Народные игры и гадания
Младшие Ростовы вспоминают, «как мы катали яйца в зале». — катание яиц — «игра, приуроченная к весне, главным образом ко времени между Пасхой и 23 апреля (старого стиля. — А. Р.). Это магическое оплодотворение земли и символ созревания семян, которые подобны яйцам. Яйца катают на земле, по наклонной плоскости. Выигрывает тот, чье яйцо прокатится дальше№ те чужие яйца, которые катящееся яйцо при этом заденет, переходят к игроку, бросившему это яйцо» (Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография / Пер. с нем. К.Д. Цивиной. М., 1991. С. 380—381).
Служанка сообщает Наташе: «Барышня, петуха принесли». Петух нужен для святочного «гаданья на курицах». «Сняв с насеста курицу, чаще петуха, приносят в ту комнату, где заранее приготовлены на полу в трех мисках вода, хлеб, золотые, серебряные и даже медные кольца, серьги и другие мелкие вещи.
Птицу пускают на пол и смотрят: какую вещь она клюнет или за что примется прежде всего, имея в виду, что птица ночью или вечером бывает слепа и по естественной привычке клевать, что попадя, клюнет что-либо из предметов, положенных на полу.
<…> Если гадает одна особа, то понятно, что ей <…> можно гадать на разные мотивы, нор если же гадающих девушек очень много, то приходится задумывать иначе. Например курицу или петуха пускают в средину круга, составленного из колец и перстней, принадлежащих разным девушкам. Чье кольцо, перстень или серьгу клюнет птица, та выдет замуж в течение этого года.
Но выйти замуж вообще не трудно, каково быть замужем? Задается вопросом каждая из девиц.
<…> Если курица или петух станет пить воду, то муж будет — пьяница. Если будет есть хлеб, то муж будет достаточный, когда же примется за уголь, то муж будет бедняк, или, как говорится, прогорит — золотое кольцо клюнет — богач, серебряное — достаточный, медное — скудный по труду, иногда волокита» (Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., 1990. (Реприннтное воспроизведение изд.: М., 1880). С. 16—17). Ср. несколько иное толкование: «<…> Гадальщицы раскладывают на столе щепотку крупы, кусок хлеба, ножницы, золу, уголь и ставят миску с водой. Ежели затем петух клюнет крупу или хлеб, то суженый будет из богатой семьи, ежели ножницы — портной, ежели золу — табачник, воду пить станет — муж будет пьяница, а если уголь вздумает клевать — то девушка не выйдет замуж совсем». (Максимов С. В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. Смоленск, 1995. С. 503).
Любовь Наташи к святочным гаданьям соотносит ее с «русской душою» Татьяной Лариной из романа в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин».
Рассказывая о святочных гаданиях у Ростовых, писатель упоминает: «Они тихо лили воск». Это гадание на воске. «<…> Льют воск <…> в воду и, по вылитым фигурам, заключают о своем жребии, о счастье, несчастье, неудаче, урожае или голоде» (Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. С. 19).
Упоминает автор «Войны и мира» также о том, что для некоей игры или гадания «принесли кольцо, веревочку и рублик». Эти предметы нужны для святочной игры, превратившейся из гадания в развлечение: «в собрании девиц, дам и мужчин тихонько дают <…> кольцо, и оно передается тайком от одного к другому из сидящих рядом и смежно между собою, предоставляя кому-нибудь из мужчин или девушек искать это кольцо при пении обрядовой песни, пока не найдется в чьей-либо руке искомое. Пойманный в сокрытии вещи свою очередь начинает отыскивать, и так далее» (Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. С. 15—16). Игра с рубликом описана в «Воспоминаниях» Толстого: «Это было <…> на святках, в то время, как мы, дети, и несколько дворовых в зале играли и “пошел рублик” <…>. Один ходил и должен был найти рубль, а мы перепускали его из рук в руки, напевая: “пошел рублик, пошел рублик”».
Соня признается Наташе, что более всего боится гадать в бане: «Нет, в бане гадать, вот это страшно!» И неслучайно: баня почиталась нечистым местом, в котором обитали бесы. Гадание в бане было не только страшным (верили, что девушка призывала нечистого духа и он ей являлся, открывая будущее), но и — с точки зрения нравственных правил, определяющих поведение девушки-дворянки — неприличным. «<…> Девушки отправляются в баню, завернув подол на голову, обнажают ягодицы, пятясь, входят в баню и приговаривают: “Мужик богатый, ударь по ж… рукой мохнатой!” Если к телу прикоснется волосатая рука, жених будет богатым, если безволосая и жесткая, он будет бедным и лютым, если мягкая — у него будет мягкий характер. <…> Выбежав из бани, <…> девушки голыми ложатся в снег, а назавтра разглядывают свой отпечаток: если на нем окажется след, девушка выйдет замуж и т. д.». (Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. С. 404). Ср. несколько иное описание обряда С.В. Максимовым: «В ночь под Новый год, девушки толпой тихонько пробираются к овину <…> и каждая, подняв сарафан, становится задом к окошечку, выходящему из ямы овина, и говорит прерывающимся голосом: “Суженый-ряженый, погладь меня”. <…> Проделав это, девушки идут в овраг, где находится баня, снимают с себя кресты и сеют золу, которую потом каждая из них высыпает отдельное кучкой возле печки. Здесь они проделывают то же самое, что у окна овина, только подходят к челу печки передом — и тоже просят суженого погладить их. <…> … Гаданье в бане заканчивается тем, что, насыпав кучки золы, девушки на другой день идут смотреть в баню: если на кучке заметен след ног в сапогах — то девушка выйдет за богатого, если в лаптях — за бедного, если, наконец, будут видны следы от удара кнутом — то муж будет сердитый и будет бить жену» (Максимов С. В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 504—505). При гадании в бане девушки снимали крест, так как вступали в нечистое место и призывали беса (или по сути тождественного ему духа банника).
