАЙОНА СТАНИЦЫ КАЛНИБОЛОТСКОЙ
РЕФЕРАТ
по дисциплине : «Литература»
на тему:
«Прекрасное» и «вечное» в поэзии А. Ахматовой»
Выполнила: ученица 11 класса
МОУ СОШ № 13
Славец Ольга
Проверила: учитель Недилько И.Н.
ст. Калниболотская, 2006
Содержание
Введение. 3
Глава 1. Влияние философии культуры акмеизма на создании «вечных» образов в творчестве А. Ахматовой. 5
1.1. Система ценностей философии акмеизма, отраженная в поэзии А. Ахматовой 5
1.2. Эстетика философии акмеизма и её воплощении в концепции «прекрасного» и «вечного» А. Ахматовой. 6
Глава 2. Воплощение «вечных» тем в поэзии А. Ахматовой. 9
2.1. Тема счастья. 9
2.2.Тема любви. 13
2.3.Тема поэта и поэзии. 14
2.4.Тема поэта и гражданина. 15
2.5. Образ Петербурга. 15
Глава 3. Содержательное значение ритма в воплощении «вечного» и «прекрасного» А. Ахматовой. 17
Заключение. 22
Список использованной литературы.. 23
Актуальность темы нашего исследования обусловлена, культура русского "серебряного века", становящаяся в последнее время предметом пристального внимания не только специалистов-культурологов, не только искусствоведов и профессиональных эстетиков, но и самых широких слоев читающей публики, в то же время еще не стала предметом, объединяющим их совместные интересы. Мы видим реальный процесс: искреннее внимание и полуинстинктивные поиски аналогий "того" и "этого" конца веков - и почти полное отсутствие объединяющей эти поиски единой идеи.
Это - усилия совокупного культурного сознания, как специализированного, так и "обыденного", заняться "рефлексией к основаниям": в конце XX века, когда совершается значительная переоценка ценностей, найти своеобразную точку отсчета: как временную, так и "нормативную". Всякая культура, какими бы сложными и непрямыми путями она ни развивалась, имеет свою модель мира, свои взаимоотношения с предшествовавшими культурными эпохами. Случай с русской культурой XX века по-своему уникален: происходящий сейчас в общественном сознании полный пересмотр мог бы привести к релятивизму, если бы сам по себе не был интереснейшим культурным синдромом: поиском выхода из ситуации неопределенности. Отчасти повторяется уже случившееся в начале XX века, в "серебряном веке" русской литературы - ситуация осознается как проблемная и неоднозначная, включаются многообразные культурные коды, апелляция к "культуре" и "традиции" совершается с самыми разнообразными целями. "Серебряный век" становится для нас, выражаясь языком аналогий, "ключом" к "шкатулке" XX века.
Наше исследование - одна из попыток увидеть в подобных поисках некую закономерность, понять рефлексию культуры над собой, осознать твердую закономерность кажущихся лишь на первый взгляд разнонаправленными основ поэтических систем больших поэтов "серебряного века" - особенно тех из них, чья творческая жизнь продолжилась в наше время. Поэтому тема "Вечные образы" культуры в творчестве Анны Ахматовой" представляется прекрасным поводом для подобной дерзкой, но не бесцельной попытки.
Цель нашего исследования - выявить сущность проблемы «прекрасного» и «вечного» в произведениях А. Ахматовой.
Задачи:
- изучить и проанализировать литературу по теме реферата;
проанализировать поэзию А. Ахматовой.
Эпоха десятых годов, означенная самими современниками как время кризиса ("кризис символизма"), знаменовала вступление в "некалендарный" (А. Ахматова) двадцатый век. Наступил пересмотр традиционных гуманитарных ценностей новоевропейской культуры, возникало ощущение "кризиса гуманизма" (А. Блок) - очень не однозначного по сути своей явления, которое привело к ощущению зыбкости времени.
"Слом" традиционных ценностей, запечатленный в самых разнообразных видах реакций - житейской, философской, эстетической - связывался в сознании современников с темой наступающего хаоса - и различными возможностями его преодоления. Одной из космосозидающих сил безоговорочно была признана сама культура. Философия культуры, место поэта в культуре стали предметом глубинных разногласий между представителями входящих в противоречие различных творческих систем - символизма и акмеизма. В философии культуры символизма жизнь как уровень бытия принадлежала эмпирическому миру. Поэтому она представляет лишь условную ценность, пока не пересдастся по законам эстетического творчества, лишь тогда обретая статус ценности культурной. Поэтому для символизма художественное творчество выше жизни. Но жизнь, чтобы быть пересозданной в культурную ценность, должна быть лишена своей органичности: творчество требует жертвы "живой жизни", самого творца в духе требований эстетики "романтического гения".
