Александрова Т. Л.
Иван Алексеевич Бунин (1870 - 1953) - русский писатель с мировым именем, которого, с течением времени все чаще удостаивают эпитета "великий", при жизни никогда не считался "властителем дум". "Читатели и критики всегда относились к Бунину с большим уважением", - писал один из самых глубоких ценителей творчества писателя, философ Федор Степун, - "За ним всегда признавали: хороший русский язык, мастерство в описании природы, благородный тембр художественного дарования, зоркость, точность. Одновременно его всегда считали писателем холодным, а потому в последнем счете более совершенным, чем глубоким. <...> До войны Бунина очень ценили, но читали сравнительно мало, например, меньше, чем М. Горького или Л. Андреева. Объясняется это, безусловно, тем, что Бунин как писатель никогда не был занят теми "проклятыми вопросами", которые волновали русскую интеллигенцию. <...> Но вот времена изменились и, изменившись, изменили все. Мировые проблемы Л. Андреева явно обнаружили свой несколько провинциальный, заштатно-интеллигентский характер, в босяках Горького также проступили наносные элементы своеобразной романтики и ницшеанской риторики, зато "Деревня" и "Суходол" нежданно-негаданно превратились из поэм, как они названы автором, в очень ценные по своей глубине и зоркие исследования" (Степун Ф.А. Литературные заметки: И.А. Бунин (по поводу "Митиной любви"). - цит. по изд.: И.А. Бунин. Pro et contra. СПб., 2001, С. 365, 368, 369). Свидетельством всемирного признания стало присуждение Бунину в 1933 г. Нобелевской премии в области литературы. И хотя в мотивировках этого решения была определенная доля политики, сомнений в том, что Бунин достоин этой награды вне зависимости от какой бы то ни было политики, не было ни у кого. Значение его уже в те годы с пророческой ясностью объяснил И.С. Шмелев. В своем "Слове" на чествовании И.А. Бунина он полностью привел одно его небольшое стихотворение:
Молчат гробницы, мумии и кости, -
Лишь слову жизнь дана.
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бесценный - речь.
"Народ говорит, - продолжил Шмелев, - "все минется, одна правда останется". Письмена - вот эта правда. Эту нетленную Правду хранит литература наша, - хранит Россия. Россия не только была... она - есть, нетленная, живая - в "письменах". Все - тленно, но "Слову жизнь дана". Слово - звучит, живое, животворит и воскрешает. И если бы не уже было России, - слово ее создаст, духовно.
Наша великая литература, рожденная народом русским, породила нашего славного писателя, ныне чествуемого Ивана Алексеевича Бунина. Он вышел из русских недр, он кровно связан с родимой землей и родимым небом, с природой русской, - с просторами, с полями, далями, с русским солнцем и вольным ветром, с снегами и бездорожьями, с курными избами и барскими усадьбами, с сухими и звонкими проселками, с солнечными дождями, с бурями, с яблочными садами, с ригами, с грозами... - со всей красотой и богатством родной земли. Все это - в нем, все это впитано им, остро и крепко взято и влито в творчество - чудеснейшим инструментом, точным и метким словом, - родною речью. Это слово вяжет его с духовными недрами народа, с родной литературой.
"Умейте же беречь..." Бунин сумел сберечь - и запечатлеть, нетленно. Вот, кто подлинно собиратели России, ее нетленного: наши писатели, и между ними - Бунин, признанный и в чужих пределах, за дар чудесный.
Через нашу литературу, рожденную Россией, через Россией рожденного Бунина, признается миром сама Россия, запечатленная в письменах". (Шмелев И.С. Слово на чествование И.А. Бунина. - Собр. соч. в 5-ти тт., Т. 7 (дополнительный). М., 1999).
Биография
Иван Алексеевич Бунин принадлежал в старинному дворянскому роду, уже запечатлевшегося в русской истории и в истории русской литературы. "О роде Буниных я кое-что знаю. - писал И.А. Бунин в краткой автобиографической справке. - Род этот дал замечательную женщину начала прошлого века, поэтессу А.П. Бунину, и поэта В.А. Жуковского (незаконного сына А.И. Бунина); в некотором родстве мы с бр<атьями> Киреевскими, Гротами, Юшковыми, Воейковыми, Булгаковыми, Соймоновыми; о начале нашем в "Гербовнике дворянских родов? сказано, между прочим, следующее: "Род Буниных происходит от Симеона Бунковского, мужа знатного, выехавшего в XV в. из Польши к великому князю Василию Васильевичу..." (Бунин И.А. Собр. соч. в 9-ти тт., Т. 9, С. 253). И тут же, чуть ниже Бунин замечает: "Я же чуть не с отрочества был вольнодумец, вполне равнодушный не только к своей голубой крови, но и к полной утрате всего того, что было связано с нею: исключительно поэтическими были мои юношеские, да и позднейшие "дворянские элегии", которых, кстати сказать, у меня было гораздо меньше, чем видели некоторые мои критики, часто находившие черты личной жизни и личных чувств даже в тех произведениях, где почти и следа их нет, и вообще многое навязавшие мне". (Там же, С. 254). В этих словах запечатлелась важная черта характера Бунина - писателя и человека: ему было присуще удивительное внутреннее целомудрие, нелюбовь к какому бы то ни было "душевному стриптизу". Он всегда подчеркивал, что его рассказы не имеют ничего общего с его подлинной биографией, не любил, когда в них выискивали параллели с реальными прототипами, буквально умолял будущих исследователей ни в коем случае не обнародовать его письма.
