Сергей Александрович Есенин — верный и горячий патриот своей Родины, он был поэтом, кровно связанным с родной землей, с народом, с его поэтическим творчеством.
Ой ты, Русь, моя родина кроткая, Лишь к тебе я любовь берегу.
Любовь к Родине, к родному краю стала главной сквозной темой поэзии Сергея Есенина. Поэт по-дружески беседует с кленом, с любовью говорит о ветерке, ласково обращается к березке. Просторы полей, синь небес, глубина рек и озер, плакучие ивы и длиннокосые красавцы березы — во всем этом увидел Есенин неброскую красоту, щемящую прелесть средней полосы России. Природа у него живет, движется, слушает, мечтает. «Береза... принакрылась снегом, точно серебром».
«Береза», «Пороша» — обращает на себя внимание одухотворенность мира. Природа всегда движется. Отсюда обилие отглагольных форм. Такое восприятие окружающего мира как чего-то одушевленного, движущегося и превращающегося одно в другое, такое представление, выраженное в поэтических образах, Есенин почерпнул в народных сказках, поверьях, мифологии.
Вся система образов Есенина зиждется на этом чувстве движения и превращений, совершающих ся в мире, зиждется на чувстве единства человека с природой, со всем живым на земле.
Вне России Есенин не мыслил себя никогда, но сначала чувство Родины было почти неосознанным, детским, безмятежным.
«Задремали звезды золотые»... Золото, но задремавшее; зеркальный блеск воды, но он смягчен утренней зыбкой рябью и ранью; небосклон не румяный, а тронутый блеклым, сетчатым светом. Ярко только то, что не бывает совсем ярким — серебряные росы да перламутровое ожерелье на тугих стеблях одичавшей крапивы.
Маяковский утверждает, что лирика должна быть действенной, активно вмешиваться в жизнь. В стихотворении «Необычайное приключение,бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» выражается жажда самоотдачи людям. Образ мастера, который для Маяковского сравним с солнцем, возвышенным и повседневным.
Композиционно стихотворение делится на две части: изображение обычного (пейзаж, поэт за работой) и необычного, фантастического (встреча и разговор поэта с солнцем, осознание поэтом родства их деятельности и общности задач). Такая структура наглядно раскрывает одну из мыслей стихотворения: величие подлинно поэтического будничного труда, несущего истину и откровение, смысл которого выражает глагол светить, родственный пушкинскому жечь глаголом в «Пророке»:
И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей.
Кажущаяся отчужденность поэта и солнца выражается главным образом в прямой речи поэта. («Слазь!/довольно шляться в пекло!../Дармоед!») Напротив, осознание близости солнца и поэта и его прозрение, уверенность в необходимости и важности каждодневного поэтического труда переданы главным образом в речи рассказчика («На «ты»/мы с ним, совсем освоясь»; «...дружбы не тая,/бью по плечу его я») и солнца («ты да я,/нас, товарищ, двое!»; «я буду солнце лить свое,/а ты — свое,/стихами»).
Содержательное столкновение в композиционной структуре стихотворения разных речевых реплик и точек зрения (поэта-труженика, погруженного в «литературный быт», и солнца) приводит к осознанию высшего назначения поэзии, сопоставимого с солнцем. Выражением главной мысли о простоте величия и величии будничного в структуре образа автора (и тем самым отражением авторской поэзии) является «напутствие» солнца: «Смотри на вещи просто!»; «...взялось идти,/ идешь — и светишь в оба!» Связь двух планов — обычного и необычного — и их переход друг в друга подчеркнуты каламбуром — «игрой» значений многозначных слов: «...чем так,/без дела заходить,/ко мне/ на чай зашло бы!»; «Гоню обратно я огни/впервые с сотворенья./ Ты звал меня?/Чай гони,/гони, поэт, варенье!» Изображение происходящего дано укрупненно, масштабно. Оно задано с самого начала гиперболой: «В сто сорок солнц закат пылал».
