<Ок. 19 апреля 1908, Париж>
--------
x x x
Мой тихий сон, мой сон ежеминутный --
Невидимый, завороженный лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шелковых завес.
В безумных встречах и туманных спорах,
На перекрестке удивленных глаз
Невидимый и непонятный шорох
Под пеплом вспыхнул и уже погас.
И как туманом одевает лица,
И слово замирает на устах,
И кажется -- испуганная птица
Метнулась в вечереющих кустах.
1908 (1909?)
--------
x x x
Из полутемной залы, вдруг,
Ты выскользнула в легкой шали --
Мы никому не помешали,
Мы не будили спящих слуг...
1908
--------
x x x
Довольно лукавить: я знаю,
Что мне суждено умереть;
И я ничего не скрываю:
От Музы мне тайн не иметь...
И странно: мне любо сознанье,
Что я не умею дышать;
Туманное очарованье
И таинство есть -- умирать...
Я в зыбке качаюсь дремотно,
И мудро безмолвствую я:
Решается бесповоротно
Грядущая вечность моя!
(Конец 1908 -- начало 1909) <1911?>
--------
x x x
Здесь отвратительные жабы
В густую падают траву.
Когда б не смерть, то никогда бы
Мне не узнать, что я живу.
Вам до меня какое дело,
Земная жизнь и красота?
А та напомнить мне сумела,
Кто я и кто моя мечта.
<1909>
--------
x x x
Сквозь восковую занавесь,
Что нежно так сквозит,
Кустарник из тумана весь
Заплаканный глядит.
Простор, канвой окутанный,
Безжизненней кулис,
И месяц, весь опутанный,
Беспомощно повис.
Темнее занавеситься,
Все небо охватить
И пойманного месяца
Совсем не отпустить.
1909
--------
Пилигрим
Слишком легким плащом одетый,
Повторяю свои обеты.
Ветер треплет края одежды --
Не оставить ли нам надежды?
Плащ холодный -- пускай скитальцы
Безотчетно сжимают пальцы.
Ветер веет неутомимо --
Веет вечно и веет мимо.
<Лето 1909?>
--------
x x x
В морозном воздухе растаял легкий дым,
И я, печальною свободою томим,
Хотел бы вознестись в холодном, тихом гимне,
Исчезнуть навсегда, но суждено идти мне
По снежной улице, в вечерний этот час
Собачий слышен лай и запад не погас
И попадаются прохожие навстречу...
Не говори со мной! Что я тебе отвечу?
1909
--------
x x x
В безветрии моих садов
Искуственная никнет роза;
Над ней не тяготит угроза
Неизрекаемых часов.
В юдоли дольней бытия
Она участвует невольно;
Над нею небо безглагольно
И ясно,-- и вокруг нея
Немногое, на чем печать
Моих пугливых вдохновений
И трепетных прикосновений,
Привыкших только отмечать.
<Октябрь?> 1909
--------
x x x
Истончается тонкий тлен --
Фиолетовый гобелен,
К нам -- на воды и на леса --
Опускаются небеса.
Нерешительная рука
Эти вывела облака.
И печальный встречает взор
Отуманенный их узор.
Недоволен стою и тих,
Я, создатель миров моих,--
Где искусственны небеса
И хрустальная спит роса.
<Не позднее 13 августа> 1909
--------
x x x
Ты улыбаешься кому,
О, путешественник веселый?
Тебе неведомые долы
Благословляешь почему?
Никто тебя не проведет
По зеленеющим долинам,
И рокотаньем соловьиным
Никто тебя не позовет,--
Когда, закутанный плащом,
Не согревающим, но милым,
К повелевающим светилам
Смиренным возлетишь лучом.
<Не позднее 13 августа> 1909
--------
x x x
В холодных переливах лир
Какая замирает осень!
Как сладостен и как несносен
Ее золотострунный клир!
Она поет в церковных хорах
И в монастырских вечерах
И, рассыпая в урны прах,
Печатает вино в амфорах.
Как успокоенный сосуд
С уже отстоенным раствором,
Духовное -- доступно взорам,
И очертания живут.
Колосья -- так недавно сжаты,
Рядами ровными лежат;
И пальцы тонкие дрожат,
К таким же, как они, прижаты.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
В просторах сумеречной залы
Почтительная тишина.
Как в ожидании вина,
Пустые зыблются кристаллы;
Окровавленными в лучах
Вытягивая безнадежно
Уста, открывшиеся нежно
На целомудренных стеблях:
Смотрите: мы упоены
Вином, которого не влили.
Что может быть слабее лилий
И сладостнее тишины?
<Не позднее 13 августа> 1909
--------
x x x
Озарены луной ночевья
Бесшумной мыши полевой;
Прозрачными стоят деревья,
Овеянные темнотой,--
Когда рябина, развивая
Листы, которые умрут,
Завидует, перебирая
Их выхоленный изумруд,--
Печальной участи скитальцев
И нежной участи детей;
И тысячи зеленых пальцев
Колеблет множество ветвей.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
Твоя веселая нежность
Смутила меня:
К чему печальные речи,
Когда глаза
Горят, как свечи,
Среди белого дня?
Среди белого дня...
И та -- далече --
Одна слеза,
Воспоминание встречи;
И, плечи клоня,
Приподымает их нежность.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
Не говорите мне о вечности --
Я не могу ее вместить.
