Им не найти ценителя мне больно было б, Серж.
Всё хорошо: войны конец, весёлый день рожденья,
И этой милой девушки явленье, —
Так нет, приполз гадёныш СМЕРШ.
Нержин
Кто?
Майков
Не видал ещё? Из Армии прислали.
Нержин
Уполномоченный?
Майков
У-гу.
Нержин
Не фронтовик?
Майков
Да где!
Да поросёнок розовый. Дерьмом чекистским напихали
В училище НКВД.
Весь мир его — училище: как одевали, как кормили,
Да как людей собаками травили...
Пойду. Состряпай донесеньице и схемку набросай,
Пометишь четырьмя утра.
Нержин
Но где передний край,
Где развернусь, не знаю, что ты, Сашка?
Майков
Да ты пиши! Как Ванин говорит, нужна бумажка.
Ты — мне, я — в Армию, а Армия пошлёт
Во Фронт, а ты ночуй, и не доехав даже.
Ну, глупость напиши, кой чёрт там разберёт?
Сто тысяч там таких бумажек!
Узнаю утром новенькое что-нибудь — подправлю,
А нет — пошлю и так, подумаешь, проблема!
Нержин
Нет, это глупо.
Майков (выпрямляясь)
Да? Так я, товарищ капитан, добавлю:
К пяти утра прислать связного с донесением и схемой.
Нержин
Куда прислать? Сюда?
Майков
Ну да.
Нержин
Ещё глупей. Он и к шести утра,
И не сюда, в Либштадт не доберётся.
Майков
А мне какое дело? Знать бы вам пора,
Вы — офицер, не детка,
За что глазами и ушами армии зовётся
Разведка вообще и, в частности,
артиллерийская разведка,
(по мере того как Майков увлекается, Нержин любуется им)
Что никогда ещё такого отношенья строгого,
Не требовала чёткости такой документация,
Как именно теперь, когда мы к зверю в логово
Вступаем в окружении враждебной нации,
Как именно теперь...
Нержин (напевает)
ИЛИ БУНТ НА БОРТУ ОБНАРУЖИВ,
ИЗ-ЗА ПОЯСА РВЁТ ПИСТОЛЕТ.
(вдвоём)
ТАК ЧТО СЫПЛЕТСЯ ЗОЛОТО С КРУЖЕВ
РОЗОВАТЫХ БРАБАНТСКИХ МАНЖЕТ.
Майков
Пи-ши! (уходит)
Оставшись один, Нержин чертит, пишет и разговаривает между делом.
Нержин
Вот мне сказали бы в сороковом году,
В мои доверчиво неопытные дни,
Что я с высот Истории... безропотно сойду...
До низменной штабной стряпни...
Входит Ванин, куря трубку. Он каждый раз курит что-нибудь новое — то сигарету, то папиросу, то из газеты махорочную цыгарку непомерно больших размеров. Нержин не замечает Ванина.
Война за революцию!
Такой ли в юности тебя мы представляем?
Катушки с бирками...
Бумажки, чтоб начальство высшее провесть.
Всё выдумки — и героизм, и жертвенности тайны...
Как непохоже всё, что мы читаем,
На то, как это есть.
Ванин
Вот удивил! Образование ума не прибавляет.
Читай поменьше, менее того — пиши.
Нержин (вскакивает)
Та-ащ майор! Вы, говорят, сегодня... Поздравляю!
И долгой жизни вам, от всей души!
(рукопожатие)
Ванин
Спасибо, дорогой. Но я скриплю давненько,
Пора мне, слышь, на печку помаленьку.
Нержин
Да сколько ж вам?
Ванин
Мне? Тридцать шесть.
Нержин
Все-го?
Мне столько же почти, а в мускулах, в крови...
Ванин
Тебе-то сколько?
Нержин
Двадцать семь.
Ванин
Хо-го!
До лет моих, милок, ещё ты доживи.
