Целое утро бриз все крепчал и в полдень стал очень сильным. К счастью для команды "Катамарана", он не перешел в шторм, иначе их утлое суденышко было бы разнесено вдребезги.
Хотя волнение на океане по сравнению с тем, что происходит в шторм, было весьма умеренным, команда едва могла сохранять свой плот в целости. Мало радости было думать, что, случись настоящий шторм, "Катамаран" непременно разлетится на куски. Они могли лишь тешить себя надеждой, что, прежде чем это произойдет, они пристанут к твердой земле или, что еще вероятнее, их подберет какое-нибудь судно.
Но сейчас катамаранцы и не помышляли о благополучном завершении странствий: так незначительны были шансы на спасение и такой отдаленной казалась самая его перспектива. Стоило им только задуматься над этим, как они вспоминали всю безвыходность положения и впадали в глубокое уныние. Впрочем, сегодня у них не хватало времени уноситься фантазией так далеко -- к концу своих скитаний. Их тело и дух были слишком заняты тем, чтобы не дать этим странствиям трагически оборваться. Мало того, что им приходилось держаться настороже перед каждой накатывающейся волной и следить, чтобы "Катамаран" выдерживал ее натиск,--надо было еще присматривать, чтобы не разошлись связывающие бревна канаты.
Уже несколько раз океан обрушивался на них. Не будь крошка Лали и Вильям так крепко привязаны к основанию мачты, их обоих смыло бы волной и они, конечно, погибли бы в мрачной пучине океана.
Двое сильных мужчин с величайшим трудом могли удерживаться на плоту; чтобы их не смыло за борт, пришлось прикрепить и себя к бревнам, обмотав веревки вокруг кисти.
Однажды нахлынула громадная волна и затопила их, так что они очутились на несколько футов под водой. В этот тяжкий миг все четверо решили, что настал их последний час. Несколько секунд им казалось, будто они идут ко дну и никогда больше не увидят дневного света.
Скорее всего, так и случилось бы, если бы их не спасло своеобразное устройство плота: не так-то легко потонуть порожним бочкам -- они тотчас же всплыли обратно на поверхность, снова вынеся вверх, из воды, "Катамаран" и его команду.
К счастью, Бен Брас и Снежок не слишком полагались на волю случая, когда строили свой необычный плот. Бывалый моряк предвидел, что их может застигнуть в пути такая буря, как сегодня. И вместо того чтобы соорудить временное суденышко, годное для плавания только в тихих водах, матрос не пожалел трудов, стремясь сделать плот возможно более мореходным. Вместе со Снежком они приложили всю свою силу, чтобы попрочнее скрепить бревна и бочки канатами, и все свое мастерство для умелого использования не слишком-то пригодного материала, находившегося в их распоряжении.
Уже плавая на "Катамаране", они продолжали возиться с ним каждый день, чуть ли не каждый час, внося все новые усовершенствования.
Зато теперь они пожинали плоды своих трудов -- ведь только благодаря этой предусмотрительности и трудолюбию сумели они благополучно противостоять буре.
Понадейся они на удачу и предайся лености, что было бы, пожалуй, понятно в том отчаянном положении, в каком они тогда находились, сегодня наступил бы их последний день--"Катамаран", может быть, и не пошел ко дну, но развалился бы на куски, и никто из экипажа не остался бы в живых после такой катастрофы.
Как бы то ни было, и плот и команда выдержали бурю. Перед заходом солнца ветер стих, сменившись легким бризом. Тропическое море мало-помалу вернулось к своему обычному состоянию -- наступило затишье. И "Катамаран", снова распустив свой широкий парус, устремился с попутным ветром вперед в лучах золотого светила, медленно спускавшегося к западному краю безоблачного неба. Глава LXXXIX. ДУШЕРАЗДИРАЮЩИЙ КРИК
Ночь оказалась приятнее дня. Ветер больше не был им врагом. Сменивший его бриз благоприятствовал скитальцам больше, чем полный штиль, так как делал их плот устойчивым против мертвой зыби.
К полуночи стихла и зыбь. Так как буря длилась недолго, то волнение было слабое, да и оно вскоре совсем улеглось.
Наконец-то они могли подумать об отдыхе, таком необходимом после стольких трудов и треволнений. Проглотив несколько кусков невкусной пищи и запив их чаркой разбавленного канарского, все легли спать.
Ни сырые доски, служившие постелью, ни насквозь промокшая одежда, облипавшая тело, не помешали им заснуть.
В более суровом климате им было бы, пожалуй, неуютно. Но здесь, в тропическом поясе, на океане ночью бывает так жарко, что "мокрые простыни" кажутся не только терпимыми, но порой даже приятными.
Итак, катамаранцы все до одного улеглись отдыхать.
Обычно они поступали иначе: по ночам кто-нибудь оставался на вахте -- сам "капитан", или бывший кок, или же юнга. Само собой разумеется, малышка Лали была освобождена от этих обязанностей.
Такая обязательная ночная вахта имела двойной смысл: нужно было вести "Катамаран" по его курсу и в то же время наблюдать за морем, не покажется ли где парус.
В эту ночь, если бы они встали на вахту, им прибавилась бы еще одна обязанность: не следует забывать, что они все еще не избавились окончательно от своих недавних преследователей. Те, наверно, также шли под ветром.
