Л. Т.
1891 г. Августа 29…31. Ясная Поляна.
Благодарствуйте, дорогой друг, за ваше поздравленье, вашу память обо мне*. Мне всегда это очень приятно и особенно от таких любимых людей, как от вас. И какие хорошие ваши пожелания. Кабы сбылась из них хоть малейшая часть! Стремлюсь именно к тому, чего вы для меня желаете: быть хоть сколько‑нибудь любовно полезным людям. Эккермана «Разговоры» не читал и на днях только вспоминал о них*. Гёте‑то я очень не люблю. Не люблю его самоуверенное язычество. Благодарю вас очень и за карандаши (имею к ним слабость), и за карты, и за книги.
Посылаю их вам. О Damiens* очень мало, но все‑таки рад был прочесть. Но Гордон не понравился мне – не читалось дальше. Не могу примириться с христианским генералом*. Это нечто вроде сухой воды.
Как вы живете? Грустно, что Карамзина умерла. Я знал ее мало, но к ней у меня осталось очень хорошее чувство*. У нас была очень, очень милая свадьба, как няня Маши прекрасно определила ее: легкая свадьба. Как лучше стали, нравственнее молодые люди! Я не нарадуюсь*. Вы пишете: печальные заботы о больных. Кто это? Софья Андреевна? Поцелуйте ее от меня, если она позволяет, и пожелайте ей от меня того же, что вы мне желали, любви и веры, которые, я думаю, у ней есть. Прощайте пока, любите меня по‑прежнему; а я всегда с любовью думаю о вас.
За самовар я не так виноват, как вы думаете. Я старался, но была особенная неудача.
Л. Толстой.
1891 г. Сентября 14. Ясная Поляна.
Дорогой Петр Готфридович!
Забыл было ваше имя и отчество, но благодаря Маше вспомнил его. Получил ваши оба письма и благодарю вас за них, за статьи и портреты*. Посылки из Тулы еще не получил. Бьернсона я читал еще летом: «Новые веяния»*. Очень хорошая, интересная вещь. Читал тоже по‑английски его роман, переведенный под заглавием «In God’s way»*. Тоже хороший. Он во всем верен себе, искренно любит добро и потому имеет что сказать и говорит сильно. И я все, что он пишет, читаю и люблю, и его самого тоже. Но не могу того сказать про Ибсена. Его драмы я тоже все читал, и его поэма «Бранд», которую я имел терпение дочесть, все выдуманы, фальшивы и даже очень дурно написаны в том смысле, что все характеры не верны и не выдержаны*. Репутация его в Европе доказывает только страшную бедность творческой силы в Европе. То ли дело Киркегор и Бьернсон, хотя и различные по роду писаний, но оба имеют еще главное качество писателя – искренность, горячность, серьезность. Серьезно думают и говорят то, что думают и говорят.
Статьи Киркегора, о которых вы пишете, я знаю, что были у меня, но до сих пор мы с Машей не могли их найти*. Поищем еще. Но если не найдутся, скажите, очень ли это будет вам неприятно? Посылают мне рукописей много, а порядка заведенного нет, и часто пропадают.
Я уже давно работаю над большой довольно вещью, которая, разумеется, будет доставлена вам для перевода Чертковым*. По его письму судя, он имеет это в виду. Кроме того, я написал небольшую статью под заглавием «Первая ступень», которая теперь у Черткова. Она напечатается в издаваемом им сборнике, и тоже доставит вам, как только можно ему скоро*.
Передайте мой привет вашей жене*. Очень жалею, что не пришлось вам побывать у меня. С удовольствием вспоминаю ваше посещение.
Любящий вас
Л. Толстой.
1891 г. Сентября 16. Ясная Поляна.
М. г. Вследствие часто получаемых мною запросов о разрешении издавать, переводить и ставить на сцене мои сочинения, прошу вас поместить в издаваемой вами газете следующее мое заявление.
Предоставляю всем желающим право безвозмездно издавать в России и за границей, по‑русски и в переводах, а равно и ставить на сценах все те из моих сочинений, которые были написаны мною с 1881 года и напечатаны в XII томе моих полных сочинений издания 1886 года и в XIII томе, изданном в нынешнем 1891 году*, равно и все мои неизданные в России и могущие вновь появиться после нынешнего дня сочинения.
Лев Толстой.
16‑го сентября 1891 г.
1891 г. Октября 4. Ясная Поляна.
Посылаю вам английскую книгу рассказов*. Рассказы эти имели успех в Америке и Англии, и заслуженный; у нас же, кажется, совсем неизвестны. Они, кроме того, содержательны. Желал бы, чтобы вам пригодились. Только бы не затруднила вас неправильность языка и орфографии: jest вместо just и т. п. Если вам не нужна книга Grunland’a*, верните. Нынче получил письмо Новоселова;* передайте ему благодарность и привет, равно и всем нашим друзьям.
Л. Т.
1891 г. Октября 9. Ясная Поляна.
Милостивая государыня,
Я читал ваш роман, который мне прислал г. Булгаков*, в то время, как получил ваше письмо*.
