Последним толчком оказалась РѕР±РёРґР°. Обыкновенная человеческая РѕР±РёРґР°, РІ которой РјРЅРµ РЅРµ стыдно признаться: меня РЅРµ выбрали делегатом РЅР° съезд кинематографистов. Если Р±С‹ это РїСЂРѕРёР·РѕС?ло сейчас, СЏ Р±С‹ пожал плечами Рё РїРѕС?ел работать, РЅРѕ тогда РїРѕРґ гнетом комплекса неполноценности любое небрежение переносилось чрезвычайно болезненно. Особенно РєРѕРіРґР° тебя РІ утеС?ение избирают председателем счетной РєРѕРјРёСЃСЃРёРё, Рё ты даже РЅРµ можеС?СЊ скрыться СЃ людских глаз. РЇ держался как РјРѕРі, С?утил Рё РіСЂРѕРјРєРѕ хохотал, Р° РІ РіСЂСѓРґРё ворочалось мстительное: «Ну погодите, СЏ вам еще докажу!..В» Р? РїРѕС?ел доказывать.
Первую повесть — то, что потом назвалось В«Р?ванов катер», — СЏ закончил РІ канун 1968 РіРѕРґР°. Поначалу СЏ послал ее РІ журнал «Волга», РЅРѕ оттуда ответили, что повесть написана чрезвычайно пессимистично, что герои ущербны, фон мрачен Рё что вообще так РЅРµ бывает. Р? тогда СЏ отдал ее знакомому РїРѕ «Мосфильму» редактору Р’. Р’. Рљ., который работал РІ РѕРґРЅРѕРј толстом РјРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕРј журнале.
Р’. Р’. прочел СЂСѓРєРѕРїРёСЃСЊ быстро, РїРѕР·РІРѕРЅРёР», сказал, что дает читать членам редколлегии, Рё РїСЂРѕСЃРёР» принести как можно больС?Рµ экземпляров. РЇ немедленно притащил РІСЃРµ, что Сѓ меня было, Рё Р’. Р’. уже очно подтвердил, что Сѓ журнала самые серьезные намерения, что после редколлегии РјРЅРµ выделят редактора Рё что журнал планирует напечатать РјРѕСЋ повесть РІ первой половине будущего РіРѕРґР°. Боже, как СЏ был счастлив! РЇ вылетел РёР· редакции прямехонько РЅР° бульвар, РіРґРµ меня ждала Р—РѕСЂСЏ (СЏ впервые представляю СЃРІРѕСЋ жену, хотя женился-то СЏ РІ 1946-Рј, Р° ждет РѕРЅР° меня РІ 1968-Рј. РђР№-ай, нехороС?Рѕ). Р? РјС‹ РїРµС?РєРѕРј С?ли РґРѕ Белорусского вокзала Рё РІСЃРµ говорили Рё говорили. Рћ том, что еще предстоит сделать РІ этой повести, что предстоит написать РІ будущем Рё что теперь наконец-то РїСЂРёС?ла РїРѕСЂР° покончить СЃ литературной поденкой ради хлеба насущного Рё работать, работать, работать! Рђ РЅР° РґСЂСѓРіРѕР№ день РїРѕР·РІРѕРЅРёР» Александр Евсеевич Рекемчук — это ему передал СЂСѓРєРѕРїРёСЃСЊ Р’. Р’., — сказал, что ему РІСЃРµ нравится, что замечания Сѓ него несуществен-ные, что РѕРЅ РѕС‚ РґСѓС?Рё поздравляет меня Рё что будет стоять Р·Р° эту повесть РіРѕСЂРѕР№, потому что легкой жизни РјРЅРµ ждать РЅРµ следует.
— ???
— Да, да, нервы потреплют основательно. Но ни в коем случае не отдавайте главного!
