К одному их проявлений типологической общности языка поэзии Пушкина и Ахматовой следует отнести то, что оба поэта охотно используют слова, однородные с точки зрения грамматических категорий. Также Ахматова не боится использовать рифмы, которые можно отнести к достаточно традиционным: кровь-любовь, очи-ночи, небес-лес, горем-морем и т.п., которые неоднократно встречаются и у Пушкина.
Установка на разговорную речь. Когда стихотворение строится как обращение или письмо к другу, знакомым; употребление характерных для такой речи слов и словосочетаний, синтаксических конструкций приводит к частому использованию обращений, восклицаний (О! Увы! Ах! и т.п.), что является еще одной особенностью языка обоих поэтов.
Отличительной чертой языка поэзии Пушкина и Ахматовой является также обращение к перифразам и использование риторических вопросов в стихотворениях, представляющих собой какое-либо суждение. "Что же касается собственно генетического родства языка поэзии Ахматовой с языком пушкинской поэзии, которое выражается в сходстве языковых средств, используемых авторами, и способах этого использования, а также в том, что можно назвать реминисценциями то оно во многом возникает как следствие родства типологического" [6, с.66].
Языку поэзии как Пушкина, так и Ахматовой не свойственен повтор напевного типа (присущий "романтическому стилю" поэзии). Но лексический повтор (одного и того же слова), или повтор корневой (при употреблении в контексте однокоренных слов), является яркой особенностью их стиля, как стиля "классического". В основном повтор имеет функцию усиления.
Например, у Пушкина:
"На печальные поляны
Льет печальный свет она";
"Минутной радости минутные друзья";
"… летучий пух,
Летучим ветром занесенный";
"Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне";
"Томных уст и томных глаз
Буду памятью измучен…";
"Ненастный день потух: ненастной ночи мгла
По небу стелется одеждою свинцовой";
"Чистейшей прелести чистейший образец".
У Ахматовой:
"Силу тайную тайно пила";
"Славно начато славное дело";
"Как нестерпимо бела
Штора на белом окне";
"Напрасных крыл напрасны трепетанья";
"И в дальнем поле дальний огонек";
"И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком стыл";
"Страшный год и страшный город";
"Чистый ветер ели колышет
Чистый снег заметает поля";
"И стройной башней стала западня,
Высокого среди высоких башен".
Помимо усилительной функции повторы у обоих авторов могут выполнять функцию уточнения.
У Пушкина:
"Вот он, приют гостеприимный,
Приют любви и вольных муз,
Где с ними клятвою взаимной
Скрепили вечный мы союз…"
("Горишь ли ты, лампада наша…")
[38, с.280]
У Ахматовой:
"Я знаю: он с болью своей не сладит,
С горькой болью первой любви…"
[5, с.59]
Сходство обнаруживается и в построении некоторых периодов с анафорой.
Ср. у Пушкина:
"Пускай судьба определила
Гоненья грозные мне вновь.
Пускай мне дружба изменила,
Как изменяла мне любовь…"
(Ф.И. Глинка) [38, с.286]
У Ахматовой:
"Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои…"
[5, с.33]
Так же можно наблюдать анефористический повтор в "Подражаниях Корану" А.С. Пушкина (позже примененный Лермонтовым в "Демоне"):
"Клянусь четой и нечетой,
Клянусь мечом и правой битвой,
Клянусь я утренней звездой,
Клянусь вечернею молитвой…"
[38, с.321]
См. у Ахматовой:
"Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь…"
[5, с.159]
Обращение к перифразам также можно отнести к одной из типологических особенностей поэтического языка Пушкина и Ахматовой. При этом среди перифраз поэзии Ахматовой есть и слово "пушкинские":
"Иволга, подруга
Моих безгрешных дней,
Вчера вернувшись с юга,
Кричит среди ветвей…"
[5, с.132]
У Пушкина:
"Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя! "
[38, с.391]
"Рифма - звучная подруга
Вдохновенного досуга
Вдохновенного труда…"
[38, с.429]
Известную близость к пушкинской стилистике можно видеть и в использовании Ахматовой вопросительных предложений при организации "внутреннего диалога":
"Что нам разлука? - Лихая забава,
Беды скучают без нас".