Нержин
Но девять лет? Что в них? Велик ли ваш излишек?
Ванин
Четвёртый-то десяток! — вот оно.
Показывает он и то, как жизнь промотана,
И то, что нет у ног кудрявеньких детишек.
Нержин
Детей?
Ванин
Детей. Весёленьких, здоровых.
Мы все не понимаем схолоста.
Питаемся в нарпитовских столовых,
Ночуем у куста...
Нержин
Да-да-да-да! Как это вы сказали ловко! —
Вот именно — столовка!
Ещё не раз я ею детство помяну:
Доска облезлая, и мелом процарапано меню,
Всегда одно — капуста и перловка!..
Но поглядеть на вас сейчас — полны, в лице румянец,
Не выправка пускай, а всё ж армейский глянец,
Нет, не стары!
Ванин
На вид! А чувствую, что стар.
Из муромской деревни, в НЭПовский угар
Приехал я мальчишкой в город,
И вот с тех пор кружусь... кружусь с тех пор вот...
Х-эх, было времячко!
Нержин
Я помню!
Ванин
Помнишь? Ты?
По три копейки хлеб, да с дом величиной кино-анонсы?
А мы, стянувши пояса до туготы,
Шли штурмовать и верили, что мы штурмуем солнце!
Что запахи лугов вольются в города,
Что в сёлах заблестит хрусталь лабораторий,
Что четырьмя часами светлого труда
Все будем равные, все будем господа
Над жизнью. Над природой. Над Историей.
С субботников — на диспуты, с ячеек — в клубы,
С рабфаков — в Академии! — путёвку в зубы...
И не заметил, брат ты мой, я в этой суете,
Как жил и отжил. А теперь, как сорок мне без малого,
Ранения под Хортицею след на животе —
Рубец, извилистее перелёта Чкалова.
Нержин
Неповторимый НЭП! Под чьими небесами, —
Под нашими ты цвёл?.. И сами ж вы, вы сами
Его...
(делает душащее движение на горле)
Подойдя к радиоле, Ванин рассеянно включает её. Оттуда:
…Весть о новых грандиозных победах героической Красной Армии вызвала прилив невиданного энтузиазма и небывалого патриотического подъёма среди ивановских текстильщиц. На многочисленных цеховых митингах работницы выкликают здравицы в честь гениально-мудрого стратега, вождя, отца, учителя и лучшего друга текстильщиц — товарища Сталина. Прядильщицы Моломонова и Натягушина 72 часа не отходили от своих сорока станков и досрочно выполнили план 1969 года...
Ванин выключает.
Ванин
Что — сами? Знаем, кривы сани.
Посердится на них кобыла,
А прёт и под гору и в гору.
Нержин
Арсений Алексеевич! Всё то, что было, —
Могло бы мягче быть? Без казней, без террора, —
С того последнего решающего спора
Между Бухариным и Сталиным?
Ванин
Меж них
И спору не было. Один скрипел пером за семерых,
Другой повсюду расставлял людей своих.
Нержин
Так было?
Ванин
Так.
Нержин
Тем хуже!..
Как скрыта истина Истории, и как её к тому же
Ещё темнят. У оппозиции у правой обнаружа...
Ванин
Какая оппозиция права, лева,
Всё это, слышь, браток, — слова!
Что от меня добыть ты хочешь? Ты-то
Уж мог бы знать мой нрав.
Хотел Бухарин, чтоб была Россия — сытой?
Так он и прав.
Нержин
Ах, прав!? И я так думаю! Я чувствую порой,
Что в Революции, что в самом стержне становом
Есть где-то роковой,
Проклятый перелом,
Но где? Но в чём?
Когтями землю я царапаю, как зверь,
Я рылом под землёй ищу его на ощупь...
Ванин
И я так думал раньше. Но теперь
Боюсь, что дело проще.
Нержин
Как?
Ванин
А зачем тебе?
Нержин
А мне всего важней!