Через неделю позвонил В. В. На сей раз голос его не гремел победным оптимизмом, а был тих и — как мне показалось — смущен. Он сказал, когда состоится редколлегия, но предупре-дил, чтобы я не строил радужных планов: повесть встретила серьезные возражения, в план будущего года меня не включают, редактора давать нецелесообразно и бороться надо за то, чтобы остаться в резервном портфеле журнала.
На редколлегию мы прибыли плечом к плечу с Рекемчуком. Вид, вероятно, у меня был неважный, потому что Александр Евсеевич все время наставлял:
— Будут брать за горло — покажи характер.
Началась редколлегия, повесть представлял Р’. Р’., Р° СЏ настолько РѕС?алел, что ничего РЅРµ соображал. Р? РєСѓРґР° делись РІСЃРµ комплименты Рё поздравления? РћРЅ СЃРєСѓРїРѕ отметил РІ качестве положительной стороны тематику («о рабочем классе», как выяснилось) Рё долго РіРѕРІРѕСЂРёР» РѕР± общей пессимистической тональности, СЃ которой автору, то есть РјРЅРµ, предстоит серьезная Р±РѕСЂСЊР±Р°. РЇ РЅРµ верил собственным СѓС?ам, РЅРѕ тут встал Рекемчук Рё РІ пылу СЃРїРѕСЂР° вознес повесть РЅР° недосягаемую высоту. Р? тогда РІСЃРµ дружно накинулись РЅР° меня, будто СЏ был тайным РїРѕСЃРѕР±РЅРёРєРѕРј закоренелых врагов. Р’ чем только меня РЅРµ обвиняли — именно меня, Р° РЅРµ РјРѕСЋ повесть, РІРѕС‚ ведь РІ чем парадокс! — Рё РІ очернительстве, Рё РІ незнании жизни, Рё РІ клевете, Рё РІ перегибах, Рё РІРѕ всех прочих мыслимых Рё немыслимых грехах. РќРѕ РґРѕ выводов дело так Рё РЅРµ РґРѕС?ло, потому что разгневанный Александр Евсеевич, обругав всех чинуС?ами, велел РјРЅРµ «показать характер». РЇ показал, Рё РјС‹ СЃ Рекемчуком хлопнули дверью РІ буквальном смысле слова.
РќРµ знаю, что послужило причиной столь беспощадного разгрома, РЅРѕ думаю, что РјРЅРµ повезло. Р? дело даже РЅРµ РІ том, что СЏ — случись обратное — РІСЂСЏРґ ли написал Р±С‹ «А Р·РѕСЂРё здесь тихие…», Р° РІ том, что СЏ РЅРµ встретился Р±С‹ СЃ Борисом Николаевичем Полевым Рё редколлегией журнала «Юность» Рё РЅРµ возникла Р±С‹ цепочка, связавС?ая воедино РїСЂРѕР·Сѓ, театр Рё кинематограф. Р’ конечном счете РІСЃРµ самое С…СЂСѓРїРєРѕРµ — например, любовь, дети, творчество — рабы слепого случая. Закономерности действительны только для больС?РёС… чисел…
Р?так, рассвирепевС?РёР№ Рекемчук увел меня СЃ редколлегии, велел РЅР° РґСЂСѓРіРѕР№ день забрать РІ журнале РІСЃРµ экземпляры повести Рё лично отвез ее РІ РґСЂСѓРіРѕР№ толстый журнал. РћРЅР° лежала там довольно долго, РЅРѕ однажды меня вызвали. РЇ приехал, поднялся РЅР° второй этаж Рё был введен РІ кабинет Александра Трифоновича Твардовского. РћРЅ торопился, разговаривал стоя Рё очень коротко:
— Мы берем РІР°С?Сѓ повесть, РЅРѕ надо сокращать. Р’Р°С? редактор — РђРЅРЅР° Самойловна Берзер. СлуС?айтесь ее.
Кажется, я тогда ничего не успел сказать. Вскоре Александр Трифонович умер, моя работа с Анной Самойловной отложилась, но я дорожу этим мимолетным свиданием. Со мной, хотя и коротко, говорил сам Твардовский, и говорил задолго до «Зорей».