«Ода павшим конфедератам» («OdetotheConfederatedead”) Над этим стихотворением А. Тейт работал с 1926 по 1936 г. Первый вариант «Оды…» появился в 1927 г. в ежегоднике “TheAmericanCaravan”, окончательный текст – в сборнике стихов А. Тейта “SelectedPoems” (1936).
Южанин А. Тейт решил воспеть солдат Конфедерации южных штатов, боровшихся против Союза американских штатов в Гражданской войне 1861-1865гг., но получилось нечто совсем иное. Сам поэт считал главной темой «Оды…» солипсизм, который определял как «философскую доктрину, которая утверждает, что мы создаём мир в процессе его восприятия». Это относится не к солдатам Конфедерации, которые для Тейта были и остаются героями, а к повествователю, лирическому герою «Оды», который выступает символом современного человека, живущего только абстрактными размышлениями, не способного к целенаправленному и, тем более, героическому действию. Этот «умозрительный человек» уподобляется сначала слепому крабу, а затем ягуару, прыгающему в пруд за собственным отражением.
Суть стихотворения вкратце такова: лирический герой Тейта стоит на кладбище, где похоронены солдаты Конфедерации, и пытается представить, какими они были, что вело их в бой и пр., но вместо этого его сознание фиксирует лишь видимые следы разрушительной работы времени: полустёртые надгробные надписи, отбитые конечности гипсовых ангелов и т.д. Все его попытки увидеть за сухими листьями, кружащимися на осеннем ветру, пехотинцев Конфедерации кончаются неудачей. Жёлтые листья, холодный ветер, заброшенное кладбище – единственная доступная его восприятию реальность. Виновато в этом “…mutespeculation, thepatientcurse/Thatstonestheeyes”, то есть «немое» абстрактное умствование, тяготеющее над ним тяжёлым проклятием и лишающее его возможности преодолеть «видимости» - прах и тление. Заканчивается стихотворение образом змеи, символизирующей всепримиряющее и всепоглощающее время. Таким образом, вместо торжественно-патетической оды героям Конфедерации получилось грустное размышление о современном человеке, не способном не только на героический поступок, но даже не умеющем внутренне сродниться с теми, кого чтит умом.
Роберт Лоуэлл
«Квакерское кладбище в Нантакете» (“TheQuakerGraveyardinNantucket”) Опубликовано в сборнике стихов Р. Лоуэлла “LordWeary’sCastle” (1946).
В январе 1944 г. во время взрыва на эскадронном миноносце “Turner” в районе пролива Лонг-Айленд погиб двоюродный брат Лоуэлла лейтенант Уоррен Уинслоу. Тело его не было найдено, но южнее Бостона на квакерском кладбище на острове Нантакет лейтенанту Уинслоу был поставлен кенотаф (cenotaph), то есть символический надгробный памятник, без захоронения тела.
Остров Нантакет в американской культуре связан с романом Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» (1851). Именно оттуда отправился на ловлю белого кита капитан Ахав на корабле «Пекод». И Ахав и «Пекод» не раз будут упомянуты Лоуэллом.
Уточним географию стихотворения. Южнее Бостона далеко выступает в Атлантический океан полуостров Кейп Код («Мыс Трески»). На юго-западе этого полуострова находится город Вудс Хоул, упоминаемый в пятой части стихотворения. Южнее полуострова Кейп Код лежат два острова – Мартас Виньярд и Нантакет. На острове Нантакет расположены 2 города, упоминаемых Лоуэллом – Мадакет и Сконсет (точнее, Сайасконсет). Теперь, зная географию стихотворения, обратимся к его истории. Остров Нантакет издавна был центром китобойного промысла. Квакеры – противники войн – были однако неутомимыми истребителями китов. Оправдание они находили, может быть, в словах Библии, избранных Лоуэллом в качестве эпиграфа к стихотворению: «сам Господь поставил человека владыкой над рыбами морскими и птицами небесными». И последнее предварительное замечание: два больших отрывка стихотворения (первые 12 строк и почти вся шестая часть – “OurLadyof Walsingham”) являются переложением в стихи двух прозаических текстов других авторов – начало представляет собой поэтический перифраз из первой главы книги Генри Торо “CapeCod”, а пятая часть перефразирует несколько абзацев из книги Э. Уоткина «Католическое искусство и культура»
Стихотворение сложно по языку. Лоуэлл охотно использует в нём редкие и малоупотребительные слова. Но не менее сложно стихотворение по композиции и по мысли.
Начнём с названия. Уоррен Уинслоу не был квакером и оказался на их кладбище случайно: его корабль взорвался недалеко от острова Нантакет. Но Лоуэлл воспользовался этим случайным обстоятельством и построил стихотворение на сопоставлении 2 преступлений, а именно: истребление китов квакерами и истребление цивилизованными народами друг друга в мировых войнах (сам Лоуэлл отказался участвовать во второй мировой войне, та как, по его мнению, американские лётчики бомбили гражданское население Европы. За отказ от призыва он отбыл тюремный срок. Разумеется, оправдать этот поступок Лоуэлла невозможно: мы не имеем права забывать, что шла война с фашизмом. Впоследствии и сам поэт будет сожалеть о своей пацифистской позиции тех лет). И в истреблении китов, и в истреблении людей Лоуэлл видит проявление одного и того же духа капиталистической наживы (Лоуэлл разделял теорию немецкого социолога Макса Вербера (1864-1920), согласно которой капитализм является порождением протестантской этики. Сам поэт родился и вырос в протестантской (кальвинистской) семье, но в 1940 г. перешёл в католицизм. В период написания «Квакерского кладбища» он был ревностным католикам, однако в начале 50-х отошёл от католицизма.
