bold – boldness –.to embolden – boldly
D→ near – nearness – to near – near
off – offing – to off – off
down – down – to down – down
Поскольку рассматриваемая лексико-парадигматическая схема в своем единокорневом выражении представлена лишь на части (хотя и значительной) слов лексикона, мы говорим в этом смысле о словах с полной и неполной парадигмой именования. Наиболее ущербны в этом отношении непроизводные наречия, многие из которых стоят в парадигматической системе особняком.
С другой стороны, отображение лексической парадигмы именования на лексиконе в целом широко опосредуется супплетивным восполнением, как лексематическим, так и фразематическим. Для схематической фиксации данных характеристик конкретных лексико-номинативных рядов можно модифицировать общую формулу ряда, введя в нее необходимые дополнительные символы: St1, St2и т. д. – разные лексические основы в ряду; р – фразовый образовательный признак; np, vp, ар, dp – фразовые признаки: субстантивный, глагольный, адъективный, адвербиальный; V + St – соединение основного слова с глаголом в восполняющей фразе и т. д. Ср.:an end, to end – final, finally: St1 (n. v.) / St2 (a. d.); a bell – to ring, ringing, ringingly: St1 (n.) / St2 (v. a. d.); good, goodness – well – to better: St1 (a. n.) / St2 (d.) / St3 (v.); to seem, seeming, seemingly – appearance: St1 (n. a. d.) / St2 (n.); gratitude, grateful, gratefully – to express gratitude: St (n. a. d.) /V + St (v. p.): a place, to place – of the place – to (off, etc.) the place: St (n. v.) / St (a. p.) / St (d. p.) и т. д.
Роль супплетивизма в рамках лексической парадигмы именования чрезвычайно важна, поскольку этот тип супплетивизма является одним из существенных факторов открытости знаменательной части лексикона. Явление номинативного супплетивизма, смыкаясь с синонимическими и антонимическими корреляциями слов, обеспечивает универсальность и подвижность именных функций языка на вышележащих уровнях его сегментной иерархии.
Специфическим и в то же время чрезвычайно важным средством восполнения лексической парадигмы именования служит парадигма неличных форм глагола – собственная глагольная парадигма именования, являющаяся постоянным спутником общей лексической парадигмы. Ср.: talk– to talk – talkative – talkatively; talking – to talk – talking – talking. Потенции глагольной парадигмы именования реализуются в полном объеме на пропозематическом уровне языка в системе осложненного предложения.
В сложном и интересном взаимодействии с обобщенными значениями ступеней парадигмы именования (варианты предметных значений – варианты процессных значений – варианты значений предметного свойства – варианты значений непредметного свойства) находится собственная семантика основы слов, входящих в непосредственные ряды парадигмы. При этом в рамках данной основной семантики может выявляться некое ядерное значение, которое, в свою очередь, тоже раскладывается (в виде константного признака) по четырем семантическим рубрикам знаменательных именований с разнообразными вариациями смысла. В результате формируются номинативные парадигмы общего предметного, процессного или признакового плана, который может совпадать, а может и не совпадать с характером деривационной перспективы ряда. Ср., соответственно: stone – to stone – stony – stonily (ряд с предметным семантическим ядром); movement – to move – movable – movably (ряд с процессным семантическим ядром); warmth – to warm – warm – warmly (ряд с семантическим ядром предметного, первичного свойства); haste – to haste – hasty – hastily (ряд с семантическим ядром непредметного, вторичного свойства).
Взаимодействие основно-семантического ядра лексических рядов именования со значениями четырех ступеней парадигмы реализует богатую и тонкую гамму смыслов, необходимую для отражения предметов и явлений действительности в реальной сложности их качественной определенности и бесконечном разнообразии отношений.
Выше мы отметили семантическую отчлененность терминов от обычных элементов лексики. Отношение терминов к парадигме номинации тоже совершенно иное, нежели у обычных слов: как правило, они занимают здесь изолированное положение. Ущербность парадигмы номинации для терминологических лексем и лексикул служит, со своей стороны, показателем периферийного статуса терминологии в словарном составе.
Все изложенное о парадигме номинации свидетельствует о принципиальном отличии этого понятия от понятия лексического гнезда. Гнездо объединяет единокорневые слова, раскрывая их соотносительные места в конкретной деривационной иерархии. Парадигма номинации отображает органическую связь четырех ступеней знаменательного именования (субстантивную, глагольную, адъективную, адвербиальную) для каждого члена гнезда, взятого на своем деривационном расстоянии от родоначального корня (или сочетания корней). Иначе говоря, парадигма номинации грамматически организует гнездо и выводит его из формально-лексического плана отношений, очерченного лишь материальным родством лексем по производящему корню, в широкий план семантико-номинативных функций языка.
