- Это самая грубая ложь и клевета.
- Ну, теперь тебя не убедишь; увидишь сам со временем, а теперь запомни мои слова только: любовь пройдет, повторяю я, и тогда женщина, которая казалась тебе идеалом совершенства, может быть, покажется очень несовершенною, а делать будет нечего. Любовь заслонит от тебя недостаток качеств, нужных для жены. Тогда как выбирая, ты хладнокровно рассудишь, имеет ли такая-то или такая женщина качества, какие хочешь видеть в жене: вот в чем главный расчет. И если отыщешь такую женщину, она непременно должна нравиться тебе постоянно, потому что отвечает твоим желаниям. Из этого возникнут между ею и тобою близкие отношения, которые потом образуют...
- Любовь? - спросил Александр.
- Да... привычку.
- Жениться без увлечения, без поэзии любви, без страсти, рассуждать, как и зачем!!
- А ты женился бы, не рассуждая и не спрашивая себя: зачем? так точно, как, поехавши сюда, тоже не спросил себя: зачем?
- Так вы женитесь по расчету? - спросил Александр.
- С расчетом, - заметил Петр Иваныч.
- Это все равно.
- Нет, по расчету значит жениться для денег - это низко; но жениться без расчета - это глупо!., а тебе теперь вовсе не следует жениться.
- Когда же жениться? Когда состареюсь? Зачем я буду следовать нелепым примерам.
- В том числе и моему? спасибо!
- Я не про вас говорю, дядюшка, а про всех вообще. Услышишь о свадьбе, пойдешь посмотреть - и что же? видишь прекрасное, нежное существо, почти ребенка, которое ожидало только волшебного прикосновения любви, чтобы развернуться в пышный цветок, и вдруг ее отрывают от кукол, от няни, от детских игр, от танцев, и слава богу, если только от этого, а часто не заглянут в ее сердце, которое, может быть, не принадлежит уже ей. Ее одевают в газ, в блонды, убирают цветами и, несмотря на слезы, на бледность, влекут, как жертву, и ставят - подле кого же? подле пожилого человека, по большей части некрасивого, который уж утратил блеск молодости. Он или бросает на нее взоры оскорбительных желаний, или холодно осматривает ее с головы до ног, а сам думает, кажется: "Хороша ты, да, чай, с блажью в голове: любовь да розы, - я уйму эту дурь, это - глупости! у меня полно вздыхать да мечтать, а веди себя пристойно", или еще хуже - мечтает об ее имении. Самому молодому мало-мало тридцать лет. Он часто с лысиною, правда с крестом, или иногда со звездой. И говорят ей: "Вот кому обречены все сокровища твоей юности, ему и первое биение сердца, и признание, и взгляды, и речи, и девственные ласки, и вся жизнь". А кругом толпой теснятся те, кто, по молодости и красоте, под пару ей и кому бы надо было стать рядом с невестой. Они пожирают взглядами бедную жертву и как будто говорят: "Вот, когда мы истощим свежесть, здоровье, оплешивеем, и мы женимся, и нам достанется такой же пышный цветок..." Ужасно!..
- Дико, нехорошо, Александр! пишешь ты уж два года, - сказал Петр Иваныч, - и о наземе, и о картофеле, и о других серьезных предметах, где стиль строгий, сжатый, а все еще дико говоришь. Ради бога, не предавайся экстазу, или по крайней мере как эта дурь найдет на тебя, так уж молчи, дай ей пройти, путного ничего не скажешь и не сделаешь: выйдет непременно нелепость.
- Как, дядюшка, а разве не в экстазе родится мысль поэта?
- Я не знаю, как она родится, а знаю, что выходит совсем готовая из головы, то есть когда обработается размышлением: тогда только она и хороша. Ну, а по-твоему, - начал, помолчав, Петр Иваныч, - за кого же бы выдавать эти прекрасные существа?
- За тех, кого они любят, кто еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце - всюду заметно присутствие жизни, в глазах не угас еще блеск, на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть - признаки здоровья; кто бы не истощенной рукой повел по пути жизни прекрасную подругу, а принес бы ей в дар сердце, полное любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы...
- Довольно! то есть за таких молодцов, как ты. Если б мы жили среди полей и лесов дремучих - так, а то жени вот этакого молодца, как ты, - много будет проку! в первый год с ума сойдет, а там и пойдет заглядывать за кулисы, или даст в соперницы жене ее же горничную, потому что права-то природы, о которых ты толкуешь, требуют перемены, новостей - славный порядок! а там и жена, заметив мужнины проказы, полюбит вдруг каски, наряды да маскарады и сделает тебе того... а без состояния так еще хуже! есть, говорит, нечего!
Петр Иваныч сделал кислую мину.
- "Я, говорит, женат, - продолжал он, - у меня, говорит, уж трое детей, помогите, не могу прокормиться, я беден..." беден! какая мерзость! нет, я надеюсь, что ты не попадешь ни в ту, ни в другую категорию.
- Я попаду в категорию счастливых мужей, дядюшка, а Наденька - счастливых жен. Не хочу жениться, как женится большая часть: наладили одну песню: "Молодость прошла, одиночество наскучило, так надо жениться!" Я не таков!
- Бредишь, милый.
- Да почему вы знаете?
- Потому что ты такой же человек, как другие, а других я давно знаю. Ну, скажи-ка ты, зачем женишься?
