Борис. Доверия я не могу иметь, во‑первых, к людям, носящим вот это; во‑вторых, самая должность ваша такая, что я не только не уважаю ее, но имею к ней величайшее отвращение. Но отвечать на ваши вопросы не отказываюсь. Что вы хотите знать?
Жандармский офицер. Во‑первых, позвольте: ваше имя, звание, исповедание?
Борис. Это вы все знаете, и я отвечать не буду. Один только вопрос очень важный для меня: я не так называемый православный.
Жандармский офицер. Какой же веры?
Борис. Я никак не определяю.
Жандармский офицер. Но все‑таки?
Борис. Ну, христианской по учению нагорной проповеди.
Жандармский офицер. Пишите. (Писарь пишет. К Борису.) Но все‑таки вы признаете себя принадлежащим к какому‑либо государству, сословию?
Борис. Нет, не признаю. Признаю себя человеком, рабом божиим.
Жандармский офицер. Почему же вы не признаете себя членом русского государства?
Борис. Потому что не признаю никаких государств.
Жандармский офицер. Что значит не признаете? Желаете разрушения?
Борис. Без сомнения. Желаю и работаю для этого.
Жандармский офицер(писарю). Пишите. Какими же путями вы работаете?
Борис. Обличением обмана, лжи, распространением истины. Я сейчас, как вы вошли, говорил этим солдатам, чтобы они не верили обману, в который их вовлекли.
Жандармский офицер. Но, кроме этих средств обличения и убеждения, признаете вы какие‑либо другие?
Борис. Нет. Не только не признаю, но признаю всякое насилие величайшим грехом. Не только насилие, но всякую скрытность, хитрость…
Жандармский офицер. Пишите. Хорошо‑с. Теперь позвольте узнать ваши знакомства. Знакомы вы с Ивашенковым?
Борис. Нет.
Жандармский офицер. С Клейном?
Борис. Слышал про него, но никогда не видал.
Входит священник.
Те же и священник.
Жандармский офицер. Ну, я думаю, я могу кончить. Я признаю вас не опасным и не подлежащим нашему ведомству. Желаю вам скорого освобождения. Мое почтенье. (Жмет руку.)
Борис. Одно мне хочется сказать вам. Простите меня, но я не могу не сказать: зачем вы избрали это дело дурное, злое? Я бы советовал вам оставить его.
Жандармский офицер(улыбаясь). Благодарю вас за совет. На это есть причины. Мое почтение. Батюшка, уступаю вам место. (Уходит с писарем.)
Те же, без жандармского офицера и его писаря.
Священник. И как же вы так огорчаете начальство, не хотите исполнить долг христианина, послужить царю и отечеству?
Борис(улыбаясь). Я именно хочу исполнить долг христианина, оттого и не хочу быть воином.
Священник. Отчего же не желаете? Сказано: «положить жизнь за други своя», то истинный христианин…
Борис. Да, положить жизнь, но не чужую взять. Я самое это и хочу – положить жизнь.
Священник. Не так вы, молодой человек, судите. А Иоанн Креститель сказал воинам…
Борис(улыбаясь). Это доказывает только то, что и тогда солдаты грабили, и он им не велел.
Священник. Ну, а почему же вы не хотите присягать?
Борис. Вы знаете, в Евангелии запрещено.
Священник. Нисколько. А как же, когда Пилат сказал: «Заклинаю тебя богом живым, ты ли Христос?» Господь Иисус Христос провозгласил: «Я самый». Значит, клятва не запрещена.
Борис. Неужели вам не совестно? Вы старый человек…
Священник. Не упорствуйте, советую вам. Нам не переделать мир. А вот примите присягу, и покойно будет. А уж что грех, что не грех, предоставьте знать церкви.
Борис. Вам? И неужели вам не страшно? Столько греха брать на себя?
Священник. Какой же грех? Как я воспитан в твердой вере и как прожил тридцать лет священствуя, не может быть на мне греха.
Борис. На ком же грех, что вы обманываете стольких людей. Ведь что у них в головах? (Показывает на часового.)
Священник. Этого мы с вами, молодой человек, не рассудим. А нам подобает послушание старшим.
Борис. Оставьте меня. Мне жалко вас и, каюсь, гадко слушать вас. Если бы вы были, как тот генерал, а то вы с крестом, с Евангелием, во имя Христа приходите уговаривать меня отречься от Христа. Уйдите. (Взволнованно.) Уйдите, оставьте меня. Уйдите. Отведите меня, чтобы не видать никого. Я устал. Ужасно устал.
Священник. Прощайте, коли так.
Входит адъютант.
Те же и адъютант. Борис сидит в заду сцены.
Адъютант. Ну что же?
Священник. Упорство великое. Непокорность.
Адъютант. Так что не согласился присягнуть и служить?
Священник. Ни в каком виде.
Адъютант. Стало быть, надо везти в госпиталь.
Священник. Что же, больным сделать? Оно, конечно, удобнее. А то пример соблазнительный.
Адъютант. На испытание в отделение душевнобольных. Так приказано.