Подобная позиция основывалась на восходящих к Вл. Соловьеву и Шеллингу, а также к современному неокантианству представлениях о существовании объективных сил, стоящих превыше индивидуально направленных воль и хотений. В конечном счете - к столь излюбленной в русской традиции вере в подчиненность личности, субъекта каким-то более высоким целям, игнорирующим его приватное существование. "Таким образом, в философии творчества русского символизма возобновляется идущая от традиций романтизма трагическая антиномия жизни и творчества; творческий акт, который в романтическом сознании предполагается как спасительный по отношению к культуре, оказывается губительным, разрушительным по отношению к жизни самого творца".
Тема преодоления хаоса в философии культуры акмеизма трактовалась по-другому. Великолепный знаток и исследователь немецкого романтизма В.Жирмунский, автор работы "Немецкий романтизм и современная мистика" (1914), не случайно стал одним из первых теоретиков, принципиально различивших глубинные цели эстетики творчества символизма и акмеизма. Пафос его статьи "Преодолевшие символизм" - "внешнее" преодоление хаоса не есть преодоление хаоса глубинного. Высокий "тематизм" поэзии русского символизма претендовал на "снятие" хаоса путем включения поэтического субъекта - а с ним и читателя - в осознание проблемы "нон финита" любого художественного (читай: культурного) текста, в "вдвижение" их обоих в целостный и глубинный "хаотизм" бытия. Акмеисты не победили формой хаос, что есть высшая задача искусства, а сознательно изгнали его вместе с "водянкой больших тем" (Н.Гумилев) из круга своих эстетических интересов, что придало их поэтическим текстам художественную завершенность, но, по мнению беспристрастного исследователя, обеднило "значимость и ценность поэтического произведения", в то время как поэзия "живет не только своей художественной действительностью, а целым рядом внехудожественных переживаний, вызываемых переживанием эстетическим".
Произошло сознательное сужение мира до мира приватного субъекта. Это итог, подведенный в ранней статье Жирмунским.
Жирмунский прав, называя процессы, идущие в русской лирике начала XX века. Но к ним требуются корелляты в мире культуры.
Как точно заметила современная исследовательница, "...мифология, литература, история - разные уровни, через которые проходит развитие мысли. Они существуют одновременно с другими уровнями ее развития. Образы, с ними связанные, включаются в иерархию разнотипных средств, выражающих одни и те же общие мотивы. Возникает своего рода система зеркал, направленных на одно и то же содержание".
Мысль, общая для всей культуры десятых годов, - это мысль о реабилитации приватного человека, субъекта; это тема "обыденного сознания", властно заявляющего о своих правах. (Не в этом ли причина столь явного интереса нас самих к этому периоду русской истории?) "Эвклидова геометрия" старого мира отступала, в культуре происходили сложные процессы смены парадигм, менялись привычные оценки и критерии, теоретический "просветительский" разум века Просвещения отступал в интеллигентском сознании перед сложностью нового времени, философия стремилась соединить пафос традиционной европейской "гуманитарной" субъективности с правами жизни, признаваемыми реально выше теории. Все смешалось, была утрачена система оценок и иерархий, не было в традиционном сознании соответствий между реалиями конкретного мира, окружающего субъекта, самим миром и нормами нравственной жизни. "Все смешалось в доме Облонских..." - в который раз...
Феноменология Гуссерля попыталась объединить в себе обе линии: традицию вчувствывающегося в теорию субъекта и мира вокруг него. Русское гуссерлианство (оно почти не исследовано и даже не названо хотя бы на уровне влияний и взаимоотношений - например, мощная и интереснейшая линия Гуссерль-Бахтин) включило в себя реабилитированное "житейское мироощущение", гуссерлевский "жизненный мир" как мощное подспорье в культурологических, эстетических, поэтических и подчас политических спорах о сущности движения эпохи.
"Именно обыденный тип жизнедеятельности индивида, не поднимающегося в теоретической рефлексии выше осознания непосредственности своего бытия, ограниченный горизонтами практической деятельности, и явился той реальной социальной основой, обобщением которой стала гуссерлевская концепция "жизненного мира". ...Мир обыденного понимания, т.е. "жизненный мир" становится для него последним критерием истинности, не наука судит "жизненный мир", но самоочевидность данного в "жизненном мире" оказывается судьей по отношению к объективным положениям науки. Отношение к миру в рамках обыденного понимания не рефлектировано, оно не расчленяет себя на познание и деятельность. Именно поэтому Гуссерль <...> считал собственную концепцию теорией всех форм активности человека ..., самопознанием, самоопределением и самоосуществлением разума как некоего синтеза, который не разлагается на теорию и практику". Так происходило в рамках феноменологии движение к восстановлению "попранного достоинства человеческой субъективности" (Л.Г.Ионин).