Как знать?! Сделай Пушкин предложение Сушковой, а не Натали, что случилось бы. Не осуждая Натали, а сравнивая их - жен, женщин - думается, что Сушкова выполняла свой долг жены более свято, преданно. Пушкин, конечно же, не мог забыть имени молодой поэтессы, которой он дал своё благословление. В 1837 г. в «Современнике» (№5,7) появляются стихи Ростопчиной, написанные в Анне: «Эльбрус и я», «Месть» и др. Возможно, публикации содействовал сам редактор журнала. И едва ли случайно Евдокия Петровна написала следующие строчки в посвящении к своей драме «Дочь Донжуана»:
«.. .0, не забуду я,
Что Пушкина улыбкой вдохновенной
Был награжден мой простодушный стих...»
Потрясение Ростопчиной происшедшим на Чёрной речке было велико. Ведь за день до рокового выстрела Пушкин обедал у Ростопчиных, находясь рядом с собеседницей, об этом свидетельствует Бартенев со слов мужа Ростопчиной. До обеда и после него он убегал в умывальную комнату и мочил себе голову холодной водой, - до того мучил его жар в голове! (П. Бартенев, 1905 г. в кн. «Талисман». Документы. Письма.)
«Две встречи» поэтесса посвящает ближайшему другу Пушкина Петру Александровичу Плетнёву.
"Я отгадала, поняла
На нем к гения сиянье,
И тайну высшего признанья,
И пламенных страстей порыв,
И смелых дум, наперерыв
Всегда волнующих поэта...
Я прочитала без ошибки,
Что много, горько сердцем жил
Жил вдохновенный,- и любил,
И презирал, и ненавидел,
Что свет его не раз обидел.
Что рок не раз уж уязвил
Больное сердце, что манил
Его напрасно сон лукавый
Надежд обманчивых, что слава
Досталася ему ценой.
И роковой и дорогой!»
Сколько искренней скорби, печали и осознания неоплаченного долга перед подвижником духа. Есть еще один замечательный эпизод, доказывающий не случайность отношений великого поэта и незаурядной поэтессы. Известно, что с весны 1838 года до осени 1840 года Ростопчина снова жила в Анне, выезжая летом ненадолго в Вороново /еще одно родовое имение мужа/ и в Пятигорск. Именно в Анну 25 апреля 1838 года Василий Андреевич Жуковский высылает тетрадь для новых стихов Пушкина, доставшуюся ему после смерти поэта. Пушкин не успел внести в нее ни строчки. Бесценную реликвию Василий Андреевич сопровождает припиской: «Посылаю вам, графиня книгу, которая может иметь для вас некоторую ценность. Она принадлежала Пушкину; он приговорил ее для новых своих стихов и не успел написать ни одного; мне она досталась из рук смерти; я начал ее; то, что в ней найдете, не напечатано нигде. Вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения». / «Талисман» документы, письма, воспоминания, стр. 271/
В это время уже засверкал талант М. Лермонтова, жив был Баратынский, пробивалась молва о редком таланте Ф.Тютчева, но Жуковский вручил Пушкинскую тетрадь Ростопчиной. Впрочем не только Жуковский, но и другие литераторы и критики восторженно отзывались в эти годы о творчестве Евдокий Петровны. «..таких благородных, гармоничных, легких и живых стихов вообще немного в нашей современной литературе» /А.В.Никитенко/, «произведения исполнены жизни и красок» /П.А.Плетнев/ А в апрельском номере «Московского наблюдателя» за 1838 год В.Г.Белинский отметил: «После этих двух стихотворений А.С. Пушкина, опубликованных в «Современнике», замечательны только... «Тайные думы» графини Е. Ростопчиной: в нем прекрасными, полными души и чувства стихами воспеваются достоинства одной высокой особы». От таких отзывов могла бы вскружиться голова! Но Ростопчина осознавала недостаточность своих сил, громадную ответственность возложенной на нее миссии - продолжателя пушкинской традиции в поэзии. Поэтому, взволнованная доверием Жуковского, в ответном послании пишет:
«И мне, мне сей дар!- мне, слабой, недостойной,
Мой сердца духовник пришел его вручить,
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной
Стих чудный Пушкина велел он заменить!
Но не исполнить мне такого назначенья,
Но не достигнуть мне желанной вышины!
Не все источники живого песнопенья,
Не все предметы мне доступны и даны...
/ «Черновая книга Пушкина»/
Интересна дальнейшая судьба этого подарка. В тетрадь, где уже были черновые наброски Жуковского, Ростопчина стала вписывать "потаенные" стихи, ходившие в списках. Здесь оказались и эпиграммы на Аракчеева, Булгарина, А.Голицына - пушкинские произведения. Стихотворений самой Евдокии Петровны насчитывалось до полутораста. Впоследствии это собрание приобрел у дочери поэтессы, Лидии Андреевны Ростопчиной, известный собиратель рукописей и предметов пушкинского времени А.Ф.Онегин - Отто. Около пяти десяти лет хранилась тетрадь в его парижском музее. И только в 1928 году этот ценнейший документ вернулся на родину. Ныне эта тетрадь хранится в Пушкинском Доме.
