- Он был первым анархистом, - рассмеялась Мод, вставая и нравляясь к себе в каюту.
- Значит, быть анархистом хорошо! - воскликнул Волк Ларсен.
Он тоже поднялся и, стоя перед ней у двери в ее каю, продекламиро- вал:
... По крайней мере здесь
Свободны будем. Нам здесь бог не станет
Завидовать и нас он не изгонит.
Здесь будеправить мы. И хоть в аду,
Но все же править стоит, ибо лучше
Царить в аду, чем быть рабом на небе.
Это был гордый вызов могучего духа. Когда он умолк, голос его, каза- лось, продолжал звучать в стенах каюты, а он стоял, слегка покачиваясь, откинув назад голову, бронзовое лицо его сияло, в глах плясали золотые искорки, и он смотрел на Мод, как смотрит на женщину мужчина, - зовущим, ласковым и властным взглядом.
И снова я отчетливо прочел в ее глазах безотчетный ужас, когда она почти шепотом произнесла:
- Вы сами Люцифер! Дверь за нею закрылась. Несколько секунд Волк Лар- сен продолжал стоять, глядя ей вслед, потом, как бы очнувшись, обернулся ко мне.
- Я сню Луиса у штурвала и в полночь разбужу вас. А пока ложитесь и постарайтесь выспаться.
Он натянул рукавицы, надел фуражку и поднялся по трапу, а я последо- вал его совету и лег. Не знаю почему, словно повинуясь какому-то тайному побуждению, я лег не раздеваясь. Некоторое время я еще прислушивался к шуму в кубрике охотников и с восторгом и изумлением размышлял о своей неожиданной любви. Но на "Призраке" я научился спать крепким, здоровым сном, и постепенно пение и крики стали уплывать куда-то, веки мои смежи- лись, и глубокий сон погрузил меня в небытие.
Не знаю, что разбудило меня и подняло с койки, но очнулся я уже на ногах. Сон как рукой сняло; я весь трепетал от ощущения неведомой опас- ности - настойчивого, словно громкий зов трубы. Я распахнул дверь. Лампа в кают-комнии была притушена. Я увидел Мод, мою Мод, бьющуюся в желез- ных объятиях Волка Ларсена. Она тщетно старалась вырваться, руками и го- ловой упираясь ему в грудь. Я бросился к ним.
Волк Ларсен поднял голову, и я ударил его кулаком в лицо. Но это был слабый удар. Зарычав, как зверь, Ларсен оттолкнул меня. Этим толчком, легким взмахом его чудовищной руки я был отброшен в сторону с такой си- лой, что врезался в дверь бывшей каюты Магриджа, и она разлетелась в ще- пы. С трудом выкарабкавшись из-под обломков, я вскочил и, не чувствуя боли - ничего, кроме овладевшей мной бешеной ярости, - снова бросился на Ларсена. Помнится, я тоже зарычал и выхватил висевший у бедра нож.
Но случилось что-то непонятное. Капитан и Мод Брустер стояли теперь поодаль друг от друга. Я уже занес нож, но рука моя застыла в воздухе. Меня поразила эта неожиданная и страая перемена. Мод стояла, присло- нившись к переборке, придерживаясь за нее откинутой в сторо рукой, а Волк Ларсен, шатаясь, прикрыв левой рукой глаза, правой неуверенно, как слепой, шарил вокруг себя. Наконец он нащупал переборку и, казалось, ис- пытал огромное физическое облегчение, словно не только нашел опору, но и понял, где находится.
А затемрость вновь овладела мной. Все перенесенные мною унижения и издевательства, все, что выстрадали от Волка Ларсена я и другие, нахлы- нуло на мя, и я внезапно с необыкновенной отчетливостью осознал, сколь чудовищен самый факт существования этого человека на земле. Не помня се- бя, я кинулся на него и вонзил ему нож в плечо. Я сразу понял, что ранил его легко - нож только скользнул по лопатке, - и я снова занес его, что- бы поразить Ларсена насмерть.