Естественно, после смерти Бунина, по мере осознания значимости его творчества, эти запреты все смелее нарушались, но самим писателем подкрепляемое представление о том, что Бунин-человек и лирический герой многих его произведений, стихотворных и прозаических, написанных от первого лица, - совершенно разные люди, нередко обращалось против него. "Поразительно было в Бунине то, что мне приходилось наблюдать и у некоторых других крупных художников: соединение совершенно паршивого человека с непоколебимо честным и взыскательным к себе художником" - писал, к примеру, Вересаев. (Вересаев В.В. Воспоминания. С. 513). Бунин был человеком с непростым характером, несмотря на все заверения в демократизме, в нем сохранялись и с годами все резче проступали некоторые сословные черты, плохо вписывавшиеся в "плебейский" XX век. В значительной мере их и имел в виду Вересаев: "Он был очарователен с высшими, по-товарищески мил с равными, надменен и резок с низшими" (Там же). Но все же слабо верится, что через восприятие "мелкого, злобного, ревнивого и чванного" человека могла с такой любовью "нетленно запечатлеться" Россия. Более вероятно то, что Бунин-человек был "вещью в себе", закрытой для посторонних, и его не очень заботило, как в жизни он открывается "вещью для нас". Об этом писала Ирина Одоевцева: "Бунин мог быть иногда очень неприятен, даже не замечая этого. Он действительно как будто не давал себе труда считаться с окружающими. Все зависело от его настроения Но настроения свои он менял с поразительной быстротой и часто в продолжении дня бывал то грустным, то веселым, то сердитым, то благодушным <...> Ни мстительности, ни зависти не приходилось видеть в Бунине. Напротив - он был добр и великодушен. Даже очень добр и великодушен. (Одоевцева И. На берегах Сены. - цит. по изд. И.А. Бунин. Pro et contra. С. 199). Но, во всяком случае, в Бунине, как и в Горьком, отразилась общая противоречивость предреволюционной России.
Отец Бунина, Алексей Николаевич, участник Крымской компании, был помещиком в Орловской и Тульской губернии, "по беспечности и расточительности" быстро разорился. Мать, Людмила Александровна, была человеком глубоко религиозным (в "Жизни Арсеньева" Бунин вспоминал, что когда за связь с народниками арестовали старшего брата, мать дала обет никогда не есть мяса и хранила этот обет до конца своих дней). Детей в семье Буниных родилось девять, но пятеро умерли в младенчестве. В живых остались сыновья Юлий, Евгений, Иван и дочь Мария.
Иван Бунин родился 10 (22) октября 1870 г. в Воронеже. Через три года семья переселилась в дедовское имение в Елецком уезде - на хутор Бутырки. "Тут, в глубочайшей полевой тишине, летом среди хлебов, подступавших к самым нашим порогам, а зимой среди сугробов, и прошло мое детство, полное поэзии печальной и своеобразной", - вспоминал писатель (Собр. соч. Т. 9, С. 254).
Рос Ваня Бунин в обстановке небогатой и с годами все более скудеющей дворянской усадьбы. Подлинные впечатления детства в мастерской художественной обработке вошли в автобиографический роман "Жизнь Арсеньева". От природы писатель был наделен удивительным талантом восприятия. "Зрение у меня было такое, - признавался он в "Жизни Арсеньева", - что я видел все семь звезд в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша или старой книги" ("Жизнь Арсеньева" - Собр. соч. Т. 6. С.92). Способность восприятия искала путей выражения. В мальчике стали проявляться артистические способности, умение подметить и передать жестом, мимикой чьи-то характерные черты поведения, повадки. Увлекала его и живопись: пытаясь в красках изобразить окружающий его мир, он еще более оттачивал природную наблюдательность.
Однако главное его призвание определилось довольно скоро. "То, что я стал писателем, вышло как-то само собой, определилось так рано и незаметно, как это бывает только у тех, кому что-нибудь "на роду написано" - вспоминал он (Собр. соч. Т. 9., С. 272). Тогда же, в детстве и отрочестве, в его душе уже обозначались основные темы будущего творчества.
"Люди совсем не одинаково чувствительны к смерти. Есть люди, что весь век живут под ее знаком, с младенчества имеют обостренное чувство смерти (чаще всего в силу столь же обостренного чувства жизни) <...> Вот к подобным людям принадлежу и я. <...>
Когда и как приобрел я веру в Бога, понятие о Нем, ощущение Его? Думаю, что вместе с понятием о смерти. Смерть, увы, была как-то соединена с Ним (и с лампадкой, с черными иконами в серебряных и вызолоченных ризах в спальне матери). Соединено с Ним было и бессмертие. Бог в небе, в непостижимой высоте и силе, в том непонятном синем, что вверху, над нами, безгранично далеко от земли: это вошло в меня с самых первых дней моих, равно как и то, что, невзирая на смерть, у каждого из нас есть душа и что душа эта бессмертна" ("Жизнь Арсеньева", С. 26). Чему больше верить: этой исповеди Бунина-Арсеньева или, к примеру, утверждению Нины Берберовой? - "Будучи абсолютным и закоренелым атеистом (о чем я много раз сама слышала от него) и любя пугать себя и других <...> тем, что черви поползут у них из глаз и изо рта в уши, когда оба будут лежать в земле, он даже никогда не задавался вопросами религии и не умел мыслить абстрактно" (Берберова Н. Курсив мой. - печ. по изд. И.А. Бунин. Pro et contra. С. 144).