И он умился и вздрогнул почти так же, как его враги, когда в полыхании рыжих грив и с глухим громом подков пятеро кавалеристов вылетели на поляну и встали полукругом.
И самый главный всадник - смуглый, белозубый, в зеленой рубашке и парусиновой буденовке с суконной голубой звездой - негромко сказал:
- Не трро-огать...
И стало тихо-тихо. Только в сбруе у лошади звякнули медные колечки.
* * *
Катер рокотал мотором и разгонял по стеклянной воде длинные волны. Вода и небо были светлыми, несмотря на поздний час. А берега кутались в сумерки.
Мигая цветными огоньками, плавно прокатывались навстречу сухогрузы и буксиры. На них играло радио.
Впереди, там, где не гасли закатные облака, поднимался город: трубы, крыши, башни и узорчатые вышки. Там тоже мигали огоньки, и становилось их все больше.
- Через полчаса причалим, - сказал Алексей Борисович. - Если больше не будет приключений. Если не сядем на рифы, не нападут пираты и не налетит тайфун.
Они с Серёжей стояли на носу у поручней. Серёжа молчал. Он не откликнулся на шутку. Смотрел перед собой и молчал.
- Сергей, - сказал Алексей Борисович. - Ты меня пугаешь, честное слово. Ты целый час будто в рот воды набрал. Что с тобой?
Серёжа повернул к нему лицо. Оранжевыми веселыми огоньками блеснул в его глазах закат.
- Я вспоминаю, - сказал Серёжа. - Вы не смейтесь, Алексей Борисович, ладно? Я вспоминаю. Как они примчались! А говорят, чудес не бывает.
Алексей Борисович взял его за плечо. На Серёжином плече, под ключицей, часто билась горячая жилка.
- Чудеса бывают, - осторожно сказал Алексей Борисович. - Собственно говоря, что такое чудо? Несколько редких случаев, совпавших друг с другом... Вот, допустим, открою я портфель и скажу: "Раз, два, три! Упади сюда метеорит!" Упадет?
- Нет, - уверенно сказал Серёжа.
- А вдруг? Ведь они все-таки падают на Землю. И если так совпадет, что катер окажется на месте этого падения? И мой портфель тоже?
Серёжа засмеялся.
Алексей Борисович сказал:
- Так получилось. Надо было, чтобы я взглянул на берег и увидел "газик", который вдруг остановился у моста и высадил ребят. Надо было, чтобы рядом оказался телефон. И надо было, чтобы в правление колхоза в тот момент зашел командир отряда Володя Малахов. Они как раз хотели ехать в Дмитровку, и лошади были оседланы... Вот и получилось чудо. Это, брат, такие ребята, что лишнее чудо сотворить не откажутся.
- А почему у них форма?
- Все студенческие отряды сейчас форму себе шьют. Каждый свою. Ты разве не видел? А эти ребята все время с конями, вот и завели буденовки, кто сумел. Красивая форма?
- Еще бы.
Серёжа закрыл глаза и снова, как в кино, увидел рванувшиеся кусты, вскинутые конские головы, вздыбленного гнедого жеребца на краю поляны, острые шлемы с голубыми кавалерийскими звездами...
"Не трро-огать!"
А потом крепкие руки, жесткое седло. Трава, летящая под копыта.
"Не трро-огать!"
Серёжа засмеялся, вцепившись в поручень.
- Как они... Будто атака! Даже я ничего не понял. А те, кто меня ловил! Они, наверно, и сейчас ходят обалделые... Нет, все равно это чудо, Алексей Борисович.
- Может быть... Но, видишь ли, Серёжа, такие чудеса случаются раз в жни. Не чаще. И надеяться на них не надо.
- Я понимаю, - тихо сказал Серёжа. - Ну и что же? Мне и одного хватит на всю жнь.
- Тебе... А другим?
- Другим?
- Да. А как же... Ты сейчас рад, спокоен даже. А кто-то в этот миг зовет на помощь. Ты думаешь, всадники спешат и туда?
- А что же мне делать?
- Будь всадником сам. Не обязательно на коне и в шапке со звездой, не в этом главное.
- Я понимаю, - опять сказал Серёжа.
По берегам начинался город: с цветными неоновыми вывесками на магазинах, с яркими вспышками электросварки, с желтыми квадратиками окон. С тихой музыкой репродукторов. Мотор заработал тише. Стало слышно, как по-ребячьи сопит на свернутом брезенте Нок, слопавший два корабельных ужина.
- Почти приехали, - заметил Алексей Борисович.
Серёжа сказал:
- Всадникам, наверно, тоже приходится нелегко.
- Конечно. А ты испугался?
- Нисколечко. Просто я вспомнил. В прошлом году один тип у нас во дворе хотел кошку повесить. Говорил, что бродячая. А она даже не бродячая была, а просто заблудилась. Мы с ребятами вырвали и убежали. А потом нас все соседи ругали. Говорили: со взрослыми спорить не полагается.
- Ну что ж... Конечно, не полагается. Только разве всегда знаешь, что полагается, а что нет? Мне, наверно, по всем правилам полагалось отправить тебя в лагерь, а не подымать по тревоге кавалеристов. Но ты ждал всадников...
- Вы говорите, что другие ждут тоже.
- Да.
- А как узнать? Как всадник услышит, что его зовут?
- Учись, - откликнулся Алексей Борисович. - Слушай. Смотри.
Катер заглушил мотор и по инерции подходил к пирсу. Там, под яркой лампочкой, сидел маленький мальчик-рыболов.
- Эй, пацан, ноги береги! - закричал выскочивший на палубу Витя-моторист.
Мальчик вскочил, взметнул длинную удочку.
Стало совсем тихо, только журчала у борта вода.