Стихотворение представляет собой диалог. Отсюда неизбежное олицетворение «собеседника». Солнцу придан человеческий облик: оно говорит, рассуждает, поучает, пьет чай. «Уже в саду его глаза», «дух переводя,/заговорило басом», «бью по плечу его я». Интонации живой речи.
Повтор акцентируют наиболее важные построения и мысли. Решимость обратиться к солнцу отмечена тройным повтором «я крикнул солнцу». Особенно существен повтор основного ключевого слова — глагола «светить». Обычное значение глагола «светить» постепенно перерастает в символическое, получающее нравственно-эстетическое и общественно-политическое звучание:
Светить всегда,
Светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца!
На протяжении всего творчества Маяковский сохраняет интерес к сатирическим жанрам: сначала это пародийно-иронические «гимны», потом эпиграммы и плакатные «Окна РОСТа», стихотворения фельетонного типа, мистерии, и, наконец, комедии.
В произведениях дореволюционного периода сатира Маяковского — это беспощадный вызов («долой ваш строй», «пощечина общественному вкусу»), а в советский период она становится агитационно-пропагандистской.
Основные художественные приемы Маяковского-сатирика — гипербола и гротеск.
Серьезным врагом советской власти Владимир Маяковский считал новое мещанство. В своих произведениях он показал различные его типы. Среди его сатирических персонажей и простые служащие, и высокопоставленные чиновники, и даже член ЦК. Их объединяет виртуозное двуличие. Мещанин не показывает своего истинного лица. Он в маске. Политические лозунги стали для таких людей средством занять себе удобное «место под солнцем»,
«О дряни» — основным средством обличения является ирония. Поэт высмеивает тех, кто, «наскоро оперенья переменив •>, «свили уютные кабинеты и спаленки», почувствовав себя хозяевами нового мира. В повседневной жизни персонажей стихотворения причудливо соседствуют приметы советской действительности (газета «Известия», портрет Маркса на стене, символика серпа и молота на платье и традиционные атрибуты старого мещанского существования («на «Известиях» лежа, котенок греется», в клетке — «оголтелая канареица»). Сочетая несовместимые понятия, Маяковский добивается сатирического разоблачения мещанства.
Маркс со стенки смотрел, смотрел...
И вдруг
разинул рот,
да как заорет:
«Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт»...
В рассказе А. Грина «Зеленая лампа» повествуется об удивительной судьбе бродяги Ива, ставшего знаменитым врачом и обеспеченным человеком, и жизненном падении богача Стильтона, превратившегося в жалкого, больного нищего.
Это рассказ-притча. В нем есть все присущие этому жанру особенности: исключительное заострение главной мысли, морально-философское суждение писателя, элементы фантастики, условности и гротеска.
Рассказ построен на контрасте: вторая часть противопоставлена первой, один герой противопоставлен другому. В первой части источник света — лампа, во второй — Ив советует Стильтону осветить себе дорогу хотя бы спичкой. Смысл этого рассказа-притчи — противоестественность стремления позабавиться судьбой человека, превратить его в игрушку. За это и наказан Стильтон.
«Я давно не подходил к вашему окну, — произнес потрясенный рассказом Ива Стильтон. — Давно... Очень давно. Но мне теперь кажется, что там все еще горит зеленая лампа... лампа, озаряющая темноту ночи... Простите меня».
Другая важная мысль, выраженная в притче, — тот, кто имеет перед собой высокую цель, может стать хозяином своей судьбы. Именно это и произошло с Ивом, проявившим жизненную стойкость и целеустремленность. Зеленая лампа, которая должна была, по мысли Стильтона, превратиться в символ никчемности жизни одураченного человека, стала источником света, осветила этому человеку путь в будущее.
«Если желание сильно, то исполнение не замедлит. В одной со мной квартире жил студент, который принял во мне участие и помог мне через полтора года сдать экзамен для поступления в медицинский колледж. Как видите, я оказался способным человеком...»