Я не видел, что происходило у грот-мачты, но мои "ассистенты" пооче- редно бегали туда поглядеть. Шестнадцатифутовую акулу подтянули к грот-вантам. Рычагами ей до предела раздвинули челюсти, вставили в пасть заостренный с обоих концов крепкий кол, и челюсти уже не могли сомк- нуться. После этого, вытащив из пасти засевший там крюк, акулу бросили в море. Все еще полная сил, но совершенно беспомощная, она была обречена на медленную голодную смерть, которой заслуживала куда меньше, чем чело- век, придумавший для нее эту кару.
ГЛАВА ДВАДЦА ВТОРАЯ
Когда Мод Брустер направилась ко мне, я уже знал, о чем пойдет речь. Минут десять я наблюдал, как она толкует о чем-то с механиком, и теперь молча поманил ее в сторону, подальше от рулевого. Лицо ее было бледно и решительно, глаза, расширившиеся от волнения, казались особенно большими и смотрели на меня испытующе. Я почувствовал какую-то робость и даже страх, так как знал, что она хочет заглянуть в душу Хэмфри Ван-Вейде, а Хэмфри Ван-Вейден едва ли мог особенно гордиться собой, с тех поркак ступил на борт "Призрака".
Мы подошли к краю юта, и девушка повернулась и взглянула на меня в упор. Я осмотрелся: не подслушивают ли нас.
- В чем дело? - участливо спросил я, но лицо ее оставалось все таким же решительным и суровым.
- Я готова допустить, - начала она, - что утреннее происшествие было просто несчастным случаем. Но я только что говорила с мистером Хэскин- сом. Он рассказал мне, что в тот день, когда нас спасли, в то самое вре- мя, когда я спала в каюте, двух человек утопили, преднамеренно утопили, попросту говоря - убили.
В голосе ее звучал вопрос, и она все так же смотрела на меня в упор, словно обвиняя в этом преступлении или по крайней мере в соучастии в н.
- Вам сказали правду, - ответил я. - Их действительно убили.
- И вы допустили это! - воскликнула она.
- Вы хотите сказать, что я не мог этого предотвратить? - мягко возра- зил я.
- Но вы пытались? - Она сделала ударение на "пытались"; в голосе ее звучала надежда. - Да нет, вы и не пытались! - тут же добавила она, предвосхитив мой ответ. - Но почему же?
Я пожал плечами.
- Не забывайте, мисс Брустер, что вы еще совсем недавно попали сюда и не знаете, какие тут царят законы. Вы принесли с собой некие высокие по- нятия о туманности, чести, благородстве и тому подобных вещах. Но вы скоро убедитесь, что здесь им нет мес. - И, помолчав, я добавил с не- вольным вздохом: - Мне уже пришлосьбедиться в этом.
Она недоверчиво покачала головой.
- Чего же выотите? - спросил я. - Чтобы я взял нож, ружье или топор и убил этого человека?
Она испуганно отшатнулась.
- Нет, только не это!
- Так что же? Убить себя?
- Почему вы все говорите только о физическом воздействии? - возразила она. - Ведь существует еще духовное мужество, и оно всегда оказывало свое влияние.
- Так, - улыбнулся я. - Вы не хоте, чтобы я убивал его или себя, но хотите, чтобы я позволил ему убить меня.
И, не дав ей возразить, я продолжал:
- Духовное мужество - бполезная добродетель в этом крохотном плаву- чем мирке, куда мы с вампопали. У одного из убитых, Лича, это мужество было развито необычайно сильно. Да и у второго, у Джонсона, - тоже. И это не принесло им добра - наоборот, погубило их. Такая же судьба ждет и меня, если я вздумаю проявить то небольшое мужество, которое еще во мне осталось.
Вы должны понять, мисс Брустер, понять раз и навсегда, что Ларсен - это не человек, а чудовище. Он лишен совести. Для него нет ничего свято- го. Он не останавливается ни перед че По его прихоти меня насильно за- держали на этой шхуне, и только по о прихоти я пока еще цел. Я ничего не предпринимаю и не могу предприть, потому что я раб этого чудовища, как и вы теперь его рабыня, потом, что я хочу жить, как и вы хотите жить и еще потому, что я не в состоянии бороться и победить его, как и вы этого не можете.
Она молчала, ожидая, что я скажу еще.
- Что же остается? Я в положении слабого. Яолчу и терплю унижения, как и вам придется молчать и терпеть. И это зумно. Это лучшее, что мы можем сделать, если хотим жить. Победа не всегда достается сильному. У нас не хватит сил, чтобы открыто бороться с ним. Значит, мы должны действовать иначе и постараться победить его хитростью. И вы, если захо- тите последовать моему совету, должны будете поступать так. Я знаю, что мое положение опасно, но ваше, скажу вам откровенно, - еще опаснее. И мы должны стоять друг за друга и действовать сообща, но хранить наш союз в тайне. Может случиться, что я не смогу открыто поддержать вас; точно так же и вы должны молчать при любых оскорблениях, которые могут выпасть на мою долю. Нельзя перечить этому человеку и раздражать его. Как бы это нам ни претило, мы должны улыбаться и быть любезны с ним.
- Все же я не понимаю... - сказала она и с растерянным видом провела рукой по лбу.