§ 4. Следующей стороной лексикона, подлежащей осмыслению в рамках рассматриваемых критериев, является функционально-парадигматический статус служебных слов, выступающих в качестве уточнителей назывных функций знаменательных слов и их объединений.
Сущность этого статуса состоит в том, что списки служебных слов, вычленяемые по функциональному признаку, сами выступают в виде определенных грамматических парадигм, которые, в свою очередь, оказываются конституентами более высоких парадигматических рядов на уровне словосочетания и особенно предложения.
Действительно, служебные слова, оцененные по их роли в строе предложения, последовательно раскрываются как выразители синтаксических категорий, то есть реализаторы синтаксических значений словосочетаний и предложений в соответствующих формах-конструкциях, подобно деривационным и реляционным морфемам в составе отдельных слов. Именно в этом и состоит их «приименная» уточнительная функция. Ср.: The mission reached its destination, and all was explained in due course. – The mission hadn't reached its destination, but all was explained in due course. –How could all be explained in due course, if the mission never reached its destination?...
Эта роль служебных слов, совокупность которых выделяется не по типу их морфемного строения, а по указанным синтаксическим функциям в конструкциях, отчетливо выявляется в рамках теории парадигматического синтаксиса, разрабатываемой современной лингвистикой (см. ниже).
Известно, что одни и те же служебные слова, выполняя различные функции в соответствующих условиях употребления, могут включаться одновременно в несколько классификационных рубрик, что нарушает единство классификационных систем. Неоднозначность разнесения служебных слов по классификационным подразделениям служит поводом для дискуссий и критики. Между тем, если учесть строевую природу семантики служебного слова, о которой мы говорили выше, то совмещение классово-различных функций в одной лексеме становится здесь легко объяснимым. В самом деле, каждое служебное слово – это отдельная индивидуальная ценность во всей своей конкретности; широта диапазона его функций прямо пропорциональна степени его лексической десемантизации. Поэтому, разнося служебные слова по установленным для них классам, мы фактически имеем дело не с лексемами в целом, а с их лексикулами.
§ 5. Синтаксико-классификационное рассмотрение местоимений с их специфическими служебными функциями приводит к уточнению понимания природы и места в языке и данного лексического слоя. Естественно, местоимения в целом стоят ближе к знаменательным словам, чем приименные уточняющие слова. Они получают особый системный статус, накладывающий характерный отпечаток на общее представление строя лексикона.
Класс местоимений выделяется в системе традиционных частей речи по признакам указательной и заместительной семантики (Майтинская, 1969]. Оба типа семантики находятся в тесном единстве, причем значение указательности выступает в качестве первичного. Действительно, указательность – семантическая основа замещения, в силу чего всякое синтаксическое замещение реализуется как опосредованно указания.
Функционально-парадигматический принцип членения словарного состава, напротив, на первое место в специфике местоимений выдвигает заместительную функцию, не снимая положения о ее семантически производном характере. Дело в том, что функция языкового элемента в синтаксическом смысле всегда определяется его обобщенной семантикой, и задача грамматиста состоит как раз в том, чтобы выявить специфику этой семантической обобщенности, характер ее отображения на строе предложения.
Обобщающая заместительная функция местоимений видна из того, что любой член предложения, выраженный местоимением, в том числе и личным местоимением первого и второго лица, проецирует свое значение на некоторый класс или подкласс знаменательных слов и, обратно, сам служит проекцией общей функции данного класса или подкласса. Для личных местоимений первого и второго лица это свойство, в частности, четко выявляется на примерах конструкций с приложениями и обращениями. Ср.: I, your commander, remain wholly ignorant about all these doings! But it's a real pleasure to see you among us, Miss Clara.
По заместительной функции в систему местоимений вводятся местоименные наречия и местоименные (заместительные) глаголы. Кроме того, устанавливается важный слой широкозначных знаменательных слов, служащий промежуточным между знаменательными частями речи и собственно местоимениями [Блох, Логова, 1980; Селиверстова, 1975]. Ядерную часть этого слоя, вплотную подходящую к местоимениям, составляют такие слова, как thing, way, matter, fact, характеризующиеся наибольшей степенью обобщенности семантики. Широкозначные слова различной классовой принадлежности образуют градационные переходы и к служебным словам – приименным уточнителям. Ср.: But things aren't what they were when I was your age. The way you interpret the document can't be called convincing. But surely there must be someone who knows how to handle the affair. Business was running smoothly. The note doesn't seem to be making sense. И т. д.