Необеспечение обвиняемого защитником влечет отмену судебного решения [2.8.С.127].
Глава 2. Защита прав подозреваемого, обвиняемого
Еще в период действия УПК РСФСР [1.6.] с задержанием подозреваемого сложилось неоднозначное положение. Уголовно-процессуальное задержание представляло собой кратковременный (до 72 часов) арест человека, т. е. меру принуждения. Она же по смыслу закона могла применяться только по уголовному делу следователем, производящим его расследование. В соответствии с УПК РСФСР [1.6.Ст.122] при задержании составлялся протокол. Право принятия решения об этом имел только тот следователь, который вел данное дело. Причем фактическое задержание (доставление заподозренного лица в милицию) всегда производили иные лица, т. е. оперативные работники, участковые и т. д., а процессуальное оформление (после доставления задержанного) осуществляли другие, т. е. следователи. По утверждению С. Назарова, при производстве следственного действия замена субъекта, его осуществляющего, не допускается [2.11.С.78]. С мнением данного автора можно согласиться. И если это происходило до возбуждения уголовного дела, то задержанный человек фактически находился в милиции без оформления протокола и, соответственно, он не имел статуса подозреваемого до тех пор, пока не принималось решение о возбуждении уголовного дела, а расследующий его следователь не составлял протокол задержания.
Таким образом, в уголовно-процессуальной деятельности задержание лица по подозрению в совершении преступления разделялось на фактическое и юридическое. Подозреваемым как участником уголовного процесса лицо становилось со времени не фактического задержания, а юридического его оформления. Соответственно, право иметь защитника подозреваемый приобретал с момента юридического, а не фактического задержания.
После принятия Конституции РФ 1993 г. с ее нормой о праве задержанного иметь адвоката с момента задержания сложившееся положение с двойственным статусом задержанного было подвергнуто критике и переосмыслению. Конституционный Суд РФ признал неконституционной практику допуска адвоката-защитника к подозреваемому лишь после составления протокола задержания и указал, что «конституционное право пользоваться помощью адвоката (защитника) возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным» [3.15]. Это решение состоялось незадолго до принятия нового УПК РФ, авторы которого не могли не отразить в его нормах выводы и указания Конституционного Суда РФ. Поэтому в УПК появилось понятие «момент фактического задержания», определяемое как «момент производимого в порядке, установленном настоящим Кодексом, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления» [1.2.Ст.5].
Как видно, законодатель признает лицо фактически задержанным не тогда, когда реально ограничивается его свобода, а лишь при наличии двух условий: лишение свободы должно происходить в сфере уголовно-процессуальной деятельности и производиться в порядке, установленном УПК РФ.
Право на задержание [1.2.Ст.91], предоставлено органу дознания, следователю и прокурору. Они, не позднее трех часов после доставления к ним подозреваемого, обязаны составить протокол задержания [1.2.Ст.92]. На практике это означает следующее. Решение о задержании принимается уже по возбужденному и расследуемому уголовному делу, так как, во-первых, задержание применяется за совершение преступления, а оно считается установленным фактом лишь по вынесении постановления о возбуждении уголовного дела; во-вторых, задержание является мерой процессуального принуждения, которая по смыслу закона применяется только после возбуждения уголовного дела. Из этого следует, что следственная практика в настоящее время остается на позиции составления протокола задержания в стадии предварительного расследования, но никак не возбуждения уголовного дела. Однако суть не в том, кем и на какой стадии составляется протокол задержания, а в том, как рассчитывается 48-часовой срок содержания подозреваемого под стражей. Ведь для задержанного человека важны не юридические тонкости нашего законодательства, а время, в течение которого он лишается свободы.
