Томас Магридж, с таким удивительным упорством цеплявшийся за жизнь, вскоре начал опять ковылять по палубе и исполнять свои двойные обязан- ности кока и юнги. Джонсон и Лич больше прежнего подвергались побоям и знали, что по окончании охотничьего сезона им не сносить головы. Ос- тальным тоже жилось, по милости капитана, как собам, причем этот без- жалостный человек заставлял их работать до полного изнурения. Что же ка- сается меня, то мы с Волком Ларсеном кое-как ладили, хотя я не мог отде- латься от мысли, что мне следовало бы убить его. Он необъяснимо притяги- вал ня к себе и вместе с тем нагонял на меня неописуемый страх. И все же не мог представить его себе распростертым на смертном одре. Это слишком не вязалось с его обликом. мог думать о нем только как о жи- вом, всегда живом, властвующем, борющемся и разрушающем.
Когда мы попадали в самую середину котикового стада и волнение было слишком сильно, чтобы спускать шлюпки, Ларсен любил выезжать на охоту сам, с двумя гребцами и рулевым. Он был хорошим стрелком и привозил на борт много шкур в такую погоду, когда охотники считали промысел невоз- можным. Казалось, ему лишь тогда дышалось легко, когда он, рискуя жизнью, вел борьбу с грозным противником.
Я все больше осваивался с морским делом, и однажды, в ясный денек, какие редко выпадали теперь на нашу долю, мне, к моему немалому удовлет- ворению, привелось самостоятельно управлять шхуной и убирать наши шлюп- ки. Волк Ларсен опять валялся у себя в каюте с головной болью, а я до- темна стоял у штурвала. Обойдя крайнюю шлюпку, я положил шхуну в дрейф и одну за другой поднял все шесть шлюпок без каких-либо указаний со сторо- ны капитана.
Время от времени на нас налетали бури - мы находились в штормовой по- лосе, - а в середине июня нас настиг тайфун; это было памятнодля меня событие, так как оно внесло большую перемену в мою жизнь. Пидимому, мы попали почти в самый центр тайфуна, но Волку Ларсену удалось удрать от него на юг - сначала под кливером с двумя рифами, а потом и вовсе с го- лыми мачтами. Никогда еще не видал я таких волн. Все штормы, испытаннымною раньше, казались по сравнению с этим легкой рябью. От гребня до гребня было не меньше полумили, и эти валы вздымались выше наших мачт. Даже Волк Ларсен не осмелился лечь в дрейф, хотя нас и относило все дальше к югу от котикового стада.
Когда тайфун утих, мы оказались на пути океанских пароходов. И здесь, к изумлению охотников, мы повстречались со вторым стадом котиков, сос- тавлявшим как бы арьергард первого.то было чрезвычайно редкое явление. Раздалась команда: "Спустить шлюпки! "затрещали выстрелы, и жестокая бойня продолжалась весь день.
В этот вечер ко мне в темноте подошел Лич. Я только что кончил подс- читывать шкуры с последней поднятой на борт шлюпки, молодой матрос оста- новился возле меня и тихо спросил:
- Мистер Ван-Вейден, на каком мы расстоянии от берега и в какой сто- роне Иокогама?
Мое сердце радостно забилось. Я понял, что у него на уме, и дал ему нужные указания: к запад-северо-западу, расстояние пятьсот миль.
- Благодарю вас, сэр, - ответил он и скрылся во мраке.
Утром исчезла лодка номер три, а с нею - Джонсон и Лич. Одновременно исчезли анкерки с водой и ящики с провизией со всех остальных шлюпок, а также постельные принадлеости и сундучки обоих беглецов. Волк Ларсен неистовствовал. Он поставил паруса и помчался на запад-северо-запад. Двое охотников не сходили с салинга, осматривая море в бинокль, а сам он, как разъяренный лев, мался по палубе. Он слишком хорошо знал мою симпатию к беглецам, чтобы послать наблюдающим меня.
Ветер был свежий, но не ровный, и легче было бы найти иголку в стоге сена,ем крошечную шлюпку в беспредельном синем просторе. Но капитан старался выжать из "Призрака" все, что мог, и отрезать беглецов от суши. Ког, по его расчетам, ему это удалось, он стал крейсировать поперек их предполагаемого пу.
На утро третьего дня, едва пробило восемь склянок, Смок крикнул са- линга, что видна шлюпка. Все столпились у борта. Резкий ветер дул с за- пада и крепчал, предвещая шторм. И вот, с подветренной стороны, на фоне волн, позолоченных первыми лучами солнца, начала появляться и исчезать черная точка.
