ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ
УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
"КРАСНОДАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ"
КАФЕДРА ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА.
по дисциплине "ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА".
КРУШЕНИЕ "АМЕРИКАНСКОЙ МЕЧТЫ" В РОМАНЕ
Т. ДРАЙЗЕРА "АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ".
Выполнил: студент курса ОЗО
Проверил:
Краснодар 2009
Теодор Драйзер (27.08.1871 - 28.12.1945) - американский писатель. Родился в небольшом городке Терр, штат Индиана, в семье немецких иммигрантов. Отец, Джон Пол Драйзер, ревностный католик, человека работящий и честный, принадлежал к породе неудачников. Семья терпела жестокую нужду, в поисках лучшей доли переезжала с места на место, из одной общины в другую. Теодор был последним, двенадцатым ребенком. Мать, Сарра Драйзер, женщина неграмотная, но мудрая и добросердечная, натура сильная и самоотверженная, старалась изо всех сил скрасить жизнь семьи, но детские воспоминания Драйзера безрадостны.
Учеба в приходской школе для застенчивого тугодума, каким он был в ту пору, была сущей мукой. Сверстники сторонились долговязого, нескладного подростка, нередко поколачивали. Он рано начал зарабатывать на жизнь: был разносчиком газет, разносил белье, собирал квартирную плату, служил у торговца скобяными товарами и сам торговал вразнос, работал подсобным рабочим на железной дороге, мыл посуду в одном из ресторанчиков Чикаго. Здесь проходит он свои "университеты". В настоящем университете в Блумингтоне, штат Индиана, ему довелось проучиться только год благодаря участию школьной учительницы, которая из своих скудных средств заплатила за его обучение. Здесь он открыл для себя Толстого и впервые подумал о писательстве.
В начале 1892 г. Ему удается устроиться репортером в чикагскую "Дейли ньюс". Здесь появляются его первые заметки об изнанке городской жизни: о трущобах, безработных бродягах, ночлежках, салунах, борделях. Меняются города и редакции: Сент - Луис, Кливленд, Питсбург, Нью-Йорк. Расширяется круг тем, он успешно овладевает ремеслом газетчика.
Взгляды Драйзера роднят его с писателями объективного, или натуралистического направления. Мнение о том, что Драйзер "второй Золя" ошибочно. Его кумиром был Бальзак. Он научил его чувствовать пульс большого города. У него он учился угадывать исторический смысл незначительных событий, и тех перемен, которые происходили в жизни американских городов буквально на глазах, а это придавало заурядным историям весомость и масштабность. Но главное чем он обязан Бальзаку, это открытием доминанты характера молодого человека, стоящего не пороге жизни, бросающего ей вызов, одержимого мечтой об успехе.
Убедившись в том, что интерес к жизни у американцев связан с нетерпеливым ожиданием успеха Драйзер решает исследовать психологию обделенного и честолюбивого " солдата удачи" и объект его честолюбивых устремлений - американское общество. Первым шагом на этом пути стал роман "Сестра Кэрри", который был встречен в штыки и тут же запрещен за "безнравственность".
В 1911 году выходит второй его роман, начатый им десять лет назад - "Дженни Герхард". В основе сюжета двух первых его романов - реальные факты из жизни его сестер. После выхода в свет романа, Драйзер приступает к работе над масштабным романом о бизнесе. В ходе работы замысел разрастался, возникла идея трилогии. В 1912 году появилась ее первая часть "Финансист", в 1914г. вышла вторая - "Титан", над заключительным романом "Стоик" Драйзер работал до последнего дыхания.
Открывая американцам Америку, Драйзер открывал и самого себя. Все его романы так или иначе связанны с его личным опытом, его исканиями и увлечениями. На рубеже 10-20 годов Драйзер словно подводит предварительные итоги, собирает ранее написанные пьесы, рассказы, очерки, дополняет их новыми, и издает несколько сборников среди которых "Двенадцать мужчин", "Краски большого города". Исподволь вызревает замысел нового романа, который станет его триумфом.
"Американская трагедия" (1925) родилась, как некогда стендалевский роман "Красное и черное", из нескольких строк уголовной хроники. В начале века Американские газеты писали об убийстве неким Джиллетом беременной возлюбленной, оказавшейся помехой на его пути к выгодной женитьбе. Убийца был казнен. "Сенсации" такого рода время от времени появлялись в прессе. Драйзер сам, работая репортером в Сент - Луисе описал подобную историю. С той поры он стал собирать вырезки из газет на эту тему. Он дважды начинал было разрабатывать этот сюжет. Драйзер не скрывал сходства истории его героя Клайда Грифитса с историей Джиллета.