В юридическом смысле срок задержания исчисляется с того часа, когда заподозренное лицо было реально ограничено в свободе передвижения, т. е. с его «поимки», «захвата». По смыслу же ст. 92 УПК РФ предусмотренный законом 48-часовой срок задержания отсчитывается от момента доставления заподозренного лица к следователю. До этого оно может находиться в состоянии фактически задержанного не один час, однако на попытки подозреваемого и его адвоката указать в протоколе задержания время фактического ограничения свободы следователь неизменно отвечает: «В моем распоряжении 48 часов с момента передачи мне подозреваемого, а где и сколько времени он был до этого – не моя проблема» [2.11.С.80]. Таким образом, и в данной ситуации задержанное лицо признается подозреваемым только в стадии предварительного расследования с момента составления протокола о задержании. До того, пока в соответствии с механизмом возникновения подозреваемого лица не будет принято решение о возбуждении уголовного дела, протокол задержания не составляется, т. е. подозреваемый как участник уголовного процесса, наделенный правомочиями [1.2.Ст.46], в стадии возбуждения уголовного дела не появляется. Это означает, что существование двух видов задержания – фактического и юридического сохраняется и в настоящее время. Соответственно, остается «старая» проблема защиты подозреваемого с момента фактического задержания. В некоторых случаях адвокатам удается войти в защиту заподозренного лица с момента реального ограничения его свободы, но до формального признания подозреваемым. Это осуществляется на основании Конституции РФ [1.1.Ст.48], решения Конституционного Суда РФ [3.15], а также положений УПК РФ [1.2.Ст.49] о допуске защитника в дело с момента возбуждения уголовного дела и начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления. Однако такая практика – исключение из правила. Чаще всего фактически подозреваемый до составления протокола о задержании остается без защитника, так как должностные лица органов уголовного преследования, ссылаясь на отсутствие в УПК РФ норм, предусматривающих участие защитника в стадии возбуждения уголовного дела, всеми правдами и неправдами не допускают адвоката к задержанному.
Следовательно, все изложенное выше дает достаточные основания утверждать, что конституционное право лица, подозреваемого в совершении преступления, в части получения им квалифицированной юридической помощи со стороны адвоката-защитника в стадии возбуждения уголовного дела в УПК РФ не полностью. Поэтому необходимо принять ряд поправок в уголовно-процессуальном законодательстве, которые помогли бы обеспечить конституционные права подозреваемого в полной мере.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство содержит нормы, соблюдение которых обеспечивает возможность получения квалифицированной юридической помощи лицам, подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений. Но очевидно, что для подозреваемого и обвиняемого важно получить юридическую помощь своевременно. Поэтому вопрос об обретении статуса защитника на стадии предварительного расследования является весьма актуальным.
В соответствии УПК РФ [1.2.Ст.49] в качестве защитников допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката. С учетом того, что право обвиняемого заявлять ходатайства на стадии предварительного расследования ничем не ограничено, иное не являющееся адвокатом лицо (по смыслу содержащейся в УПК РФ формулировки) может быть допущено к защите обвиняемого также и на стадии предварительного расследования. Данная точка зрения нашла свое отражение и в научной литературе. В частности, В.И. Радченко высказал следующее мнение: «Допускаемые в соответствии с УПК РФ [1.2.Ст.49] в качестве защитников лица могут участвовать в деле лишь наряду с адвокатом. Представляется, что подобное решение суд может принять не только в стадии судебного следствия, но и, например, при рассмотрении одного из вопросов досудебного производства. Возможна ситуация, когда иное лицо допущено в дело, а обвиняемый потом отказался от адвоката. В подобном случае иное лицо будет продолжать защиту»(т. е. даже в отсутствие адвоката) [2.12.С.81]. Эта позиция представляется весьма спорной. В УПК РФ [1.2.Ст.49] содержит прямое императивное указание на участие в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, только наряду с таковым. В ситуации, когда обвиняемый от адвоката-защитника отказался, а защитник, не являющийся адвокатом, будет продолжать участвовать в уголовном процессе, данная норма права будет нарушена.
Очевидно, что самостоятельное участие в качестве защитника лица, не являющегося адвокатом, будет противоречить сущности действующего уголовно-процессуального законодательства, поскольку такое лицо: 1) не сдает квалификационный экзамен; 2) зачастую не имеет необходимой юридической квалификации; 3) не несет юридическую ответственность за качество оказываемой им юридической помощи. Самостоятельное его участие в качестве защитника создает прямую угрозу реализации положений Конституции РФ [1.1.Ст.48].