При анализе диалогов персонажей мы не пользуемся понятием «монолог» и не ставим здесь задачу разграничения монолога и диалога с выделением их существенных, общих и специфических характеристик. Высказывание одного персонажа, какой бы большой длинны оно не было, рассматривается в работе как диалогическая реплика, реализующая намерения, волеустремления одного участника диалога в отношении другого (или других). Отказ от использования понятия «монолог» при анализе языка романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкина диктуется характером прагмалингвистического исследования художественного диалога.
Что касается понятия «полилог», то оно лишь на пути проникновения в лингвистические исследования речевого общения. В качестве критерия выделения полилога указывается обычно количество участников диалога. Их должно быть более двух, при этом, однако, не определяется характер их участия. Можно ли назвать полилогом разговор, когда двое и больше лиц слушают одного и лишь изредка кто-то из них вставляет одну-две фразы? Должно ли быть попеременное или одновременное участие каждого партнера в разговоре? Следует ли приписывать полилогу сущностные характеристики диалога с попарной ориентировкой партнеров, с направлением реплики говорящего только одному адресату или в коммуникативном процессе при полилоге возникают особые психо- и социолингивстические факторы, определяющие особенности порождения и лингвостилистическую специфику многоадресных высказываний? Все эти вопросы мало изучены, само слово «полилог» не включается в справочники или не рассматривается как лингвистический термин, а в дефиниции понятия «диалог» не указывается число участников (4.). Иногда к участникам коммуникативного акта, помимо говорящих, относят также всех присутствующих при этом, даже не являющихся непосредственными адресатами высказываний.
Для полилога характерны перекрещивание нескольких тем, сложность линейного развертывания и взаимодействия реплик, многоплановость действий, перебивы стратегий и намерений персонажей. Полилогические реплики короче, экспрессивнее, более убедительно имитируют естественный разговор, его непринужденность, неподготовленность, они служат экономным средством характеристики сразу нескольких действующих лиц.
1.4. Художественный диалог.
В большинстве вышедших и у нас, и за рубежом лингвистических работ, прежде всего трудов по теории литературы, по вопросам поэтики и специально диалогической речи, авторы исходят из понимания диалога в художественном произведении как особой области теории диалога. Художественный диалог исследуется с разных сторон в работах В.В.Виноградова, Б.Н.Ларина, Г.О.Винокура, Т.Г.Винокур, Н.Ю Шведовой, М.В.Борисовой, В.М.Милых, В.В.Одинцова, А.Беттен, Г.Бауер, Г.Лерхнера, Р.Циммер, Б.Шпильнер, Р.Шмахтенберг и др. Для многих проблема художественного диалога предстает как вопрос передачи явлений естественной разговорной речи в художественных текстах разных жанрах. Художественный диалог рассматривается не как «снимок», копия разговорной речи, а лишь как достаточно близкое или далекое репрезентация ее, чаще всего говорят о стилизации и о типизации разговорной речи.
При понимании художественного диалога как стилизации разговорной речи в жизни подчеркиваются воспроизведение (имитация) ее особенностей, прежде всего сигнализация устности, создание впечатления похожести в определенных целях. Художественный диалог относится к письменно зафиксированному устному тексту. Автор выступает как «пишущий говорящий». В художественном диалоге происходит наложение элементов разговорной и письменной речи, синхронизация двух разных норм.
Исследователи, рассматривающие художественный диалог как типизацию разговорной речи, говорят о сгущении, концентрации специфических черт естественной речи, при этом отдельные ее особенности (например, устная форма, мимика, жест) не могут проявляться в художественном диалоге непосредственно поскольку художественная литература по природе своей есть речь письменная (И.И.Ковтун, Б.А.Ларин, Т.В.Лигута).
Р.А.Будагов выделяет в художественном диалоге четыре отличительных признака: «Художественный диалог должен иметь определенную протяженность, вовсе не обязательную для диалога в жизни; художественный диалог заранее обдумывается его создателем, чего нет в спонтанной естественной речи; художественный диалог развивает действие, все его элементы тесно связаны и взаимосвязаны, что не обязательно для диалога в жизни; диалог в художественном тексте подчинен правилам времени, ритма и темпа, в которых не существует нехудожественный текст» (17.с.212.). Особый интерес с нашей точки зрения представляют исследования художественного диалога последних лет на основе анализа коммуникативного процесса с позиций лингвистики текста (Т.Я.Кузнецова, А.Г.Бакланова, Г.Лерхнер, Г.Вернер). Художественный диалог, представляя собой акт коммуникации, характеризуется двумя противоположными сторонами: в основе первой лежат особенности коммуникации персонажей друг с другом, в основе второй – особенности коммуникации автора с читателем. Обе стороны всегда присутствуют в художественном диалоге; в зависимости от литературного направления, эпохи, индивидуальности писателя одна из сторон может доминировать по отношению к другой. Первая сторона приближает художественный диалог к естественной речи, вторая – способствует расхождению между ними.