В этой тишине Серёжа негромко сказал:
- Я постараюсь.
Часть вторая. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС СЕРЁЖИ КАХОВСКОГО
1
От пристани до самого дома Нок вел себя как дрессированный. Ни разу даже не дернул поводок. Он шел рядом с Серёжей, и тот все время ощущал ногой его косматый теплый мех.
- Нок - лохматый бок, - шепотом сказал ему Серёжа.
Пес вопросительно повернул голову. Свет, падающий от блкого фонаря, желтыми точками блестел в его глазах.
- Скоро будем дома, - пообещал Серёжа.
Еще несколько шагов - и тогда сквозь черные тополиные ветки глянут на усталых путешественников светящиеся окошки второго этажа.
Вот они, окна.
Однако горели только два окошка - в Наташиной комнате. Стекла Серёжиных окон отражали синевато-серое небо июльской ночи.
"Может, смотрят телевор? - подумал Серёжа. - Или спят уже? Папа так рано не ложится... А может быть, оставили Марину у Наташки и в кино ушли на последний сеанс?"
Он слегка встревожился. Во-первых, чего же хорошего возвращаться в пустую квартиру? Во-вторых, не хотелось ему откладывать объяснение с отцом и тетей Галей.
Серёжа нисколько не боялся этого разговора. Но он хотел, чтобы поскорее остались позади все неприятности и все обсуждения этих неприятностей. Не надо о них вспоминать. Пускай только всадники на золотистых конях вспоминаются каждый день...
Серёжа и Нок вошли во двор. Серёжа толкнул нижнюю дверь, и они стали подниматься на второй этаж. Над лестницей горела неяркая лампочка. Потрескивали точеные старые перила. Когти Нока громко стучали по ступеням, и этот стук отдавался в железном корыте, которое висело у двери чулана. Пахло пересохшими досками, теплой пылью и древесным лаком. Это был запах пожилого доброго дома, в котором Серёжа провел все свои почти двенадцать лет... Верхняя дверь была облезшей клеенкой. Клеенка местами треснула, и в разрывах торчала пакля. На косяке весело белела кнопка. Это была обманная кнопка: звонок Серёжа и Наташка развинтили еще пять лет назад, когда строили большой корзины и картонного ящика ледокол. Блестящая чашечка звонка понадобилась им для корабельного сигнала. С тех пор кнопку нажимали только те, кто первый раз приходил в этот дом.
Серёжа несколько раз ударил кулаком по мягкой клеенке. Бух-бух-бух... - отдалось за дверью. Сначала была тишина, потом часто защелкали подошвы, и Наташкин голос капрно спросил:
- Кто?
- Я.
- Кто "я"?
- Ну я, Сергей! Ты спишь, что ли?
Лязгнул крючок, и дверь распахнулась так стремительно, что перепуганный Нок отскочил на всю длину поводка. Наташка перешагнула порог и схватила Серёжу за локти мокрыми пальцами.
- Серёжка! Как здорово! Какой ты молодец, что приехал!
Она лишь мельком глянула на пса и даже не удивилась.
- Ой, ну как здорово! Бывают же чудеса! - повторила она и, не отпуская, потянула Серёжу в коридор.
Он совсем не считал, что его приезд такое уж чудо. Пожал плечами, втащил в коридор очень оробевшего Нока и взглянул на свою дверь. Обычно по вечерам в ней светилась тонкая щель. Сейчас ее не было.
- Где наши?
Глядя счастливыми глазами, Наташка сказала:
- Да! Ты ведь ничего не знаешь!
- Ничего не знаю. Скажешь ты наконец?
- Вы квартиру получили. Три комнаты. Уже неделю назад переехали.
Это была новость. Уж чего-чего, а такого дела он никак не ждал.
- Вот так финт... - медленно сказал Серёжа. - Это значит, я здесь уже не живу?
Она вздохнула:
- Значит... Ну и что? У тебя теперь будет своя комната. Ой, Серёжка, такая хорошая, просто прелесть! Окно на юг, реку видно. Обои на стенах такие веселые, голубенькие... Ты что, не рад?
- Да я не знаю даже...
Он и правда не знал. Он, видимо, просто устал сегодня от разных неожиданностей.
- А почему не написали, что новая квартира?
- Хотели тебе сюрпр сделать.
- Сюрпр... - усмехнулся Серёжа. Поглядел на притихшего Нока, потрепал ему загривок. - Я вот тоже сюрпр привез.
- Я уж смотрю... Это ты лагеря такое страшилище везешь? Да нет, он хороший, только... больно какой-то уж непричесанный.
Нок вопросительно посмотрел на незнакомую девочку, потом на хозяина и вдруг зевнул во весь размах розовой пасти.
- Ой, - сказала Наташка.
- Она пошутила, Нок, - сказал Серёжа. - Она больше не будет, не глотай ее.
Наташка засмеялась и вдруг сразу встревожилась:
- Серёжка... А почему ты... Ведь смена только через десять дней кончится. Ой, выгнали, да?
- Сам ушел, - хмуро сказал Серёжа. - С начальником лагеря поругался.
Наташка охнула:
- Мамочка моя... А тебя отпустили?
- А я спрашивал?
- Серёжка, сумасшедший! Тебя же искать будут.
Серёжа поморщился:
- Да не будут, там знают... Я все расскажу, только потом, ладно?
Наташка тряхнула своими светлыми, коротко подрезанными волосами.
- Ну ладно. Идите в комнату, я вас кормить буду... Слушай, а у него блох нет?
- Нет... Не знаю... Не надо нас кормить, мы на катере ели. Ты адрес скажи. Мне ведь надо... домой.
- Ой, ты не уходи! - испугалась она.
- Как это "не уходи"?