[5, с.335]
"Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен".
[5, с.211]
У Пушкина:
"Что слава? Шепот ли чтеца?
Гоненье ль низкого невежды?
Иль восхищение глупца? "
[38, с.313]
"Что дружба? Легкий пыл похмелья,
Обиды вольной разговор,
Обмен тщеславия, безделье,
Иль покровительства позор".
[38, с.358]
От Пушкина воспринят и такой стилистический прием, как синтаксическая и смысловая незавершенность последней строки стихотворения, а также и то, что иногда она не рифмуется. Таким образом, создается впечатление незавершенности, недоговоренности и одновременно возникает ощущение сюжетной перспективы произведения, что отражается и в пунктуации (многоточие).
У Пушкина:
"Минутных жизни впечатлений
Не сохранит душа моя,
Не буду ведать сожалений,
Тоску любви забуду я…"
[38, с.365]
"Не смелый подвиг россиян
Не слава, дар Екатерине,
Не задунайский великан
Меня воспламеняют ныне…"
[38, с.213]
"От юности, от нег и сладострастья
Останется уныние одно…"
[38, с.181]
"Душой не слишком был отважен;
Зато был сух, учтив и важен.
Льстецы героя моего
Не зная как хвалить его,
Провозгласить решились тонким…"
[38, с.592]
"Всеми забытый,
Терном увитый,
Цепи влачи…"
[38, с.75]
"Увы! Одной слезы довольно,
Чтоб отравить бокал!... "
[38, с.99]
У Ахматовой:
"Я слышу легкий трепетный смычок,
Как от предсмертной боли, бьется, бьется,
И страшно мне, что сердце разорвется,
Не допишу я этих нежных строк…"
[5, с.43]
"Там были последние розы,
И месяц прозрачный качался
На серых, густых облаках…"
[5, с.125]
"Следование традиции Пушкина у Ахматовой просматривается также и в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение".
[6, с.67]
Ахматова:
"Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь".
[5, с.35]
"Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую".
[5, с.38]
"Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь".
[5, с.160]
У Пушкина:
"Вперед одна в надежде томной
Не жди меня средь ночи темной,
До первых утренних лучей
Не жги свечей".
[38, с.270]
Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических (типа "сладостный", "прелестный" и т.д.), но и собственно "пушкинских" (например, слово "ножка").
"Ее глаза так полны чувством
Вечор она с таким искусством
Из-под накрытого стола
Свою мне ножку подала! "
[38 с.593]
"Над всем так мудро и лукаво
Шутить, таинственно молчать
И ногу ножкой называть?. "
[5, с.195]
"И топтала торцы площадей
Ослепительной ножкой своей?. "
[5, с.285]
Интерес представляет также обращение Ахматовой к известному противопоставлению местоимений "ты" и "вы" при обращении.
У Пушкина:
"Ты и вы.
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила,
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы,
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю! "
[38 с.421]
У Ахматовой:
"И как будто по ошибке
Я сказала "Ты…"
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор…
Я люблю тебя, как сорок
Ласковых сестер".
[5, с.22]
Также можно наблюдать прием повтора с отрицаниями в риторических вопросах у Пушкина в "Подражаниях Корану":
"Не я ль в день жажды напоил
Тебя пустынными водами?
Не я ль язык твой одарил
Могучей властью над умами? "
[38 с.321]
У Ахматовой:
"Ты ль не корил маловерных,
И обличал, и учил,
Ты ли от всякия скверны
Избавить тебя не молил! "
[5, с.319]
Не только отдельные периоды стихотворений Ахматовой строятся так же, как пушкинские, есть целые стихотворения, имеющие сходную синтаксическую и образно-смысловую структуру. Например, стихотворение "Любовь", построенное на чередовании контрастных образов с использованием разделительного союза "то…то":
"То змейкой свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя"
[5, с.23]
По своей структуре сходно с пушкинским "Зимним вечером":
"Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь она завоет
То заплачет, как дитя,