И так, в 1841 году выходит первый сборник стихов Е. П. Ростопчиной "Талисман" /по названию первого стихотворения, опубликованного когда. Большая часть сборника - это апофеоз женской любви, часто не разделенной, томительной. Это лирика сердца. Он вызвал не мало откликов, отметивших оригинальность, трогательность и выразительность стихов. Это не только Плетнев, Жуковский, Вяземский, Никитенко, но и Белинский. Отмечая «истинный талант», «прекрасные стихотворения», «прелесть», «глубокое чувство», Виссарион Григорьевич «задевает» поэтессу, упрекает ее за поверхностное восприятие жизни, за привязанность к балу. Думается Белинскому не были известны иные «крамольные» стихи Ростопчиной, появившиеся в печати только через сто лет. «Вместо того, чтобы убояться сблизиться с этим миром, тогда только рождающимся у нас в России, я обратила на него внимание…» - пишет она позже, уже в 1857 году Погодину о несложившихся отношениях с разночинцами. Восприняв критику болезненно, поэтесса не могла изменить своему Я. «Иду себе прямо своею дорогой и , вследствие моей близорукости , не вижу, не замечаю кислых физиономий: мне до них дела нет! Я-я!! Кто меня любит и жалеет – тому спасибо, кто бранится, особенно без причин, -тем- более чем презренье: невниманье!"/Письмо М.П. Погодину,1851 г, «Талисман», «Воспоминания, письма, документы»./
Таков был первый виток известности и славы подающей большие надежд
поэтессы и пленительнейшей женщины.
Одной любовью
Исследуя биографию и творчество я не могла однозначно поверить, что исповедь, сердечные раздумья женщины о любви, увлечениях женского сердца о несовершенстве человеческой жизни, о смысле существования мог стать причиной перемены к ней отношения со стороны и критиков и светского общества в период после 1841 г.
Даже общеизвестный факт, что баллада «Неравный брак», написана графиней во время путешествия в Италию, куда она отправилась с семьёй; мужем и тремя детьми, в 1845 г. стала причиной отторжения графини от царского двора и Петербурга вообще, не убеждал. Чувствовалась какая-то недосказанность. Не было твёрдого убеждения и в том. что предметом любовных излияний были многие мужчины того времени. Некоторые ,например поэт Владислав Ходасевич, предполагали, что это князь Платон Иванович Мещерский. Другие считали, что героем её романа мог быть князь Владимир Фёдорович Одоевский, яркая ,всесторонне одарённая личность, философ, учёный, музыкант, писатель, друг Пушкина, Вяземского, Кюхельбекера. Одна из подруг писала Ростопчиной в Анну: «Твой друг Одоевский всё вздыхает о тебе».Но ни современники поэтессы, ни критики нашего времени не утруждали себя вопросом; «Кто же виновник вздыханий и страсти, кто этот безымянный «Он»?». С разгадкой я познакомилась в статье Владимира Киселёва-Сергенина «Тайна графини Е.П. Ростопчиной»,опубликованной в журнале "Нева" №9,1994г. Загадка - это часто недосказанность, неопределённость, а иногда намеренная мистификация. Но в чём причины недосказок, пробелов, умалчиваний. Автор статьи считает, что в первую очередь это положение знатной великосветской дамы, состоящей в браке, обязывающее оберегать репутацию своей фамилии. Конечно, для высоко духовной личности графини имела значение и другая сторона дела - репутация другого лица, объекта ее всеполагающей страсти.
Литературовед, уподобляясь сыщику или следователю, сопоставляет разные свидетельства, добывает «вещественные улики», выуживает из текстов едва ощутимые намёки, роется в частной переписке поэтессы, её родственников и друзей. Делает он это ради разгадки тайны давно интересующей его личности.
В чём же состоит разгадка, по мнению В. Киселёва-Сергенина? Во-первых вопреки многим современникам Евдокии Ростопчиной, в частности страшного обвинения Чернышевского, считавшего, что поэтесса органически неспособна зажечься сильным, самозабвенным чувством, литературовед убеждает читателей и меня тоже, что на самом деле в течение двадцати лет - случай беспримерный в нашей литературе -душевная жизнь Ростопчиной сосредоточена была на всепоглощающей любви к единственному обожаемому ею человеку. Этот роман жизни вызвал обильные и плодоносные в её творчестве.
После рождения первого ребенка в Анне Ростопчина с мужем осенью 1836г. обосновалась в Петербурге, где в январе 1837г. познакомилась с семейством Карамзиных, близко общавшихся с Пушкиным. Знакомство с Александром Сергеевичем, пиетет, питаемый ею перед его личность вероятно, были моментами, способствующими сближению с этим домом Кстати, автор статьи отмечает, что поэтесса откликнулась на смерть Пушкина стихотворением «29 января 1837г.»,текст которого до сих пор не известен. В это время сын известного историографа Николая Михайловича Карамзина и Екатерины Андреевны - Андрей- путешествует по Европе с целью укрепления здоровья. Возвращается он в дом в октябре 1837 года после длительного отсутствия. Стихотворение «Встреча» датируется поэтессой 23 октября этого года: