Что гром земной страшней, чем гром небесный!
7
И вот под грохот русских батарей
Пошла в атаку первая колонна,
А мусульмане, грозной лавы злей,
Навстречу им. Смешались крики, стоны,
Солдаты взвыли яростней зверей;
Так, бешенством великим потрясенный,
Во чреве Этны, злобой обуян,
Икает расходившийся титан.
8
И крик "Алла!" - ужасный, грозный крик,
Страшнее, чем орудий завыванье,
Над берегом и городом возник.
Как беспощадной мести заклинанье,
Он был могуч, стремителен и дик,
Он небо потрясал до основанья,
Он нес погибель каждому врагу:
"Алла! Гроза неверных! Алла-гу!"
9
С реки на берег двинулись колонны,
И, как трава, легли за строем строй,
Хоть сам Арсеньев - ярый сын Беллоны,
Руководил сей доблестной игрой.
"Господней дщерью" Вордсворт умиленный
Назвал войну; коль так, она сестрой
Доводится Христу - и уж наверно
С неверными обходится прескверно.
10
Сам принц де Линь в колено ранен был,
А Шапо-Бра - аристократ надменный -
В высокий кивер пулю получил,
Но черепа его фасон отменный
Способствовал тому, что не сразил
Легитимиста сей свинец презренный;
Легко понять отсюда вывод тот,
Что медный лоб свинец не прошибет!
11
Носилки принца Марков-генерал
Велел убрать, минуты не теряя,
Чтоб принц с простым народом не лежал
На поле боя. В корчах умирая,
Кто пить просил, кто жалобно стонал,
Последние молитвы повторяя.
О них не думал бравый генерал,
Пока и сам ноги не потерял.
12
Выбрасывали пушки и мушкеты
Свинцовые пилюли и плевки.
Кровавое слабительное это
Сметает разом целые полки!
Пугают человечество кометы,
Чума и голод. Очень велики
Несчастья мира, но картина боя
Правдивая затмит все зло земное.
13
На поле боя поражают нас
Все виды человеческих страданий -
Сведенных рук, остекленевших глаз!
Все ужасы жестоких истязаний
Без всяких поэтических прикрас.
Так погибают тысячи созданий,
Иной же уцелеет как-нибудь
И ленточкой потом украсит грудь!
14
Но я люблю большое слово Слава;
Оно героям в старости дает
На пенсию заслуженное право,
А бардам - дополнительный доход.
В поэзии герои величавы,
Отсюда все - и гордость и почет;
А пенсии, без всякого сомненья,
Оправдывают ближних истребленье!
15
Передовые приступом спешат
У турок взять одну из батарей,
А ниже по реке другой отряд
Закончил высадку; еще быстрей
Солдаты лезут (так толпа ребят
Бежит навстречу матери своей)
Через окоп и стену палисада,
Храня порядок, словно для парада.
16
Ужасный бои пылал и грохотал:
Казалось, сам Везувий раскаленный
Губительной картечью клокотал.
Суворов, жаркой битвой увлеченный,
Треть офицеров сразу потерял,
А строгая статистика Беллоны
Нас поучает, что урон такой
Сулит исход решительно плохой.
17
Но я большую тему оставляю,
Чтоб показать, как мой прекрасный дон
Стяжает лавры, доблестью сияя,
Успехами и славой окрылен.
(Хоть можно бы назвать, я точно знаю,
До сотни тысяч доблестных имен,
Вполне достойных, рассуждая здраво,
Упоминанья в лексиконе славы, -
18
Но предоставлю эти имена
Почтенной разговорчивой газете;
В канавах и в полях найдет она
Трофеи героические эти.
Теперь на них высокая цена:
Но все, друзья, изменчиво на свете:
Случается, что может и печать
Фамилию героя переврать!)
19
И Джонсона, и юного Жуана
Послали в бой с каким-то там полком.
Они сражались доблестно и рьяно,
Не думая, не помня ни о ком;
Кричали, били, наносили раны
И шпагою, и просто кулаком -
И, говоря по правде, заслужили,
Чтоб их обоих в сводку поместили.
20
Порой идти им приходилось вброд
В болоте мертвых тел и крови черной;
Казалось - ад бушует и ревет
Навстречу им стихией непокорной;
Они упрямо двигались вперед
С отвагою безумной и упорной
И, по телам товарищей своих
Шагая, не слыхали стонов их.
21
Хоть мой герой впервые был в бою,
Хотя в тумане ночи инфернальной
Труднее храбрость выказать свою,
Чем под нарядной аркой триумфальной,
Хоть он устал порядком (не таю)
И вид имел достаточно печальный,
Хоть он робел и, может быть, дрожал, -
Но с поля боя он не убежал.
22
Оно, конечно, убежать из строя
Не так-то просто, но не в том беда;
И самые великие герои
Выказывали робость иногда.
Под Мольвитцем сам Фридрих с поля боя
Изволил удалиться, господа, -
Но все присягу соблюдают свято:
Иной - за совесть, а иной - за плату!
23
Был мой герой "не парень, а бульон",
Как говорят ирландцы по-пунически.
(Ученый мир недавно извещен,
Что в Карфагене был язык кельтический,
И Патриком доныне сохранен
Дух Ганнибала. В тунике классической
Душа Дидоны в Эрине живет -
Так волен думать каждый патриот.)