- Как зачем! Наденька - жена моя! - воскликнул Александр, закрыв лицо руками.
- Ну, что? видишь - и сам не знаешь.
- У! дух замирает от одной мысли. Вы не знаете, как я люблю ее, дядюшка! я люблю, как никогда никто не любил: всеми силами души - ей все...
- Лучше бы ты, Александр, выбранил или, уж так и быть, обнял меня, чем повторять эту глупейшую фразу! Как это у тебя язык поворотился? "как никогда никто не любил!"
Петр Иваныч пожал плечами.
- Что ж, разве это не может быть?
- Впрочем, точно, глядя на твою любовь, я думаю, что это даже возможно: глупее любить нельзя!
- Но она говорит, что надо ждать год, что мы молоды, должны испытать себя... целый год... и тогда...
- Год! а! давно бы ты сказал! - перебил Петр Иваныч, - это она предложила? Какая же она умница! Сколько ей лет?
- Восьмнадцать.
- А тебе - двадцать три: ну, брат, она в двадцать три раза умнее тебя. Она, как я вижу, понимает дело: с тобою она пошалит, пококетничает, время проведет весело, а там... есть между этими девчонками преумные! Ну, так ты не женишься. Я думал, ты хочешь это как-нибудь поскорее повернуть, да тайком. В твои лета эти глупости так проворно делаются, что не успеешь и помешать; а то через год! до тех пор она еще надует тебя...
- Она - надует, кокетничает! девчонка! она, Наденька! фи, дядюшка! С кем вы жили всю жизнь, с кем имели дела, кого любили, если у вас такие черные подозрения?..
- Жил с людьми, любил женщину.
- Она обманет! Этот ангел, эта олицетворенная искренность, женщина, какую, кажется, бог впервые создал во всей чистоте и блеске...
- А все-таки женщина, и, вероятно, обманет.
- Вы после этого скажете, что и я надую?
- Со временем - да, и ты.
- Я! про тех, кого вы не знаете, вы можете заключать, что угодно; но меня - не грех ли вам подозревать в такой гнусности? Кто же я в ваших глазах?
- Человек.
- Не все одинаковы. Знайте же, что я, не шутя, искренно дал ей обещание любить всю жизнь; я готов подтвердить это клятвой ..
- Знаю, знаю! Порядочный человек не сомневается в искренности клятвы, когда дает ее женщине, а потом изменит или охладеет, и сам не знает как. Это делается не с намерением, и туг никакой гнусности нет, некого винить: природа вечно любить не позволила. И верующие в вечную и неизменную любовь делают то же самое, что и неверующие, только не замечают или не хотят сознаться; мы, дескать, выше этого, не люди, а ангелы - глупость!
- Как же есть любовники-супруги, которые вечно любят друг друга и всю жизнь живут?..
- Вечно! кто две недели любит, того называют ветреником, а два, три года - так уж и вечно! Разбери-ка, как любовь создана, и сам увидишь, что она не вечна! Живость, пылкость и лихорадочность этого чувства не дают ему быть продолжительным. Любовники-супруги живут всю жизнь вместе - правда! да разве любят всю жизнь друг друга? будто их всегда связывает первоначальная любовь? будто они ежеминутно ищут друг друга, глядят и не наглядятся? Куда под конец денутся мелочные угождения, беспрестанная внимательность, жажда быть вместе, слезы, восторги - все эти вздоры? Холодность и неповоротливость мужей вошла в пословицу. "Их любовь обращается в дружбу!" - говорят все важно: так вот уж и не любовь! Дружбу! А что это за дружба? Мужа с женой связывают общие интересы, обстоятельства, одна судьба, - вот и живут вместе; а нет этого, так и расходятся, любят других, - иной прежде, другой после: это называется изменой!.. А живучи вместе, живут потом привычкой, которая, скажу тебе на ухо, сильнее всякой любви: недаром называют ее второй натурой; иначе бы люди не перестали терзаться всю жизнь в разлуке или по смерти любимого предмета, а ведь утешаются. А то наладили: вечно, вечно!.. не разберут, да и кричат.
- Как же вы, дядюшка, не опасаетесь за себя? Стало быть, и ваша невеста... извините... надует вас?..
- Не думаю.
- Какое самолюбие!
- Это не самолюбие, а расчет.
- Опять расчет!
- Ну, размышление, если хочешь.
- А если она влюбится в кого-нибудь?
- До этого не надо допускать; а если б и случился такой грех, так можно поискуснее расхолодить.
- Будто это можно? разве в вашей власти...
- Весьма.
- Этак бы делали все обманутые мужья, - сказал Александр, - если б был способ...
- Не все мужья одинаковы, мой милый: одни очень равнодушны к своим женам, не обращают внимания на то, что делается вокруг них, и не хотят заметить; другие из самолюбия и хотели бы, да плохи: не умеют взяться за дело.
- Как же вы сделаете?
- Это мой секрет; тебе не втолкуешь: ты в горячке.
- Я счастлив теперь и благодарю бога; а о том, что будет впереди, и знать не хочу.
- Первая половина твоей фразы так умна, что хоть бы не влюбленному ее сказать: она показывает уменье пользоваться настоящим; а вторая, извини, никуда не годится. "Не хочу знать, что будет впереди", то есть не хочу думать о том, что было вчера и что есть сегодня; не стану ни соображать, ни размышлять, не приготовлюсь к тому, не остерегусь этого, так, куда ветер подует! Помилуй, на что это похоже?