- Послушайтесь меня, - решительно произнес я, затив, что Волк Лар- сен, который расхаживал по палубе, разговаривая с Лэтимером, начал пог- лядывать в нашу сторону. - Послушайтесь меня, и вы очень скоро убеди- тесь, насколько я прав.
- Так что же мне все-таки делать? - спросила она, заметив тревожный взгляд, брошенный мною на Волка Ларсена, и, по-видимому, поддавшись силе моих убеждений, что не могло не польстить мне.
- Прежде всего остьте мысль о духовном мужестве, - поспешно сказал я. - Не восстанавливайте этого зверя против себя. Держитесь с ним при- ветливо, беседуйте о литературе и искусстве - такие темы он очень любит. Вы увидите, что он внимательный слушатель и отнюдь не дурак. И ради са- мой себя старайтесь не присутствовать при всевозможных зверствах, кото- рые частенько повтоются на этом судне. Тогда вам легче будет играть свою роль.
- Так я должна лгать? - с возмущением произнесла она. - Лгать словами и поступками?
Волк Ларсен отошел от Лэтимера и направлялся к нам. Я был в отчаянии.
- Умоляю вас, поймите мен - торопливо проговорил я, понизив голос. - Весь ваш жизненный опыт здесь ничего не стоит. Вы должны все начинать сызнова. Да, я знаю, я вижу, что вы привыкли взглядом подчинять себе лю- дей. Я читаю в ваших глазабольшое духовное мужество, и вы уже подчиня- ли себе меня, повелевали мной. Но не пытайтесь воздействовать таким пу- тем на Волка Ларсена, - он только посмеется над вами. Скорее вам удалось бы укротить льва. Он станет... Я всегда гордился тем, что открыл этот талант, - поспешно свернул я разговор на другое, заметив, что Ларсен уже поднялся нют и приближается к нам. - Редакторы побаивались его, изда- тели слышать о нем не хотели. Но я оценил его сразу и не ошибся: его ге- ний покал себя в полном блеске, когда он выступил со своей "Кузницей".
- Иодумать только, что это газетные стихи! - ловко подхватила мисс Брустер.
- Да, они действительно впервые увидели свет в газете, - подтвердил я, - но отнюдь не потому, что редакторам журналов не удалос заранее познакомиться с ними.
- Мы толковали о Гаррисе, - пояснил, обращаясь к Волку Ларсену.
- А! - проронил он. - Помню я эту "Кузницу". Всякие красивые чувства и несокрушимая вера в иллюзии. Кстати, мтер Ван-Вейден, заглянули бы вы к нашему коку. Он воет от боли и мется на койке.
Так меня бесцеремонно спровадили с юта к Магриджу; Магридж лежал, погруженный в крепкий сон после хорошей дозы морфия, корую я сам же ему дал. Но я не стал торопиться обратно на палубу, аогда поднялся, то почувствовал некоторое удовлетворение, увидев, что сс Брустер оживлен- но беседует с капитаном. Значит, она все-таки последовала моему совету. Повторяю, я был доволен. И вместе с тем нескольк огорчен и уязвлен: итак, она оказалась способной на то, о чем я ееросил и что так явно претило ей!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Крепкий попутный ветер дул ровно и гнал "Призрак" к северу, прямо на стада котиков. Мы встретились с ними чти у самой сорок четвертой па- раллели, в бурных холодных водах, н которыми ветер вечно терзает и рвет густую пелену тумана. Иногда мы целыми днями не видели солнца и не могли делать наблюдений. Потом вер разгонял туман, вокруг нас снова искрились и сверкали волны, и ммогли определять свои координаты. Но после двух-трех дней ясной поды туман опять стлался над морем и, каза- лось, еще более густой, чемрежде.
Охота была опасной. Но каждое утро шлюпки спускались на воду, туман тут же поглощал их, и мы уже не видели их до самого вечера, а то и до ночи, когда они, одна за другой, появлялись наконец из серой мглы, слов- но вереница морских призраков. Уэйнрайт - охотник, захваченный Волком Ларсеном вместе со шлюпкой и двумя матросами, - воспользался туманом и бежал. Как-то утром он скрылся за плотной пеленой тумана вместе со свои- ми людьми, и больше мы их не видели. Вскоре мы узнали, что они, переходя со шхуны на шхуну, благополучно добрались до своего судна.
Я твердо решил последовать их примеру, но удобного случая все не представлялось. Помощнику капитана не положено выходить на шлюпке, и, хотя я всячески пытался обойти это правило. Волк Ларсен не изменил заве- денного порядка. Если бы этот план мне удался, я так или иначе сумелбы увезти с собой и мисс Брустер. Ее положение на шхуне все более усложня- лось, и я со страхом думал о том, к чему это может привести. Как ни ста- рался я гнать от себя эти мысли, они неотступно преследовали меня.
В свое время я перечитал немало морских романов, в которых неизменноигурировала женщина - одна на корабле среди матросов, - но только те- перь я понял, что никогда, в сущности, не вдумывался в эту ситуацию, хо- тя авторы и обыгрывали ее со всех сторон. И вот я сам столкнулся с таким же пожением лицом к лицу и переживал его чрезвычайно остро. Ведь геро- иней была Мод Брустер - та самая Мод Брустер, чьи книги уже давно очаро- вывали меня, а теперь я испытывал на себе и всю силу ее личного обаяния.