Колоритный характер даровитого русского человека и его судьба в России оказываются в центре внимания Н. С. Лескова в его сказе «Левша». Писатель активно использует традиции народного сказа, устного предания, прибаутки. Стремясь к подлинности изображения народной жизни, писатель прибегает к выработанным фольклором специфическим приемам повествования, которые обеспечивают максимальную объективность рассказа.
В основе сюжета сказа лежит характерный для народного эпоса мотив состязания, соперничества, борьбы.
Вся история рассказана от лица простого человека. Казалось бы, Лесков нигде не обнаруживает себя. Но в освещении событий Лескову важно не только увидеть всю историю глазами близкого к герою персонажа, но и поправить его. Лесков напоминает о себе то язвительным словцом, то нарочито сатирической обрисовкой, то грустным размышлением. Как бы ни был искусен Левша, его ремесло многое теряет от того, что он творит по наитию, по вдохновению, не соображаясь с простейшими знаниями. Поэтому Лесков не только восхищен умелостью русского человека, но саркастичен. Его сатира направлена, конечно, не на Левшу, который «грамоте не знает», а на тех, кто отлучил его от просвещения и оставил талант серым, неотделанным. Судьба Левши символизирует для Лескова судьбу всей нации, потенциальные возможности которой громадны, но стеснены внешними обстоятельствами. Поэтому, не отказываясь от гимна таланту простого русского человека, Лесков значительно заостряет сатирическое изображение, а весь сказ приобретает трагическое звучание. Лесков как бы сталкивает две интонации, повествования: хвалебную и язвительную. Мотив соперничества позволяет писателю придать происшествию, случаю, курьезу общенациональный, обобщающий смысл. Жизнь талантливого человека в России, по мысли писателя, трагична и никому не нужна. Но Лесков не теряет веры в народный характер, в его жизнестойкость, гуманные и нравственные принципы.
В сказе он воплощает эпический образ даровитого мастера, живущего в сознании народа. Писатель использует прием «народной этимологии» — искажения слова на народный лад, воспроизводит устный говор простых людей: «долбица умножения», «двухсветная» (двухместная), «нимфозория» (инфузория), «преламут» (перламутр), «без-рассудок» и т. д.
Завершая повествование о Левше, он писал: «Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою». Писатель стремился к тому, чтобы дорогие для него мысли и убеждения как бы исходили из народного сердца. Поэтому он столь широко ввел фольклорные мотивы, а весь сказ вырос из пословицы «Туляки блоху подковали».
Рассказ Льва Николаевича Толстого «После бала» состоит из двух резко противопоставленных частей: бал у предводителя и расправа с солдатом. Вторая сцена имеет особое значение для понимания смысла произведения, именно она дала название рассказу — «После бала».
Светлые, радостные краски бала, беззаботное веселье молодых людей; не подозревающих о существовании другого, страшного мира, резко оттеняет картину, нарисованную во второй части. В первой части рассказа чудесный бал, прекрасная зала, знаменитые музыканты, белое платье, белые перчатки, белые башмачки, «сияющее, разрумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза» Вареньки. После бала краски резко меняются: весенний мокрый туман, солдаты в черных мундирах, неприятная визгливая мелодия, «сморщенное от страдания лицо» наказываемого.
На первый взгляд, подобный контраст выявляет двуличие полковника, его неестественность на балу и истинное лицо после бала. Но значение рассказа глубже. В сцене бала полковник не только кажется красивым, милым и добрым — он действительно такой, он внимательный и заботливый отец, который носит домодельные сапоги, чтобы одевать и вывозить любимую дочь. Однако, «воинский начальник типа старого служаки», полковник убежден, что «все надо по закону»: и перед танцем натянуть замшевую перчатку на правую руку, и, если придет случай, ударить этой рукой в замшевой перчатке провинившегося солдата. Полковник искренен и на балу, когда танцует с любимой дочерью, и после бала, когда, не рассуждая, как ревностный николаевский служака, по хорошо продуманному распорядку прогоняет сквозь строй беглого солдата. Он, несомненно, верит в необходимость расправы с тем, кто переступил закон.