По замечанию С.В. Максимова, «обычай вызывать своего суженого и, в особенности, так называемые “страшные” гадания довольно заметно отражаются на душевном состоянии гадальщиц. Почти на протяжении всех святок девушки живут напряженной, нервной жизнью. Воображение рисует им всевозможные ужасы, в каждом темном углу им чудится присутствие неведомой, страшной силы, в каждой пустой избе слышится топот и возня чертей, которые до самого Крещенья свободно расхаживают по земле и пугают праведный люд своими рогатыми черными рожами. Это настроение поддерживает не только самое гаданье, но и те бесконечные рассказы о страшных приключениях с гадальщицами, которыми запугивают девичье воображение старухи и пожилые женщины, всегда имеющие про запас добрую дюжину страшных историй» (Там же. С. 478).
Упоминает писатель и «принесенные Дуняшей (служанкой. – А. Р.) зеркала». Зеркала использовались в святочном гадании. «Вечером берут два зеркала <…> и устанавливают одно против другого, освещая их при помощи двух свеч с того и другого края. <…>
Особа, севшая гадать, должна смотреть в зеркало пристально и неподвижно, направляя свой взор в конец представившегося ей коридора, образовавшегося от двух зеркал, направленных одно против другого» (Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. С. 24). Считается, что девушка должна увидеть в зеркале духа, принявшего облик ее суженого.
Пьер Безухов и масоны
На почтовой станции, ожидая лошадей, Пьер встречает человека с «большим черным перстнем с изображением адамовой головы», который оказался видным масоном. Голова, череп праотца Адама — масонский символ.
В разговоре с незнакомцем выясняется, что он принадлежит «к братству вольных каменщиков.». Вольные каменщики — русский перевод полного названия масонов (по-французски «franc-maçons»). Это название связано с преемственностью (чисто формальной и даже номинальной) масонов по отношению к средневековым цехам каменщиков и с масонской легендой, возводившей обрядность, символику и учение масонства к тайному знанию строителей Иерусалимского храма во времена израильского и иудейского царя Соломона: одним из основоположников масонства считался великий строитель Соломонова храма Адонирам (Гирам, Гирам-Абиф, Хирам).
Источником сведений Толстого о масонстве являются преимущественно масонские рукописи из собрания Румянцевского музея (ныне — в составе Российской государственной библиотеки); Толстой изучал их в ноябре 1866 г. «После кофию пошел в Румянцевский музей и сидел там до 3-х, читал масонские рукописи — очень интересные <…>» (письмо С. А. Толстой от 15 ноября 1866 г.; ср. письмо от 16 ноября того же года). Заявляя в процитированном выше письме жене: «грустно, что все эти масоны были дураки», в других случаях Толстой признавался, что ему глубоко симпатично и родственно нравственное учение масонов. Описание масонской символики и обрядов в «Войне и мире» отличается большой точностью. См.: Бурышкин П.А. Масонство в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» // Масонство и русская литература / Сост. В.И. Новиков. М., 1998. С. 344—350. Однако предположение П.А. Бурышкина о принадлежности самого Толстого к масонам представляется фантастичным. См. также: Пугачев В.В. К историческому фону «Войны и мира» (Масоны в России в первой четверти XIX века) // Л. Н. Толстой: Статьи и материалы. Горький, 1966. Вып. 6. В Государственном музее Л.Н. Толстого (Москва) хранятся писарские копии большей части масонских документов, использованных при написании «Войны и мира» (№ рук. 68019). См. о них: Щербаков В.Н. Неизвестный источник «Войны и мира» («Мои записки» масона Н.Я. Титова) // Новое литературное обозрение. 1996. № 21. С. 131.
Старик масон, с которым познакомился Пьер, призывает Безухова «очистить и обновить своего внутреннего человека». «Внутренний человек» — духовный, первозданный человек, противопоставленный плотскому — одно из главных понятий масонской религиозной философии. Согласно мистическим представлениям масонства, человеческое «Я» состоит из двух существ — «человека внешнего» и «человека внутреннего». Масон должен прилежать в победе и осуществлении в себе «внутреннего человека».