Мы изменили курс и помчались к ней. У меня было тяжело на душе. Я ви- дел торжествующий блеск в глазах Волка Ларсена и, незапно охваченный мрачным пред" чувствием, ощутил непреодолимое желание кинуться на этого человека. Мысль о судьбе Лича и Джонсона так взволновала менячто разум мой помутился. Фигура Ларсена поплыла у меня перед глазами, и, не помня себя, я бросился в кубрик охотников и готов уже был выскочить на палубу с заряженным ружьем в руках, как вдруг услыхал чей-то изумленный возг- лас:
- На шлюпке пять человек! Я задрожал и ухватился зарап, прислушива- ясь к голосам на палубе, подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем страшная слабость вдруг охватила меня, колени подогнулись, я опустился на ступеньки и только тут окончательно пришел в себя и содрогнулся при мысли о том, что я готов был совершить. Возблагодарив судьбу, я полож ружье на место и поднялся на палубу.
Никто не заметил моего отсутствия. Шлюпка была теперь уже близко, и я увидел, что она крупнее охотничьей и построена иначе. Когда она почти совсем приблизилась к нам, на ней убрали парус и сняли мачту. Вставив весла в уключины, люди в лке ждали, пока мы ляжем в дрейф и возьмем их на борт.
Смок уже спустился на палубу и стоял теперь рядом со мной; он многоз- начительно ухмыльнулся. Я вопросительно взглянул на него.
Ну и заварится каша! - хмыкнул он.
- В чем дело? - спросил я.
Он снова хмыкнул.
- Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни од- ного котика, если это не женщина!
Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг говорили, что в лодке тверо мужчин, а на корме, по-видимому, - женщи- на. Это открытие взвновало всех, за исключением Волка Ларсена, который был явно разочарован тем, что это не его шлюпка и ему не на кого обру- шить свою злобу.
Мы спустили бом-кливер, выбрали клер-шкот на наветренный борт, доб- рали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и после нес- кольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь я уже мог лучше разглеть женщину. Она куталась в длинное широкое пальто, так как угрю было холодное. Я увидел ее лицо и светло-каштановые волосы, выбившиеся изп морской фуражки. У нее были большие карие блестящие глаза, нежный, приятно очерченный рот и правильн овал лица, обветренного и обожженно- го солнцем.
Она показалась мне существом из другого мира. Меня потянуло к ней, как голодного к хлебу. Ведь я так давно не видел женщин! Всецело погло- щенный этим чудесным видением, я совершенно забыл о своих обязанностях помощника и даже не помогал поднять спасенных на борт. Когда один из матросов подхватил женщину на руки и передал ее Волку Ларсену, она взглянула на наши исполненные любопытства лица и улыбнулась так привет- ливо и мило, как может улыбаться только женщина. Как давн не видел я подобной улыбки! Казалось, я уже забыл, что на свете есть люди, которые умеют так улыбаться!
- Мистер Ван-Вейден! Голос Ларсена вернул меня к действительности.
- Будьте добры, проводите эту даму вниз и устройте ее поудобнее. При- кажите приготовить свободную каюту на левом борту. Поручите это коку. И подумайте, чем вы можете помочь даме, - у нее сильно обожжено лицо.
С этими словами он отвернулся от нас и пнялся расспрашивать мужчин. Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущал- ся этим, так как Иокогама была совсем близко.
Сопровождая незнакомку в каюту, я странно робел и был неловок. Мне как бы впервые открылось, какое хрупкое, нежное создание женщина. Помо- гая ей спуститься по трапу, я взял ее за руку, и меня поразило, какая это маленькая, нежная ручка. Да и сама она была удивительно тоненькая и хрупкая и казась мне такой воздушной, что я боялся раздавить ее руку в своей ручище. Вот что чувствовал я, так долго лишенный женского общест- ва, когда увел Мод Брустер - первую женщину, встретившуюся на моем пу- ти с тех пор, как я попал на шхуну.
- Вы напрасно так беспокоитесь обо мне, - запротестовала она, когда я усадил ее в кресло Волка Ларсена, которое поспел притащить из его каю- ты. - Сегодня утром мы каждую минуту ожидали увидеть землю и к вечеру, вероятно, будем уже в поу. Не правда ли?
Ее спокойная уверенность смутила меня. Как мог я ъяснить ей положе- ние вещей и страшный характер нашего капитана, который, подобно злому року, скитался по морям, - словом, все то, что открылось мне за эти ме- сяцы? Но я ответил ей напрямик:
- Будь у нас другой капитан, я сказал бы, что завтра утром вас доста- вят в Иокогаму. Но Ларсен человек со странностями, и я прошу вас быть готовой ко всему. Вы понимаете, - ко всему!
- Нет, признаюсь, я не совсем понимаю вас, - ответила она. В глазах ее промелькнуло недоумение, но не испуг. - Быть может, я ошибаюсь, но мне казалось, что потерпевшим кораблекрушение всегда оказывают внимание. Да и в сущности это такой пустяк: ведь мы совсем близко от берега.
- Правду сказать, я сам ничего не знаю, - поспешил я успокоить ее. - Мне хотелось только на всякий случай подготовить вас к худшему. Наш ка- питан - грубая скотина, не человек, дьявол. Никто не знает, что может вдруг взбрести ему на ум.)