Смекни!
smekni.com

Дон Жуан 2 (стр. 25 из 70)

122

Гюльбея озадачена была

(Впервые, может быть, за двадцать лет!);

Она сама ведь всем пренебрегла

И дерзостно нарушила запрет,

Когда герою нашему дала

Столь милый и приятный tete-a-tete*.

Меж тем уже минут минуло двадцать,

А он не помышлял повиноваться.

{* Свидание наедине (франц.).}

123

О джентльмены! Я хотел сказать,

Что в случаях подобных промедленье

Под солнцем юга принято считать

За самое плохое поведенье.

Красавицу заставить ожидать -

Да это даже хуже преступленья;

Здесь несколько мгновений, может быть,

Способны репутацию сгубить.

124

Жуан был смел и мог бы быть смелее,

Но старая любовь проснулась в нем.

Напрасно благородная Гюльбея

С ним говорила властно, как с рабом, -

Невежливо он обошелся с нею,

А все - таки, признаться, поделом!

Красавица краснела и бледнела

И на него внимательно глядела.

125

Она Жуана за руку взяла

С улыбкой благосклонной и усталой,

Но искра гнева взор ее зажгла:

Любви его лицо не выражало.

Она вздохнула, встала, отошла

И наконец - последнее, пожалуй,

Чем можно гордой женщине рискнуть, -

Жуану просто бросилась на грудь.

126

Опасный миг! Но гордость, боль и горе

Как сталь его хранили: он вздохнул

И с царственной надменностью во взоре

Божественные руки разомкнул.

В ее глаза, лазурные как море,

Он холодно и пристально взглянул.

"Красавица! - воскликнул он. - В неволе

Не брачутся орлы, - а я тем боле!

127

Спросила ты - умею ль я любить?

Умею, но, прости меня, - другую!

Мне стыдно платье женское носить!

Под крышею твоей едва дышу я!

Любовь - удел свободных! Подчинить

Султанской власти чувство не могу я!

Сгибаются колени, взоры льстят,

И руки служат, - но сердца молчат".

128

Для европейца это очень ясно,

Она ж привыкла искренне считать,

Что прихоти владыки все подвластно,

Что даже эта прихоть - благодать!

Рабы невозмутимы и безгласны,

Не могут и не смеют возражать -

Вот бытия простое пониманье

В наивном императорском сознанье.

129

К тому ж (как я успел упомянуть)

Она была красива несомненно,

Ей стоило на смертного взглянуть -

И он терял свободу совершенно.

Итак, двойное право посягнуть

На полное господство над вселенной

Давали ей и красота и сан;

И вдруг - не покорился Дон-Жуан!

130

Скажите вы, которые хранили

В невинности свои младые лета,

Как вас напрасно вдовушки ловили

И как вас ненавидели за это.

Припомните досаду их усилий,

Стесненную кольчугой этикета, -

Тогда поймете вы всего верней

Ужасный гнев красавицы моей.

131

Трагедию мы знаем не одну.

Поэты их изображали щедро.

Припомните Пентефрия жену,

И леди Буби, и царицу Федру:

Похожи на морскую глубину

Их гневных душ бушующие недра -

И это вам поможет, может быть,

Моей Гюльбеи лик вообразить!

132

Прекрасный гнев тигрицы разъяренной

И львицы, у которой взяли львят, -

Сравню ли с гневом женщины влюбленной,

Когда ее утешить не хотят!

И это гнев, по-моему, законный:

Не все ль равно - что потерять ребят,

Что потерять желанное мгновенье,

Когда возможно их возникновенье.

133

Любовь к потомству всех страстей сильней,

Извечный сей инстинкт непобедим,

Тигрица, утка, заяц, воробей

Не подпускают к отпрыскам своим.

Мы сами за вознею малышей

То с гордостью, то с нежностью следим.

Коль результат могуч, всесилен даже, -

То мощь первопричины какова же?

134

Не пламенем зажглись глаза Гюльбеи

Они горели пламенем всегда -

Ее румянец сделался живее,

А ласковость исчезла без следа.

Впервые в жизни совладала с нею

Упрямой воли дерзкая узда!

А взнузданная женщина - о боже! -

На что она способна и похожа!

135

Одно мгновенье гнев ее пылал

(Не то она погибла бы от жара!),

Так ад перед поэтом возникал

В жестокой буре дымного пожара;

Так разбивались у могучих скал

Прибоя озверелые удары!

В ней было все - движенья и глаза -

Как бурная, мятежная гроза!

136

Да что гроза! Свирепый ураган,

Сметающий убогие преграды,

Неистово ревущий океан,

Стремительная сила водопада,

Песчаный смерч, пронзительный буран -

Вот гнев ее! Она была бы рада

Весь этот непокорный гадкий мир

"Убить, убить, убить!" - как старый Лир!

137

Но эта буря, как любые грозы,

Промчалась, и за нею, как всегда,

Явился ливень - яростные слезы,

Плотину прососавшая вода!

Ей сердце жгли бессильные угрозы

Раскаянья, досады и стыда;

Но людям в столь высоком положенье

Порой небесполезно униженье.

138

Оно их учит - пусть любой ценой, -

Что люди все в известной мере братья,

И что из глины сделано одной

Все - и горшки и вазы - без изъятья,

Что от страданий в жизни сей земной

Не защищает никакое платье, -

И это все способно, может быть,

В них наконец раздумье заронять.

