- Ну, - говорит, - капитан, стойте здесь. Я один побегу, а вас не тронут.
И пустился, только пятки сверкают.
Такого поступка я от него, признаться, не ожидал, расстроился даже. Эх, думаю, будь что будет... Одно спасение - лезть на пальму. Полез. А эта орава все ближе. Я обернулся, смотрю - народ дородный, свирепый, не- воспитанный. Ну и струхнул, признаться. Так напугался, что дажслабость почувствовал. Вижу - конец пришел. "Уж скорей бы", - думаю. Вцепился в пальму, повис, замер и вот слышу - они уже здесь, рядом, пят, топчут- ся. И разговоры слышу; из разговоров я понял, что это за народ. Я-то ду- мал, бандиты, охотники за скальпами, а оказалось - просто жандармы, только переодетые. Не знаю, жара ли повлияла или другая кака причина, но губернатор, оказывается, спохватился, пожалел о своей безности и приказал нас разыскать и линчевать на всякий случай.
Только, вижу, медлят и с этим делом. Минуту жду, десять минут. Не трогают. У меня уже руки устали, дрожат, вот-вот сорвусь, упаду. Ладно, думаю,се равно один конец. Ну, и слез с пальмы... И, представьте, не трони. Постоял, подождал - не трогают. Пошел не спеша - не трогают, расступились даже, как от огня.
Ну, тогда побрел я опять на бульвар, сел под той пальмой, где мы с Фуксом сидели, и задремал. Да так задремал, что не заметил, как и ночь прошла. А утром на рассвете явился Фукс, разбудил меня, поприветствовал.
- Видите, капитан, - говорит, - не тронули вас.
- Да почему, объясните?
- А вот, - смеется он, заходит сзади и снимает у меня со спины плака- тик: череп солнией, две кости и подпись: "Не трогать - смертельно!"
Где уж он этот плакатик подцепил, не берусь вам сказать, но надо ду- мать, что в т будке, на бульваре, трансформатор стоял. Иначе откуда бы...
Да-с. Ну, посмеялись мы, побеседовали. Фукс, оказывается, времени зря не терял - взял билеты на пароход. А на пристани я предъявил свой про- пуск, нас отпустили без разговоров. Даже каюту предоставили и счастли- вого пути пожелали.
Мы расположились по-барски и отправились в Рио-де-Жанро пассажира- ми.
Прибыли благополучно, высадились. Навели справки.
Оказывается, "Беду" тут, недалеко, выбросило на берег. Повредило, ко- нечно, но Лом показал себя молодцом, все привел в порядок, поставил суд- но в стапеля, а сам зажил отшельником. Все ждал распоряжений, а мне, вы сами понимаете, распорядиться было трудненько.
Ну, мы с Фуксом наняли местный экипаж - этакую корзинку на колесах, - подхлестнули волов, поехали. Едем по берегу и наблюдаем печальную, но поучительную каину местных нравов: человек двести негров таскают кофе и сахар со склада на берег и прямо мешками в воду - бултых, бултых! В море не вода, а сироп. Кругом мухи, пчелы. Мы засмотрелись. Полюбо- пытствовали, что это за странное развлечение такое. Нам объяснили, что цены на сахар низкиетовары девать некуда, ну и таким вот образом исп- равляют экономику, поднимают уровень жизни. Словом, мол, все нормально, и иначе ничего не делаешь. Да. Поехали мы дальше. И вот видим - наша красавица "Беда" стоит на бережк ждет твердой командирской руки, а ря- дом какой-то верзила разгуливает. Чистый разбойник: шляпа как зонтик, на боку косарь, штаны с бахромой. Увидал нас - бросился. Ох, думаю заре- жет!
Но не зарезал, нет. Это Лом, оказывается, обжился здесь, нарядился по местной моде.
Ну, встретились, облозались, поплакали даже. Вечером поболтали: он о своих злоключениях рассказал, мы - о своих.