1.5. Поэтическая речь в романе «Евгений Онегин» как форма коммуникации.
Условия коммуникации всякий раз определяются особым характером к особым соотношениям компонентов, входящих в общую модель коммуникации. Это следующие шесть компонентов: говорящий (речевой субъект), адресат, способ контакта, язык (код), сообщаемое (референт), сообщение (текст). К этим шести слагаемым коммуникативной модели восходят всевозможные коммуникативные характеристики, определяющие структуру речи и семантику употребляемых в ней языковых средств.
Коммуникативная позиция говорящего в поэтической речи совмещает два противоположных начала. Это, с одной стороны, коммуникативная позиция внутренней речи, «речи для себя» с характерными для нее внутренними адресатами (сам говорящий, другое лицо, любое явление мира) и, с другой стороны, ориентация на создание сложноорганизованного письменного текста, который рассчитан на внешнего адресата (читателя) (60.с.10.).
Из этой парадоксальной позиции говорящего проистекает основная антиномия поэтической речи, предопределяющая языковую структуру поэтических текстов, в которых высокая степень упорядоченности, касающаяся всех уровней его организации, сочетается с возможностью вводить элементы спонтанной речи. Известно, что в поэтической речи допускаются более свободные (структурно и семантически) синтаксические построения по сравнению с другими типами литературной речи.
Речевые формы устного диалога.
Речевые формы устного диалога – обращение, второе лицо, повелительное (желательное, сослагательное, условноеи др.) наклонение и вопрос – занимают в структуре поэтических текстов весьма значительное место. Функции их, однако, усложняются и преобразуются. Функционирование перечисленных категорий в поэтической речи имеет много общего, изменение их первичных функций часто происходит в одинаковом направлении. В то же время каждая из них обладает и своими специфическими особенностями.
Если исходить из особенностей устной коммуникации, то в перечисленных категориях можно выделить, условно говоря, «сильные» и «слабые» признаки диалога. «Сильные» – такие, которые предполагают определенную реакцию собеседника. Это повеление и вопрос. Характер ожидаемой реакции со стороны адресата уже заключен в высказываниях, содержащих повеление или вопрос (определенный ответ, готовность к исполнению приказа, просьбы и т.д.). Слабые – не требующие определенной реакции со стороны адресата. Это второе лицо и обращение. Сообщения, адресованные второму лицу, предполагают внимание и понимание со стороны собеседника, но они не рассчитаны непосредственно на ответное действие.
Такое различие, лежащее в основе разделения на сильные и слабые признаки диалога, известным образом сказывается на роли категорий диалогической речи в поэтическом тексте, и ниже на его не раз придется обращать внимание.
Изменение статуса грамматических категорий, усложнение и преобразование их функций по сравнению с их первичной функцией в устной речи происходит под влиянием своеобразных условий речевой коммуникации в поэзии. Это сложная структура референции и поэтического сообщения, усложнение позиции речевого субъекта и адресата, особый характер языка (поэтический язык) и, наконец, жанр письменной речи, в котором средства устной коммуникации приобретают иной функциональный статус. Обращение, второе лицо, повелительное наклонение, вопрос предполагают собеседника, к которому они непосредственно направлены. Своеобразие этих категорий в романе связано с отсутствием собеседников в момент речи, с возможным необычным характером собеседников, а также с чрезвычайным усложнением отношений между субъектом речи и ее адресатом.
В устной коммуникации адресатами речи являются другие лица. То же и в письменных текстах, где по-разному и в разных целях воспроизводятся черты устной речи. Здесь уместно вспомнить мысли М.М.Бахтина о «вторичных жанрах»: «Огромное большинство литературных жанров – это вторичные, сложные жанры, состоящие из различных трансформированных первичных жанров (реплик диалога, бытовых рассказов, писем, дневников, протоколов и т.п.). Такие вторичные жанры сложного культурного общения, как правило, разыгрывают различные формы первичного речевого общения. Отсюда-то и рождаются все эти литературно – условные персонажи авторов, рассказчиков и адресатов» (7.с.279.).