Завоевав симпатии широкой читающей публики в 1721 живой сатирой на французское общество – Персидскими письмами (Les Lettres persanes), в 1728 Монтескьё был избран членом Французской академии (после некоторых колебаний академиков). В том же году он отправился в путешествие по Австрии, Италии, небольшим германским княжествам вдоль Рейна, Голландии. Большое значение имело его пребывание в течение полутора лет в Англии. Здесь он посещал сессии палаты общин, наблюдая с радостным удивлением открытую критику правительственной политики, которая была разрешена оппозиционным партиям в парламенте и газетах. Такая свобода была невозможна при абсолютной монархии в его родной Франции, как и почти везде в мире в то время.
Вся жизнь Монтескьё была посвящена почти целиком чтению, размышлениям и медленной, тщательной работе над своими сочинениями. В огромной библиотеке в Лабреде он изо дня в день сидел перед камином, читая или медленно диктуя секретарю. Обладая замкнутым характером, позволяя себе открытость лишь среди друзей, Монтескьё иногда появлялся в парижских салонах, стоя в стороне и наблюдая за разнообразием человеческих типов. Истощенный многолетними исследованиями и сочинительством, почти слепой от катаракты, однако завоевавший славу и закончивший свой великий труд, Монтескьё умер в Париже 10 февраля 1755.
Персидские письма были опубликованы в 1721. В них использован взял восточный антураж, который Монтескьё позаимствовал из изданного незадолого перед тем перевода Антуаном Галланом Тысячи и одной ночи и из описаний путешествий по Ближнему Востоку Ж.Тавернье и Ж.Шардена. Развлечения сиамца в Париже Ч.Дюфрена привлекли внимание философа к ценному литературному приему – «наблюдениям иностранца». Однако Монтескьё превзошел всех своих предшественников. «Напишите мне что-нибудь вроде Персидских писем», взывал некий парижский издатель к молодым авторам. Несмотря на все попытки имитации работы Монтескьё, появление Турецких писем, Перувианских писем, Ирокезских писем не имело того успеха, который имели Персидские письма. В своих письмах персидский путешественник описывает разнообразные глупости и недостатки, а также более серьезные политические и религиозные злоупотребления во Франции 18 в. Чужеземцы поражаются тому, что французам представляется естественным порядком вещей.
Зачастую остроумие и ирония Монтескьё превращаются в злую сатиру. Он уже научился писать в характерной энергичной и лаконичной манере. «Дворянство дают только за сидение в кресле», – пишет перс Рика, издеваясь над модным бездельем европейской аристократии (Письмо 78). «Великий аристократ – это человек, лицезрящий короля, разговаривающий с его министрами, а также имеющий предков, долги и пенсии», – пишет Узбек (Письмо 88). В Персидских письмах нападкам подвергаются также религиозные войны, инквизиция, папа римский, абсолютная монархия Людовика XIV и фиаско, которое потерпел Джон Лоу в проведении т.н. плана Миссисипи. Монтескьё, заметил Вольтер, «сам мыслит и заставляет мыслить других».
Размышления о причинах величия и падения римлян (Considrations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur dcadence, 1734, исправленное издание в 1748) – небольшая, но очень важная для творчества Монтескьё книга. Ключевым словом в ее длинном названии является «причины». Почему Рим возвысился, почему он в конечном итоге пал? Исторические события имеют свои причины, и изучая их, мы достигнем мудрости, которая позволит избежать ошибок, совершенных в прошлом.
О духе законов (De l'esprit des lois, 1748) – труд всей жизни Монтескьё, результат более чем двадцати лет чтения, размышлений и неторопливой, тщательной литературной работы. Благодаря этой книге политическая и социальная наука получила художественную форму и стала доступной широкой публике. Что такое законы? «Законы, – утверждает автор в самом начале книги, – в самом широком значении этого слова суть необходимые отношения, вытекающие из природы вещей». Таким образом, эти отношения внутренне присущи вещам. Их можно найти и исследовать. Они зависят от типа правления, будь то тирания, монархия или демократия. Они различаются в зависимости от физических особенностей страны, ее холодного, теплого или умеренного климата, размера, характера рельефа – равнинного или гористого, религии, количества населения, манер, норм морали и обычаев ее обитателей.
Таким образом, представление об «относительности» человеческих верований и институтов имеет фундаментальное значение для мировоззрения Монтескьё. Это подход, согласно которому мир не отличается единообразием. Родная страна не всегда права. Из этого акцента на «относительности» следовали космополитические выводы. Среди любимых идей Монтескьё также был принцип разделения власти – законодательной, исполнительной и судебной, который он увидел в действии в Англии. В анализе системы разделения власти и использования принципа балансов и противовесов в правлении Монтескьё занимал более ясную и определенную позицию, чем Дж.Локк. В отличие от Локка, он не поддерживал идею о верховенстве законодательной власти. Книга О духе законов попала в «Индекс запрещенных книг» в 1751. Годом раньше вышла блестящая работа Монтескьё В защиту «Духа законов» (Dfense de l'Esprit des lois).
Персидские письма, признавал итальянский правовед Ч.Беккариа, оказали значительное влияние на его трактат О преступлениях и наказаниях (1764), в котором он выступал против пыток и призывал к более гуманной процедуре судебного разбирательства. Письма несомненно повлияли на форму некоторых изречений Вольтера в Кандиде и других работах. Разумеется, они оказали огромное воздействие на широкую читающую публику. И сегодня они читаются с удовольствием и не без пользы.
Размышления о римлянах вдохновили великого английского историка Эдуарда Гиббона на написание Истории упадка и разрушения Римской империи (1776–1788), хотя он и не согласился с некоторыми заключениями философа. Более поздние историки Рима часто шли по пути, уже проложенному Монтескьё.
О духе законов также стал фундаментальным трудом в области политической мысли. К нему с уважением относились умеренные лидеры начального периода Французской революции, и если бы Людовик XVI оказался более сильным и способным правителем, во Франции могла бы установиться конституционная монархия в духе английского правления. В США книга Монтескьё пользовалась популярностью, ее читали на французском и в английских переводах.
Это особенно относится к анализу Монтескьё английской формы правления. Во время дебатов на конституционном Конвенте в Филадельфии летом 1787 «знаменитый Монтескьё» часто цитировался как известный авторитет. По поводу жизненно важного вопроса о разделении власти, писал Джеймс Мэдисон в Федералисте (№ 47), «оракул, с которым обыкновенно справляются, когда речь заходит об этом предмете... это Монтескьё. Если он и не имеет приоритета в авторстве этой ценнейшей политической концепции, ему, по крайней мере, принадлежит заслуга в том, что он наиболее действенно ознакомил с нею человечество».