А с утра вышибли клинья из-под киля, спустили яхту на воду, подняли флаг. Я, признаться, даже слезу пустил. Ведь это, молодой человек, большая радость - очутиться на родной палубе. А еще большая радость, что дело продолжается. Можно двигаться смело в дальнейший путь. Только и ос- талось - отход оформить.
Нууж это я взял на себя. Прихожу к начальнику порта, "команданте делбахия" по-ихнему, подал бумаги.
И вот этот команданте, как увидел меня, сразу надулся, как жаба, и принялся кричать:
- Ах, так это вы капитан "Беды"? Стыдно, молодой человек! Тут сплош- ные доносы на вас. Вот адмирал Кусаки жалуется: какой-то остров вы там разрушили, калота обидели... И губернатор сообщает: самовольно покину- ли порт Пара...
- Как же так, - говорю, - самовольно? Позвольте, - и подаю свой про- пуск.
А он и смотреть не стал.
- Нет, - говорит, - не позволю. Ничего не позволю. Одни неприятности из-за вас... Убирайтесь вон!.. - Потом как гаркнет: - Лейтенант! Загру- зить яхту "Беду" песком вплоть до полного потопления!
Ну, я ушел. Заторопился на судно. Прихожу. А там уже и песок привез- ли, и какой-то чиновник крутится, распоряжается.
- Это вашу яхту приказано загрузить песком? Так вы, - говорит, - не беспокойтесь, я не задержу, в одну минутку сделаем...
Ну, признаться, я думал, что тут-то наверняка конец. Потонет яхта, потом доставай. Но, представьте, и тут сумел испьзовать обстоятельства в благоприятном смысле.
- Стойте, молодой человек! - кричу я. - Вы каким песком хотите гру- зить? Ведь мне надо сахарным, первый сорт. Ну что ж, пожалуйста, сию ми- нутку.
И, знаете, те же негры побежали, как муравьи, загрузили яхту, забили трюм, надстройки, на пабу навалили сахар, прямо в мешках.
"Беда" моя, бедняжка, садится глубже, глубже, потом - буль-буль-буль... И глядим - толькмачты торчат. А потом и мачты скры- лись.
Лом с Фуксом в горе глядят на гибель родного судна, у обоих слезы на глазах, а я, напротив, в отличном настроении. Приказал разбить лагерь тут на берегу. Пожили мы три дня, а на четвертый сахар растаял, смотрим - яхта наша всплывает не торопясь. Ну, мы ее пистили, помыли, подняли паруса и пошли.
Только вышли, смотрю - на берег бежит команданте с саблей на боку, кричит:
- Не позволю!
А рядом вприпрыжку старый знакомый, адмирал Кусаки, тоже ругается:
- Разве это работа, господин команданте? За такую работу, пожалуйста, деньги обратно.
"Ну, - я думаю, - ругайтесь себе на здоровье". Помахал им ручкой, развернулся и пошел полным ходом.
Глава XV, в которой адмирал Кусаки пытается поступить на "Беду" мат- росом
Из Бразилии наш путь лежал дальше на запад. Но через материк, сами понимае, не пойдешь, и пришлось уклониться к югу. Я проложил курс, расставил вахты и пошел. Шли в этот раз прекрасно. Ветерок дул, как по заказу, из-под носа буруны, за кормой дорожка, паруса звенят, снасти об- тянуты. Миль по двести за сутки отсчитывали, а сами сложа руки сидели. Лом с Фуксом обленились совсем, дисциплина начала падать, и я решил за- нять экипаж судовыми работами.
- Ну-к - говорю, - Лом, довольно вам загорать. Займитесь-ка медными частями. Надрайте так, чтобы огнем горело.
Да. Ну, сказал. Лом козырнул: естьмол.
Натер кирпича, берет тряпку, и пошла работа.