Ванин
Сказал я: «проще»? Я обмолвился. Сложней.
Долгонек разговор. Не здесь его начать.
Тебе — статистику, тебе — колонки диаграмм,
В учёность эту я и сам
Не больно крещен.
Скажи по-умному: умеешь различать
слова и вещи ?
Нержин
А... в отношении каком?
Ванин
Ф-ф-ф! Умри!
Уже ответил — не умеешь.
Пять пиджаков над книгами протри —
Не поумнеешь.
Представь себе колхоз. Зажиточный, какого нет в Союзе,
Какого даже на картинках не расписывают нам,
Где не в ручную тачку — в три автомашины еле грузит
Колхозник хлеб свой, заработанный по трудодням.
Электро-дойки, -плуги, -вейки,
Во всём учёт и самый строгий план,
Где — ты не смейся! — ни одной общественной копейки
Никто и никогда не положил себе в карман.
Фруктовые сады, и пасеки, и фермы...
А общежитье — дом колонный.
Ну, и сидит какой-нибудь там хрен, наверно,
На яблоки и на квартиры выдаёт талоны.
Конечно, дисциплиночка: всё строго по звоночку —
Ведь дело миллионное, нельзя в нём без порядку.
Зайдёшь в правление — на завтра разнарядка —
Куда тебе, куда жене, куда сыночку.
Так вот: в такой колхозный рай
Мужик пойдёт по воле?
Нержин
Полагаю — да?
Ванин
Узнай,
Что — нет !!
К тебе бы в кабинет
Пришли, сказали бы: вот эту стенку мы сломаем,
Там за стеной такие же м-мыслители,
И чтоб крепить науку вашу, ви-ите ли,
Усилья мозгов ваших мы сольём,
Исследований темы спустит вам Обком,
А от гостей, от праздников ваш интеллект храня,
Дадим звонок и распорядок дня! —
Ты б согласился?
Нержин
Не-ет! Свободу замысла утратить? Что вы!
Ванин
Ага! А что ж мужик, по-вашему, — корова?
Он — годы, месяцы и сутки —
О чём он думает? Всё о желудке?
А у него от солнца одного горит лицо,
Когда над пахотой о жниве он мечтает?
А он, в саду своём он любит деревцо
За то одно, что яблочки с него снимает?..
Вот мой тебе примерчик с ноготок.
А из таких примерчиков плетётся жизнь, браток.
Кабы не он, не миллион таких «кабы», —
Тогда садись, катай законы классовой борьбы.
Как, полицейские прочтя мои приметы,
Не можешь ты себе лицо моё представить,
Так общества не может Марксов метод
Ни объяснить, ни исчерпать, ни к лучшему направить.
Конечно, Маркс во многом прав.
Но мир взрывать? но взяться пальцами
за эту электрическую ручку!?.. —
Медведь, слышь, тоже костоправ,
Да самоучка.
Нержин
Гори, моя головушка!.. Я ждал от вас чего угодно,
Но не такого дальнего удара!
Вы так естественно, вы так свободно
Несёте сан и службу комиссара!
Ванин
Я? Что же я? Догадкой смутной я живу.
В поток попав однажды, им плыву...
А главное, что лучшего-то я не вижу и не знаю...
Я — колокол: людей, вишь, в церковь я зову,
А сам в ней — не бываю...
Нержин (ходит в волнении)
Но как же жить? Но думать что?
Ванин
Вот думать-то как раз
Не надо. Есть начальство. Есть приказ.
От думанья никто не потолстел. От думанья сгоришь.
А меньше знаешь — больше спишь.
Приказ! Куда вертят, туда и доворачивай руля.
Прикажут завтра, что земля квадратная, —
Тык-мык — и что же? — дело неприятное —
На митинги! — Товарищи! Квадратная земля!
Твой бывший политрук бойцам в ответ —
Спросили, помнишь, почему, что церкви снова честь? —