Именно эта искренность полковника в разных жизненных ситуациях больше всего ставит в тупик Ивана Васильевича. Как понять того, кто искренне добр в одной ситуации и искренне зол в другой? «Очевидно, он знает что-то такое, чего я не знаю... Если бы я знал то, что он знает, я бы понимал и то, что видел, и это не мучило бы меня». Иван Васильевич почувствовал, что в этом противоречии повинно общество: «Если это делалось с такой уверенностью и признавалось всеми необходимым, то, стало быть, они знали что-то такое, чего я не знал ».
Толстой не только показывает причудливое сочетание добрых и злых порывов в душе полковника, но и разоблачает объективные социальные условия, искажающие натуру человека, прививающие ему ложные понятия о долге.
Одновременно писатель заставляет задуматься над проблемой ответственности человека за окружающее. Именно сознанием этой ответственности за жизнь общества отличается Иван Васильевич. Юноша из богатой семьи, впечатлительный и восторженный, столкнувшись со страшной несправедливостью, он резко изменил свой жизненный путь, отказавшись от всякой карьеры. «Мне было до такой степени стыдно, что, не зная, куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой». Свою жизнь он посвятил тому, чтобы помогать другим людям: «Скажите лучше: сколько бы людей никуда не годились, кабы вас не было».
Антон Павлович Чехов глубоко видел ложь и неправильность жизни, он высмеивал не отдельных людей с их индивидуальными недостатками, а стремился к глубоким обобщениям. В его рассказах действуют не люди, а чины и состояния — доктора, репортеры, чиновники и т. д. Поэтому рассказ «Смерть чиновника» производит комическое впечатление — умирает не человек (тогда смех был бы кощунственным), а всего лишь чиновник. Классическая русская литература всегда жалела слабых и униженных. Для Чехова же те, кто добровольно становится рабом, привыкает унижаться, так же смешны и ничтожны, как сильные мира сего. Чиновник, герой чеховского рассказа, сам отвык видеть в себе человека и сам старательно поддерживает привычный для него порядок жизни. В конце концов достаточно доброжелательного и либерального генерала он своей навязчивостью раба превращает в «грозного начальника» и от этого умирает.
То же самое характерно для героя рассказа «Унтер Пришибеев» — человека маленького и пришибленного, бывшего швейцара, который сейчас нигде не служит. Он попал под суд, его нужно было бы пожалеть, но никакого сочувствия к нему у Чехова нет. Он попал под арест за то, что переборщил в своем стремлении защитить власть от «непорядков», он добровольный— что самое страшное — доносчик и кляузник. Пришибеев тупой и ограниченный человек, однако знает, что по отношению к начальству он должен быть почтительным и угодливым, а по отношению к народу может себе позволить быть держимордой. Самодурство и холуйство — две равновеликие стороны пршпибеевщины.
Подобные человеческие типы Чехов часто сравнивал с животными, рыбами, насекомыми. Особое место в этом ряду занимает герой рассказа «Хамелеон», полицейский надзиратель Очуме-лов. Это величественный страж порядка с начальственной осанкой, отрывистой, маловразумительной речью. Логика его рассуждений проста — кто сильнее, тот и прав. И этот герой тоже может мгновенно перейти от угодничества к самоуправству и обратно. Комизм рассказа строится на том, что «начальственную горд ость» Очумел ову приходится показывать тогда, когда он сам безумно боится то важного генерала, то толпы, которая вдруг перестанет считать его страшным и грозным. Укушенный мастер Хрюкин — такой лее хамелеон, да и зрители, наблюдающие эту сцену, недалеко ушли.
«Смеясь над порядком, с тупой механической силой разъединяющим людей на разряды, ставящим одних в полурабскую зависимость от других... Чехов с грустью напоминает о забытом человеческом достоинстве» (3. Паперный).