24
Ну, словом, был он очень пылкий малый,
Дитя порывов, песен и страстей,
То полон чувства, от веселья шалый
(Иль чувственности - если так верней!),
А то готов с компанией удалой
Все разрушать, что подвернется ей;
Так многие наводят развлеченье
И пользу от осады иль сраженья.
25
В любви и на войне идальго мой
Намерений благих всегда держался,
А это козырь выгодный: любой
Им от упреков света защищался -
И дипломат, и шлюха, и герой,
Всяк на свои намеренья ссылался
Прекрасные, хоть черти ими ад
Мостят уж много сотен лет подряд.
26
Признаться вам, берет меня сомненье
По части этих адских мостовых;
Я думал и о способах мощенья,
И степени выносливости их
Не поставляют наши поколенья
Достаточно намерений благих
Для их починки; мостовые ада
Напоминают Лондон, думать надо.
27
Однако к делу. Юный мой герой
Остался вдруг один в разгаре боя;
Так покидают женщины порой
Еще недавно милого героя
По свадьбе через год. Идальго мой
Увидел (не без ужаса, не скрою),
Что он огнем и дымом окружен
И что совсем один остался он.
28
Как это получилось, я не знаю;
Кто был убит, кто раненый лежал,
А кто, поспешно жизнь свою спасая,
Без памяти от ужаса бежал.
(Сам Юлий Цезарь, я припоминаю,
Бегущих римлян еле удержал,
Когда своим щитом в пылу сраженья
Им преградил дорогу отступленья!)
29
Жуан мой, не имея под рукой
Щита и Цезарю не подражая,
Увидел, что момент настал плохой,
Задумался, с трудом соображая,
И, как осел (метафорой такой
Я славного Гомера воскрешаю:
Для самого Аякса не нашел
Он лучшего сравненья, чем осел).
30
Итак, Жуан, ослу уподобляясь,
Пошел вперед и не смотрел назад,
Скользя и поминутно натыкаясь
На трупы коченеющих солдат.
Слепительный пожар, переливаясь,
Горел вдали. И, ужасом объят,
Идальго мой, теряя направленье,
Не видел своего подразделенья.
31
В разгаре боя он найти не мог
Ни командира, ни полка, ни роты;
Куда они девались - знает бог
И, может быть, история пехоты.
Но верный случаи юноше помог.
Когда в пылу воинственной охоты
Он бросился неведомо куда
За славою, мерцавшей как звезда.
32
Не находя ни ротного, ни роты,
Он побежал куда глаза глядят;
Как путник, выбираясь из болота,
И огоньку блуждающему рад,
А моряки рассеянного флота
И к ненадежной пристани спешат, -
Так мой герой, отвагой пламенея,
Бежал туда, где был огонь сильнее.
33
Он толком ничего не понимал:
В глазах темнело и в висках стучало,
Ужасный грохот разум оглушал,
И молния по жилам пробегала;
А сила, в клочья рвущая металл,
И небеса и землю сотрясала;
Ее придумал, дьяволам на страх,
Наш Роджер Бэкон - набожный монах!
34
Но тут Жуан колонну увидал.
Она в бою порядком поредела;
Отважный Ласси, бойкий генерал,
Повел солдат вперед настолько смело,
Что больше половины потерял.
Растаяла колонна до предела,
Осталась от нее в конце концов
Лишь горсточка отборных храбрецов.
35
И Джонсон тут же рядом оказался.
Он, говоря по правде, отступал,
Но, оглядевшись, быстро догадался,
Что из огня да в полымя попал.
Он, замечаю в скобках, не терялся
Их бегству никогда не прибегал,
За исключеньем случаев особых,
Когда храбриться попусту смешно бы.
36
Меж тем как безрассудный Дон-Жуан
Совсем один остался в гуще боя,
Как новичок своей отвагой пьян,
Наш бритт избрал решение иное;
Не то чтоб он боялся мусульман,
Но рассудил, что может и героя
В такой "Долине смерти" бросить в дрожь,
Тогда солдат уже не соберешь!
37
Как черти, мусульмане защищали
Великую твердыню Магомета:
Солдат дождем свинцовым поливали
Дома, редуты, стены, парапеты.
Укрытие надежное едва ли
Нашлось бы в этом городе, но где-то
Заметил егерей британец мой,
Жестокой перепуганных резней.
38
Он их окликнул, и, что очень странно,
Они тотчас откликнулись на зов,
Не так, как "духи бездн", о ком туманно
Нам Хотспер говорит, что голосов
Людских они не слышат. Джонсон рьяно
Ободрил присмиревших молодцов,
И, стадному инстинкту подчиняясь,
Они пошли за ним, не упираясь.
39
Мой Джонсон был герой не без заслуг,
Хотя его судьба не наделила
Фамилией, ласкающею слух,
Как имена Аякса иль Ахилла;
Он был достойный враг и верный друг,
Имел большую выдержку и силу
И истреблял противников порой,
Не суетясь, как подлинный герой.
40
Он даже и бежал-то в данном случае
Лишь в поисках людей, что вслед за ним
Пойдут вперед в огонь, почтя за лучшее
Его признать начальником своим.
Известно - страх влияет как шипучее
На многие желудки; мы спешим
В укрытие от грохота сраженья,
Чтоб дух перевести хоть на мгновенье.
41
Так Джонсон мой решил передохнуть,