Но как же вечность не простить
Моей любви, моей беспечности?
Я слышу, как она растет
И полуночным валом катится,
Но -- слишком дорого поплатится,
Кто слишком близко подойдет.
И тихим отголоскам шума я
Издалека бываю рад --
Ее пенящихся громад,--
О милом и ничтожном думая.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
На влажный камень возведенный,
Амур, печальный и нагой,
Своей младенческой ногой
Переступает, удивленный
Тому, что в мире старость есть --
Зеленый мох и влажный камень.
И сердца незаконный пламень --
Его ребяческая месть.
И начинает ветер грубый
В наивные долины дуть:
Нельзя достаточно сомкнуть
Свои страдальческие губы.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
Бесшумное веретено
Отпущено моей рукою.
И -- мною ли оживлено --
Переливается оно
Безостановочной волною --
Веретено.
Все одинаково темно;
Все в мире переплетено
Моею собственной рукою;
И, непрерывно и одно,
Обуреваемое мною
Остановить мне не дано --
Веретено.
<Не позднее 22 октября> 1909
--------
x x x
Если утро зимнее темно,
То -- холодное твое окно
Выглядит, как строгое панно:
Зеленеет плющ перед окном;
И стоят под ледяным стеклом
Тихие деревья под чехлом --
Ото всех ветров защищены,
Ото всяких бед ограждены
И ветвями переплетены.
Полусвет становится лучист.
Перед самой рамой -- шелковист --
Содрогается последний лист.
<Не позднее 12 ноября> 1909
--------
x x x
Пустует место. Вечер длится,
Твоим отсутствием томим.
Назначенный устам твоим
Напиток на столе дымится.
Так ворожащими шагами
Пустынницы не подойдешь;
И на стекле не проведешь
Узора спящими губами;
Напрасно резвые извивы --
Покуда он еще дымит --
В пустынном воздухе чертит
Напиток долготерпеливый.
<Не позднее 12 ноября> 1909
--------
x x x
В смиренномудрых высотах
Зажглись осенние Плеяды.
И нету никакой отрады,
И нету горечи в мирах,
Во всем однообразный смысл
И совершается свобода:
Не воплощает ли природа
Гармонию высоких числ?
Но выпал снег -- и нагота
Деревьев траурною стала;
Напрасно вечером зияла
Небес златая пустота;
И белый, черный, золотой --
Печальнейшее из созвучий --
Отозвалося неминучей
И окончательной зимой.
<Не позднее 12 ноября> 1909
--------
x x x
Дыханье вещее в стихах моих
Животворящего их духа,
Ты прикасаешься сердец каких,
Какого достигаешь слуха?
Или пустыннее напева ты
Тех раковин, в песке поющих,
Что круг очерченной им красоты
Не разомкнули для живущих?
<Не позднее 12 ноября> 1909
--------
x x x
Нету иного пути,
Как через руку твою --
Как же иначе найти
Милую землю мою?
Плыть к дорогим берегам,
Если захочешь помочь:
Руку приблизив к устам,
Не отнимай ее прочь.
Тонкие пальцы дрожат;
Хрупкое тело живет:
Лодка, скользящая над
Тихою бездною вод.
<Не позднее 13 декабря> 1909
--------
x x x
Что музыка нежных
Моих славословий
И волны любови
В напевах мятежных,
Когда мне оттуда
Протянуты руки,
Откуда и звуки
И волны откуда,--
И сумерки тканей
Пронизаны телом --
В сиянии белом
Твоих трепетаний?
<Не позднее 13 декабря> 1909
--------
x x x
На темном небе, как узор,
Деревья траурные вышиты.
Зачем же выше и все выше ты
Возводишь изумленный взор?
-- Вверху -- такая темнота,--
Ты скажешь,-- время опрокинула
И, словно ночь, на день нахлынула
Холмов холодная черта.
Высоких, неживых дерев
Темнеющее рвется кружево:
О, месяц, только ты не суживай
Серпа, внезапно почернев!
<Не позднее 17 декабря> 1909
--------
x x x
Где вырывается из плена
Потока шумное стекло,
Клубящаяся стынет пена,
Как лебединое крыло.
О, время, завистью не мучай
Того, кто вовремя застыл.
Нас пеною воздвигнул случай
И кружевом соединил.
<1910>
--------
x x x
Когда мозаик никнут травы
И церковь гулкая пуста,
Я в темноте, как змей лукавый,
Влачусь к подножию Креста.
Я пью монашескую нежность
В сосредоточенных сердцах,
Как кипариса безнадежность
В неумолимых высотах.
Люблю изогнутые брови
И краску на лице Святых,
И пятна золота и крови
На теле статуй восковых.
Быть может, только призрак плоти
Обманывает нас в мечтах,
Просвечивая меж лохмотий,
И дышит в роковых страстях.
<Лето 1910, Лугано>
--------
x x x
Под грозовыми облаками
Несется клекот вещих птиц:
Довольно огненных страниц
Уж перевернуто веками!
В священном страхе зверь живет --
И каждый совершил душою,
Как ласточка перед грозою,
Неописуемый полет.
Когда же солнце вас расплавит,
Серебряные облака,
И будет вышина легка,