В первой части стихотворения Лоуэлл пытается представить, как тело его погибшего кузена было выловлено, снабжено грузом и затем снова отправлено назад, на съедение акулам. Лира Орфея не вернёт его с того света, только хриплый военный салют почтит эту бессмысленную смерть. Во второй части даётся картина неспокойного бурного моря и оплакивание природной погибших людей (эта часть, пожалуй, единственная, сближающая «Квакерское кладбище» с традиционными элегиями типа «Лисидаса» Д. Мильтона или «Адонаиса» П.Б. Шелли). В третьей части всякая смерть на море осмысливается, как возмездие. Китобои-квакеры отождествляли житейский успех (богатство) с благоволением божьим и богоизбранностью и поэтому даже в момент гибели не могли понять причин божьего гнева. Четвёртая и пятая части тематически связаны с образом «Моби Дика» Мелвилла, но охота на кита переосмысливается, как охота на бога и разрушение установленного им порядка. Пятая часть, пожалуй, самая выразительная: это картина гибели мира, залитого разлагающимися внутренностями китов. Гарпун капитана Ахава сливается в одно с копьём, пронзившим распятого Христа. Слова “hideoursteel, JonasMessias, inThySide” представляют образец сложного языка Лоуэлла. Смысл их ясен: это обращение к Христу с молитвой взять на себя грехи людей, но откуда это странное сочетание JonasMessias? Пророк Иона находился 3 дня и 3 ночи во чреве кита. Столько же времени прошло между распятием и воскресением Христа. Таким образом, JonasMessias – это одновременно и убиваемый кит, и распинаемый бог.
Шестая часть резко отличается от всех остальных по своему умиротворенному тону. Но трудно связать храм богоматери в английском местечке Уолсингем (графство Норфолк) и судьбы американских китобоев-квакеров. Для Лоуэлла безмятежность и всепонимание богоматери – единственная альтернатива неистовствам человека. И, наконец, в последней части мы переносимся к кенотафу Уоррена Уинслоу и одновременно видим весь Атлантический океан как огромное кладбище затонувших китобоев и моряков. Последняя строка требует особого внимания. Буквально, она означает: «Господь переживает радугу своего завета».
Лоуэлл имеет в виду библейский рассказ о том, как в знак окончания всемирного потопа бог возвёл радугу на небе: «Поставлю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть на опустошение земли».
Таким образом, последняя строка стихотворения означает, что бог может отменить, упразднить радугу завета, и всемирный потоп снова зальёт мир, и снова спасутся только немногие. Таким суровым и беспощадным предсказанием заканчивает Лоуэлл своё стихотворение.
Оно воскрешает в нашей памяти некогда знаменитую поэму Майкла Уиглсворта (1631-1705) «День Страшного суда». Правда, обычно финал «Квакерского кладбища» толкуется более смягчённо: Господь не оставит людей даже тогда, когда упразднит радугу своего завета с ними.
В стилистическом отношении поэма Лоуэлла – результат его учёбы у двух признанных мастеров затруднённого поэтического языка – Аллена Тейта, автора «Оды павшим конфедератам» и Джона Кроу Рэнсома. Но ученик превзошёл учителей.
И последнее: в стихотворении католика Лоуэлла нет милосердия и жалости ни к своему кузену У. Уинслоу, ни, тем более, к квакерам-китобоям. Наоборот, стихотворение, как это ни парадоксально, проникнуто духом кальвинистской (пуританской) суровости и нетерпимости. Безжалостной элегией можно назвать «Квакерское кладбище», законченное весной 1945 г. и предрекающее новый «всемирный потоп» за несколько месяцев до первых атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки. Знакомство с этим одним из самых известных антивоенных произведений Лоуэлла имеет определённую познавательную ценность.
«Павшим за союз» (“FortheUnionDead”) Опубликовано в сборнике стихов Р. Лоуэлла “LifeStudies” (1959), а затем дало название следующему сборнику стихов Лоуэлла “FortheUnionDead”, куда тоже включено. В обоих сборниках это стихотворение поставлено последним, в качестве своеобразного эпилога.
Название восходит к знаменитому стихотворению А. Тейта “Ode to the Confederate Dead”. Лоуэлл как бы противопоставляет оде павшим за Конфедерацию свою оду павшим за Союз.
Бостон – не только родной город Лоуэлла и столица штата Новой Англии – Массачусетса. Бостон – старейший культурный центр страны; в пригороде Бостона находится Гарвардский университет. Показывая упадок и деградацию Бостона, Лоуэлл скорбит об утрате всего лучшего, что было в стране.