Клайд Грифитс, юноша из бедной многодетной семьи уличных проповедников, не чуждый тщеславия, гордости, но лишенный образования, практической сметки, энергии, приобретя некоторый - весьма сомнительный - жизненный опыт во время работы в отеле Канзас - Сити, попадает в Ликург, где получает должность на фабрике богатых родственников. Здесь он знакомится и сближается с работницей Робертой Олден, милой скромной девушкой. Вскоре ему представляется возможность войти в мир хозяев Ликурга. Дочь одного из богачей, Сондра Финчли, более чем расположена к Клайду. А в это время выясняется, что Роберта ждет ребенка. У Клайда возникает намерение избавиться от нее, он продумывает план убийства и приглашает Роберту на лодочную прогулку, во время которой она гибнет. У Клайда не хватило духу ее убить, помог случай. Вину за смерть девушки возлагают на него, и он кончает жизнь на электрическом стуле, таков конец человека, поверившего в миф "равных возможностей": именно так трактовали советские литературоведы роман Драйзера. Такова сюжетная канва романа.
На самом деле дело не совсем в развращающем молодого человека капиталистическом мире, дело, видимо, в том, что в его душе не нашлось достаточно серьезных моральных принципов, которые должны были не допустить его до убийства. Искать причины надо не только в буржуазных идеалах и морали, которые "испортили" милого и нравственного Гриффитса. Весь путь его нравственного падения и развращенности показывает, как логично и постепенно он шел к убийству. Находясь уже в тюрьме, сам Клайд не может понять: "За что?" Он совершенно растерян: разве он убил Роберту? Ведь он был в нее страстно влюблен и даже верил сначала, пока его не ослепило богатство Сондры, что они с Робертой подходят друг другу.
Правда, он никогда не собирался жениться на простой работнице, а когда это стало неизбежным, попытался избавиться от юношеской "ошибки". Он нечаянно толкнул девушку, от неловкого движения лодка перевернулась, Роберта совсем не умела плавать - и сразу пошла ко дну. Клайд плавал превосходно, но не стал ее спасать, а направился к берегу. Перед глазами стояло лицо тонущей, взывающей о помощи… А он плыл к своей мечте, к "сладкой жизни", развлечениям "золотой молодежи", в круг которой его ввела Сондра. Нет, он не убил. Просто не стал спасать и не помог.
Образ Клайда создается путем скрупулезного наращивания деталей, мелких подробностей, которые наслаиваясь, создают образ юноши, с малых лет искушаемого жизнью, устремляющего робкие, но жадные взоры поверх "высоких стен", отделяющих желанный, но такой недоступный мир богатых людей. Необычность романа в том, что роль трагического героя досталась не Каупервуду, не Юджину Витле, а ординарной личности. Он стыдится родителей, потому что они "белые вороны", а он хочет быть как все. Он не ставит перед собой грандиозных целей. В его желании выбиться наверх нет ничего экстраординарного. Показательно, что Роберта движима той же мечтой. Она отдается Клайду, ибо брак с ним может стать ее счастливым шансом. Они оба жертвы стремления к успеху, которым охвачены тысячи их соотечественников.
Драйзер подчеркивал социальный характер романа: "Это было исключительно правдивая история о том, что жизнь делает с личностью и как личность бессильна против нее".
"Американская трагедия" при всей масштабности, многоплановости, многофигурности очень цельная книга, подчиненная единому мощному ритму. Впечатление мощи происходит не от фигуры героя, а от логики развития его судьбы, имя которой - Неизбежность. Художественное зрение Драйзера позволило ему разглядеть в заурядном уголовном деле трагедию судьбы. Ее трагическая предопределенность поначалу смутно, но медленно проясняется, проступая все отчетливее, и это привносит в роман драматическую напряженность. Логика характера вкупе с логикой обстоятельств загоняет Клайда в ловушку.
Для Драйзера чрезвычайно важен вопрос ответственности и вины Клайда, разбирательству посвящена третья, последняя часть романа, Суд присяжных, признавший Клайда виновным, даже не задумался над тем, что именно сделало его убийцей (пусть в мыслях, но он им был). Судье перед выборами так был нужен громкий процесс, где можно блеснуть перед избирателями. Вот почему судья Мейсон придал ему сенсационность, играл на эмоциях толпы, зачитывал интимные письма погибшей, забыв о ее добром имени и профессиональной чести.
Тайна суда, по прихоти которого преступник может быть и оправдан, и осужден, случайность смертного приговора Клайду - вот вопросы, отвечая на которые Драйзер пишет социально-психологическую летопись типично американского преступления. Наиболее мрачные страницы романа посвящены описанию "Дома смерти", куда попадает Клайд в ожидании казни.
А вот С. Эйзенштейн, которому Драйзер предложил написать сценарий, сразу определил, что преступление, на которое идет Грифитс, есть " суммарный результат тех общественных отношений, воздействию которых он подвергается на каждом этапе его развертывающейся биографии и характера…".
Эйзенштейн, как великий художник, уловил в романе то, что открылось немногим, - " игру рока". Беззащитность человека перед его лицом рождает пафос сострадания, который роднит с Достоевским автора американского романа о преступлении и наказании. Если в античной трагедии рок представал как неведение, то в "Американской трагедии" он предстает в форме общественной системы.