Священник. Конечно. Мое почтение. (Уходит.)
Те же, без священника.
Адъютант(подходит к Борису). Пожалуйте. Мне велено свезти вас.
Борис. Куда?
Адъютант. На время теперь в госпиталь, где вам будет покойнее и где вы будете иметь время обдумать…
Борис. Я давно уже прежде обдумал. Ну что ж, поедемте.
Уходят.
Занавес
Сцена переменяется. Приемная комната в госпитале.
Доктора, старший и младший. Больной офицер в халате. Сторожа в блузах.
Больной офицер. Я говорю вам, что вы меня хуже губите. Я несколько раз уже чувствовал себя совсем здоровым.
Старший доктор. Да вы не волнуйтесь. Я согласен вас выписать. Но ведь вы сами знаете, что вам опасна свобода. Если бы я знал, что за вами будет уход.
Больной. Вы думаете, что я опять пить стану? Нет, уже я научен. А всякий лишний день, проведенный здесь, губит меня. Вы делаете обратное тому, что (горячится) должно. Вы жестоки. Вам хорошо.
Старший доктор. Успокойтесь. (Делает знак сторожам. Они сзади подходят.)
Больной. Вам хорошо рассуждать на свободе, а каково нам среди сумасшедших. (На сторожей.) Что подходишь? Прочь!
Старший доктор. Я вас прошу успокоиться.
Больной. А я вас прошу, требую выпустить меня. (Взвизгивает и бросается. По сторожа схватывают. Борьба, и уводят.)
Старший и младший доктор.
Младший доктор. Ну, опять началось. И чуть было он не задел вас.
Старший доктор. Алкоголик и… ничего нельзя сделать. Хотя все‑таки есть улучшение.
Входит адъютант.
Те же и адъютант.
Адъютант. Здравствуйте.
Старший доктор. Доброе утро.
Адъютант. А я привез к вам интересного субъекта. Некто князь Черемшанов, должен был отбывать воинскую повинность, отказался на основании Евангелия. Посылали к жандармам, те нашли себе не подлежащим, ничего неблагонадежного. Батюшка внушал, тоже не взяло.
Старший доктор(смеясь). И, как всегда, к нам, как последняя инстанция. Что же, давайте его.
Младший доктор выходит.
Те же, без младшего доктора.
Адъютант. Говорят, очень образованный молодой человек. И невеста у него богатая. Удивительно. Я прямо признаю, что у вас его настоящее место.
Старший доктор. Да, mania…
Вводят Бориса.
Те же и Борис.
Старший доктор. Милости просим. Садитесь, пожалуйста. Мы побеседуем. Вы нас оставьте.
Адъютант уходит.
Те же, без адъютанта.
Борис. Если бы можно, я бы вас просил, если вы меня будете запирать куда‑нибудь, то поскорее запереть меня и дать мне отдых.
Старший доктор. Простите. Необходимо нам соблюсти правила. Только несколько вопросов. Что вы чувствуете? Чем страдаете?
Борис. Ничем. Я совершенно здоров.
Старший доктор. Да, но вы поступаете не так, как все.
Борис. Я поступаю так, как мне велит совесть.
Старший доктор. Вот вы отказались от исполнения воинской повинности. Как вы мотивируете это?
Борис. Я христианин и потому не могу убивать.
Старший доктор. Но ведь нужно защищать отечество от врагов, нужно удерживать от зла нарушителей порядка.
Борис. На отечество никто не нападает; нарушителей порядка гораздо больше среди правительства, чем среди тех, которых оно насилует.
Старший доктор. То есть как вы это разумеете?
Борис. А так, что, например, главная причина зла – водка – продается правительством, ложная вера, обманная, распространяется правительством, и вот солдатство, исполнения которого от меня требуют и которое есть главное средство развращения, требуется правительством.
Старший доктор. По вашему мнению, стало быть, не нужно правительства и государства?
Борис. Я этого не знаю, но знаю наверно, что мне не надо участвовать в зле.
Старший доктор. Но что же будет с миром? Ведь нам дан разум для того, чтобы предвидеть.
Борис. Тоже и на то дан разум, чтобы видеть, что общественное устройство держится не насилием, а добром и что отказ одного человека от участия в зле не представляет никакой опасности.
Старший доктор. Теперь позвольте вас немного исследовать. Потрудитесь лечь. (Начинает щупать.) Тут не чувствуете боли?
Борис. Нет.
Старший доктор. И тут?
Борис. Нет.
Старший доктор. Вздохните. Не дышите. Благодарю вас. Теперь позвольте. (Достает мерку и меряет лоб, нос.) Теперь, будьте добры, закрыв глаза, пройдите.
Борис. И вам не совестно делать все это?
Старший доктор. То есть что?
Борис. Все эти глупости. Ведь вы знаете, что я здоров, что меня прислали сюда за то, что я отказался участвовать в их зле, что им отвечать на истину нечем и что для этого они притворились, что считают меня ненормальным, и вы содействуете им в этом. Ведь это гадко и стыдно. Оставьте это.
Старший доктор. Так вам не угодно пройти?