Только я спустился в каюту вздремнуть, слышу - беспокойство на палу- бе. Вскочил, бросился к трапу, а навстречу Фукс. Бледный, дрожит.
- Пожалуйста, - говорит, - Христофор Бонифатьевич, на палубу. У нас, кажется, пожар.
Выскочил я. Смотрю - и вправду: горит, палуба в двух местах. А Лом как ни в чем не бывало сидит чуть поодаль от очагов огня и драит медную уточку.олько я пригляделся, смотрю - и тут палуба вспыхнула.
Я, знаете, растерялся даже.
- Лом, - кричу, - объясните, в чем дело?
А тот встает, берет под козырек и спокойно так рапортует:
- Согласно вашему приказанию, драю медные части так, чтобы огнем го- рело. Какие последуют распоряжения?
Я было хотел разнести Лома, да вовремя сдержался. Вижу - сам виноват. А как же, знаете, - писатель или, т, артист может, конечно, позволить себе некоторые вольности в выражеях, а у нас в морском деле - точность прежде всего. Нам стихи писать когда. Отдаешь распоряжение - думай, что говоришь, а то попадешь на такого, как Лом, - человек он внима- тельный, аккуратный, привык исполнять команду в буквальном значении, к тому же и силушка у него богатырская, - так, знаете, и аварии недале- ко.
Ну, вижу, нужно исправлять последствия своей ошибки. И распорядился мигом:
- Отставить драить медные части! Пробить пожарную тревогу!
Фукс бросается к колоколу. Лом, согласно расписанитревоги, остается у места возникновения пожара, а я в руле. Звону много, а толку никакого. Огонь ширится. Горит, как факел. Того и гляди, до парусов дойдет. Ну, я вижу, дело дрянь. Развернулся кругом, стал против ветра. И помогло, а- ете. Сдуло огонь. Он у нас за кормой поболтался этаким огненным шлфом, оборвался и погас. Фукс успокоился. И Лом понял, что перестарался. Да-с.
Ну, а затем легли на прежний курс, заменили дефектные части палы, без дальнейших приключений обогнули мыс Горн, прошли мимо Новой Зеландии и благополучно прибыли в Сидней, в Австралию.
И вот, представьте, подходим к портовой стенке и кого встречаем? Ду- маете, кенгуру, утконоса, страуса-эму? Нет! Подваливаем. Смотрю - на бе- регу толпаа в толпе, в первом ряду, - адмирал Кусаки собственной пер- соной.
Как он туда попал, откуда, зачем - черт его знает! Одно несомненно, что это именно он. Мне, признаюсь, стало неприятно и даже, знаете, как-то не по себе.
Ну, подошли, встали. Адмирал затерялся в толпе. А я, как только пода- ли сходни, так сразу на берег, в порт. Представился властям, доложил о прибытии, побеседовал с чиновниками. Сперва, как полагается, о погоде, о здоровье, о местных новостях, а потом между разговорами закидываю удоч- ку: может, думаю, удастся узнать, что тут этот Кусаки делает и какую еще пакость готовит.
Чиновники, одна, ничего не сказали, сослались на неосведомленность. Ну, я поболтал с ними еще и отправился прямо к капитану порта. Поздоро- вался и объяснился начистоту: меня, мол, один японский адмирал преследу- ет.
- Один? - говорит тот. - Ну, мой дорогой, вам повезло. Я сам от таких адмиралов не знаю, куда деваться, и ниче не могу предпринять. Не при- казано ни помогать, ни противодействовать. Чем другим рад служить. Не угодно ли виски с лимонадом? Обедать ко мне пожалуйте, сигару, может быть, выкурите? А с адмиралом вы как-нибудь сами улаживайте...
Да-с. Словом, вижу - неприятная история. Сейчас, конечно, адмирал Ку- саки для нас не фигур Да, по правде сказать, мы их и тогда-то не больно боялись, но е-таки, знаете, дела с ними иметь, прямо скажем, не очень любили.