Я очень ценю ваше произведение, и мне приходит мысль, что опубликование вашего романа является счастливым предзнаменованием.
Отмене невольничества предшествовала знаменитая книга женщины, г‑жи Бичер‑Стоу;* дай бог, чтобы ваша книга предшествовала уничтожению войны. Я не верю, чтобы третейский суд был действенным средством для уничтожения войны. Я заканчиваю одно писание по этому предмету, в котором говорю об единственном средстве, которое, по моему мнению, может сделать войны невозможными*. Между тем все усилия, подсказанные искренней любовью к человечеству, принесут свои плоды, и конгресс в Риме*, я в этом уверен, будет много содействовать, как и прошлогодний конгресс в Лондоне*, популяризации идеи о явном противоречии, в котором находится Европа, между военным положением народов и нравственными правилами христианства и гуманности, которые они исповедуют.
Примите, милостивая государыня, уверение в моих чувствах истинного уважения и симпатии.
Лев Толстой.
1891 г. Октября 25. Ясная Поляна.
Михаил Михайлович. На первое письмо ваше я просил ответить мою дочь, на последнее же письмо ваше с приложением копии с списка, бывшего у Маракуева, постараюсь ответить получше*.
Очень благодарен вам за присылку этой копии; список этот составлен по отметкам, сделанным мною на списке 100 лучших книг, напечатанных в «Pall Mall» газете*, и список этот никуда не годится, во‑1‑х, потому, что он называет только авторов, не определяя, что именно из часто весьма плодовитых и неровных авторов; а во‑2‑х, потому, что лучшие книги могут быть лучшими и не лучшими, смотря по возрасту, образованию, характеру лиц, для которых они отбираются. Вообще, подумав серьезнее об этом предмете, я пришел к заключению, что проект составления списка 100 абсолютно лучших книг неосуществим и что затея, которой я необдуманно поддался, отметив книги по списку Стэда*, была затея неосновательная.
Первый же ваш вопрос, относящийся к каждому отдельному лицу о книгах, имевших на него наибольшее влияние, по‑моему, представляет серьезный интерес, и данные на него добросовестно ответы могут повести к интересным выводам.
Письмо это, которое я теперь переписываю, я написал уже недели три тому назад и тогда же начал составлять список книг, произведших на меня сильное впечатление, определяя меру впечатления четырьмя степенями, которые обозначал словами: огромное, очень большое и большое. Список я подразделил по возрастам: 1) детство до 14 лет; 2) с 14 до 20; 3) с 20 до 35; 4) с 35 до 50 и 5) от 50 до 63. Я и составил отчасти этот список, в котором вспомнил до 50 различных сочинений, произведших на меня сильное впечатление, но увидал, что он очень неполон, так как не мог всего вспомнить, а вспоминаю понемногу и вношу.
Из всего этого вывод следующий: желания вашего, составить список ста книг, исполнить не могу и очень сожалею об этом; тот же список книг, произведших на меня впечатление, о котором пишу, постараюсь дополнить и прислать вам.
Лев Толстой.
Посылаю начатый и неоконченный список для вашего соображения, но не для печатания, так как он еще далеко не полон*.
Сочинения, произведшие впечатление
Детство до 14‑ти лет или около того
История Иосифа из Библии – огромное.
Сказки тысячи одной ночи: «40 разбойников», «Принц Камаральзаман»* – большое.
«Черная курица» – Погорельского – очень большое.
Русские былины: «Добрыня Никитич», «Илья Муромец», «Алеша Попович». Народные сказки – огромное.
Стихи Пушкина: «Наполеон» – большое.
С 14‑ти до 20‑ти
Евангелие Матфея: Нагорная проповедь – огромное.
Stern’a «Sentimental Journey»* – очень большое.
Rousseau «Confession» – огромное.
«Emile» – огромное.
«Nouvelle Héloïse»* – очень большое.
Пушкина «Евгений Онегин» – очень большое.
Шиллера «Разбойники» – очень большое.
Гоголя «Шинель». «Иван Иванович, Иван Никифорович». «Невский проспект» – большое.
«Вий» – огромное.
«Мертвые души» – очень большое.
Тургенева «Записки охотника» – очень большое.
«Поленька Сакс» Дружинина – очень большое.
Григоровича «Антон Горемыка» – очень большое.
Дикенса «Давид Коперфильд» – огромное.
Лермонтова «Герой нашего времени». «Тамань» – очень большое.
Прескота «Завоевание Мексики» – большое.
С 20‑ти до 35‑ти лет
Гете. «Герман и Доротея» – очень большое.
Виктор Гюго. «Notre Dame de Paris»* – очень большое.
Тютчева стихотворения – большое.
Кольцова – большое.
«Одиссея» и «Илиада» (читанные по‑русски) – большое.
Фета стихотворения – большое.
Платона (в переводе Cousin) «Федон» и «Пир»* – большое.
С 35‑ти до 50‑ти лет
«Одиссея» и «Илиада» (по‑гречески) – очень большое.
Былины – очень большое.
Ксенофонт. «Анабазис» – очень большое.