139

Она Жуана думала лишить

Сначала головы, потом - вниманья,

Потом его хотела пристыдить,

Потом - его склонить на состраданье,

Хотела негра - евнуха избить,

Хотела заколоться в назиданье, -

А разрешилась эта тьма угроз,

Как водится, ручьями горьких слез.

140

Как я уже сказал, она хотела

Немедля заколоться, но кинжал

Был тут же, под рукой - и злому делу

Такой "удобный случай" помешал!

Жуана заколоть она жалела -

Он сердце ей по-прежнему смущал;

Притом она отлично понимала,

Что этим ничего не достигала.

141

Жуан смутился; он уж был готов

К жестокой пытке колеса и дыбы,

Ему уж представлялся дым костров,

И когти льва, и зубы хищной рыбы;

Ни плаха, ни смола, ни пасти псов

Сломить его упорство не могли бы:

Он умер бы - и больше ничего;

Но просто слезы - тронули его.

142

Как смелость Боба Эйкра в страшный час,

Жуана целомудрие мелело:

Он упрекал себя за свой отказ

И думал, как поправить это дело, -

Так мучится раскаяньем не раз

Отшельника мятущееся тело,

Так милая вдова во цвете лет

Клянет напрасной верности обет.

143

Он лепетать уж начал объясненья,

Смущенно повторяя наугад

Все лучшие признанья и сравненья,

Которые поэты нам твердят.

(Так Каслрей в минуты вдохновенья

Красноречиво врет - и все молчат!)

Жуан уж был не прочь и от объятий,

Но тут вошел Баба - весьма некстати!

144

"Подруга солнца и сестра луны! -

Сказал он. - Повелительница света!

Твоим очам миры подчинены,

Твоя улыбка радует планеты!

Как первый луч живительной весны,

Тебе я возвещаю час рассвета!

Внемли, и возликуй, и будь горда:

За мною Солнце следует сюда".

145

"Ах, боже мой! - воскликнула Гюльбея. -

Оно могло бы утром заглянуть!

Ко мне, комета старая! Скорее

Бели звездам составить Млечный Путь

Да прикажи держаться поскромнее!

Ты, христианка, спрячься как-нибудь!"

Но тут ее слова прервали клики:

"Султан идет! Султан идет великий!"

146

Сперва явился дев прелестный рой,

Затем султана евнухи цветные;

Как на параде, замыкали строй

Их пышные кафтаны расписные.

Он обставлял торжественно порой

Такие посещения ночные:

Гордился он четвертою женой

И угождать старался ей одной.

147

Он был мужчина видный и суровый:

Чалма до носа, борода до глаз;

Он ловко спасся из тюрьмы дворцовой

И брата удавил в удобный час.

Он был монарх не слишком образцовый,

Но плоховаты все они у нас:

Один лишь Солиман - могучий воин -

Быть славой рода своего достоин.

148

Ходил он честно, как велел алла,

В мечеть молиться в дни богослуженья

Визирю он доверил все дела,

Не проявляя к ним большого рвенья,

А жизнь его домашняя текла

Легко: он управлял без затрудненья

Четверкой жен и нежных дев толпой,

Как наш король - супругою одной.

149

И если даже что-нибудь бывало -

Никто узнать подробности не мог;

Невозмутимо море принимало

Таинственно завязанный мешок!

Общественное мнение молчало:

Ни толков, ни догадок, ни тревог

В нем возбудить газеты не могли бы;

Мораль цвела - и... процветали рыбы.

150

Он видел лично, что кругла луна,

И убедился, что земля - квадратна,

Поскольку всюду плоская она

(Что каждому мыслителю понятно!).

Его весьма обширная страна

Ему была покорна, вероятно.

Лишь изредка гяуры и паши

Тревожили покой его души!

151

Когда же распря грозно разгоралась,

Всех дипломатов - даже и пашей -

Сажали в башни; подразумевалось,

Что эта свора, не нося мечей,

Науськиваньем грязным занималась

И ложью про врагов и про друзей

Депеши начиняла - очень тонкой, -

Нимало не рискуя бороденкой.

152

Имел он сорок восемь сыновей,

А дочек - пять десятков; их держали,

Конечно, взаперти (оно верней!)

И в шелковые платья наряжали,

Пока от состоятельных пашен

С подарками послы не приезжали,

Которым разрешалось увезти

Невесту лет шести иль девяти!

153

И сыновей держали под замком

По правилам восточного закона:

Кому придется царствовать - о том

Не знали и сановные персоны.

Любой, считалось, в случае любом

Достоин петли и достоин трона,

А потому, в надежде на успех,

По-княжески воспитывали всех.

154

Султан свою четвертую жену

Порадовал улыбкою привета.

Она, желая скрыть свою вину,

Была нежна, как солнечное лето.

(Историю я знаю не одну,

Когда искусство женственное это

Супругов оставляло в дураках

С оленьим украшеньем на висках!)

155

Глаза султана, черные, как сливы,

Взглянули очень пристально вокруг

И выбрали весьма красноречиво

Жуана из числа его подруг.

"Твоя рабыня новая красива!" -

Его величество сказало вдруг

Встревоженной Гюльбее. - Но напрасно

Дочь племени гяуров так прекрасна!"

156

Все взоры обратились на него,