Катамаранцы ни о чем не позабыли. Но хотя эта мысль не шла у них из ума, все равно они не в силах были противиться сну. Пусть плот идет куда хочет, пусть встречный корабль, если попадется на пути, неслышно проплывет мимо, пусть даже их нагонит большой плот, если так угодно судьбе,--будь что будет, ничто не помешает им заснуть глубоким, беспробудным сном.
И вдруг все разом проснулись -- их поднял на ноги крик, который мог бы разбудить и мертвеца. Дикий вопль пронесся над морем с такими странными, нечеловеческими интонациями, что, казалось, он мог возникнуть только в пучине океана. Это был короткий, отрывистый крик, но такой громкий, что даже Снежок очнулся от оцепенения.
-- Что за чертовщина? -- первый спросил негр, потирая себе уши, чтобы убедиться, не сделался ли он жертвой иллюзии.
-- Право, не знаю, -- отозвался матрос, тоже ошеломленный тем, что слышал.
-- Как будто кто-то тонет, масса Брас?
-- Похоже, что акула разорвала человека... Так мне все это сразу и вспомнилось.
-- Ей-богу, ваша правда! Точь-в-точь так кричал напоследок масса Гро!
-- А все-таки, -- продолжал матрос после минутного раздумья, -- что-то непонятно. Не человек это крикнул, нет, нет! В жизни не слыхал, чтобы человеческая глотка могла издать такой вопль.
-- А ведь большой плот не близко. Как вы вышибли багор тогда, мы и пустились наутек. Такой взяли старт, что куда уж тем с "Пандоры"! Им не удалось подойти хоть чуточку ближе -- ей-ей, не вру! Нет, оттуда крика не услышишь...
-- А вы поглядите-ка вон туда! Там что-то виднеется! -- вскричал Вильям, вмешавшись в разговор.
-- Да где же? Что там такое?--спросил матрос.
-- Вон там! -- ответил юнга, указывая вправо. -- Примерно в трех кабельтовых от нас на воде. Какой-то черный предмет, вроде лодки.
-- Лодка! Разрази меня гром! Да, теперь и я вижу. И правда она! Да только откуда ей взяться здесь, посреди Атлантического океана?
-- Правильно, лодка! -- вставил Снежок. -- Могу сказать наверное.
-- Похоже, что так, -- сказал матрос, вглядевшись еще пристальнее. -- Да, это лодка!.. Вот, вот, теперь еще лучше видно... Эге, в ней кто-то есть! Я вижу только одного: торчит посередине, будто мачта. Пожалуй, тот самый, что крикнул сейчас, если то не был сам дьявол. Нет, что ни говори, люди так не кричат!..
Словно в подтверждение последних слов матроса, крик снова повторился точь-в-точь, как прежде. Правда, сейчас, когда они уже очнулись ото сна, он произвел на них несколько иное впечатление.
Несомненно, это был голос человека -- ничем иным он не мог быть даже в этой обстановке, -- но человека, в котором угасла последняя искра разума.
Пожалуй, команда "Катамарана" еще оставалась бы в недоумении, если бы все ограничилось только этим вторично раздавшимся криком. Однако тотчас же полились какие-то речи -- бессвязные, но все же членораздельные, затем раздался взрыв хохота, какой можно услышать только в коридорах дома для сумасшедших.
Все как один стояли, слушали и дивились.
Ночь была безлунная, темная, но уже близился рассвет. Заря окрашивала розоватыми тонами небо. В сером полусвете раннего утра, слабые лучи которого играли на поверхности воды, можно было отчетливо разглядеть любой предмет и на значительном расстоянии.
Действительно вдали виднелось нечто вроде лодки, посреди которой маячила человеческая фигура. Да, это лодка и кто-то в ней стоит. Оттуда несутся эти восклицания, этот хохот, к которым они прислушиваются. Какое может быть сомнение--там сумасшедший!
Но безумец он или нет, зачем бежать от него? Здесь, на плоту, двое сильных мужчин, которые не побоялись бы встретиться с помешанным где угодно -- пусть даже посреди океана. Heт, эта встреча им не страшна. Как только они воочию убедились, что увидели лодку и человека в ней, сразу же скомандовали: "Лево руля!"--и направили плот прямо к шлюпке.
Минут через десять после того, как наши путешественники изменили курс, они ясно увидели свою цель. Стоило им только всмотреться повнимательнее, и за несколько секунд их любопытство было удовлетворено вполне. Теперь они поняли, что собой представляет это странное суденышко и его еще более странный экипаж!
Перед ними была гичка с невольничьего судна, и посреди нее стоял капитан злосчастного погибшего корабля. Глава ХС. БЕЗУМЕЦ ПОСРЕДИ ОКЕАНА
Теперь уже катамаранцам незачем было строить какие-либо предположения: ни таинственный предмет на воде, напоминавший лодку, ни человеческая фигура, там видневшаяся, не были больше загадкой. Тайна рассеялась, когда и гичка и человек в ней были опознаны.
Единственное, что их еще смущало, -- почему в лодке оказался только один человек вместо шести?
Там должно быть шестеро. Ведь именно столько спаслось в гичке с горящего судна: еще пять, кроме того, кто сейчас находится в ней и в ком, как ни странно он изменился, все еще можно узнать капитана невольничьего судна.