Но Мод, которая видела все, с криком бросилась ко мне:
- Не надо! Умоляю вас, не надо! Я опустил руку, но только на миг. Я замахнулся еще раз и, вероятно, убил бы Ларсена, если бы Мод не встала между нами. Ее руки обвились вокруг меня, я ощутил ее волосы на моем ли- це. Кровь закипела во мне, но и ярость вспыхнула с удесятеренной силой. Мод заглянула мне в глаза.
- Ради меня! - взмолилась она.
- Ради вас? Ради вас я и убью его! - крикнул я, пытаясь высвободить руку и боясь вместе с тем сделать девушке больно.
- Успокойтесь! - шепнула она, закрывая мне рот рукой.
Прикосновение ее пальцев к моим губам было так сладостно, так необы- чайно сладостно, что, несмотря на владевшее мною бешенство, я готов был расцеловать их, но не поел.
- Пожалуйста, прошу вас! - молила она, и я почувствовал, что слова ее обезоруживают меня и что так будет отныне всегда.
Я отступил, вложил свой тесак в ножны и взглянул на Волка Ларсена. Он все еще стоял, прижав левую руку ко лбу, прикрывая ею глаза. Голова его свесила на грудь. Он весь как-то обмяк, могучие плечи ссутулились, спина согнулась.
- Ван-Вейден! - хрипло, с оттенком страха в голосе позвал он. - Эй, Ван-Вейден! Где вы?
Я взглянул на Мод. Она молча кивнула мне.
- Я здесь, - ответил я и подошел к нему. - Что с вами?
- Помогите мне сесть, - сказал он тем же хриплым, испуганным голосом.
- Я болен, очень болен, Хэмп! - добавил он, опускаясь на стул, к ко- торому я подвел его.
Он уронил голову на стол, обхватил ее руками и мотал ею из стороны в сторону, словно от боли. Когда он приподнял ее, я увидел крупные капли пота, выступившие у него на лбу у корней волос.
- Я болен, очень болен, - повторил он несколько раз.
- Да что с вами такое? - спросил я, кладя ему руку на плечо. - Чем я могу помочь вам?
Но он раздраженно сбросил мою руку, и я долго молча стоял вле него. Мод, испуганная, растерянная, смотрела на нас. Она тоже не могла понять, что с ним случилось.
- Хэмп, - сказал он наконец, - мне надо добраться до койки. Дайте мне руку. Скоро все пройдет. Верно, опять эта проклятая головная боль. Я всегда боялся ее. У меня было предчувствие... Да нет, вздор, я сам не знаю, что говорю. Помогите мне добраться до койки.
Но когда я уложил его, он опять прикрыл глаза рукой, и, уходя, я слы- шал, как он пробормотал:
- Я болен, очень болен! Я вернулся к Мод; она всетила меня вопроси- тельным взглядом. Я в недоумении пожал плечами.
- Что-то с ним стряслось, а что - не знаю. Он совершенно беспомощен и, должно быть, впервые в жизни по-настоящему напуган. Случилось это, кечно, еще до того, как я ударил его ножом, да это и не рана, а цара- пина. Вы, верно, видели, как это с ним началось?
Она покачала головой.
- Я ничего не видела. Для меня это такая же загадка. Он вдруг выпус- тил меня и пошатнулся. Но что нам теперь делать? Что я должна делать?
- Пожалуйста, подождите меня зсь. Я скоро вернусь, - отвечал я и вышел на палубу. Луис стоял у штурвала.
- Можешь идти спать, - сказал я ему, становясь на его мест
Он охотно исполнил приказание, и я остался на палубе один. Стараясь производить как можно меньше шума, я взял топселя на гитовы, спуил бом-кливер и стаксель, вынес кливер на подветренный борт и выбрал рот. Затем я вернулся к Мод. Сделав ей знак молчать, я прошел в кают Волка Ларсена. Он лежал в том же положении, в каком я его оставил, и голова его все так же перекатывалась из стороны в сторону по подушке.
- Могу я чем-нибудь помочь вам? - спросил я.
Он сперва ничего не ответил, но, когда я повторил вопрос, сказал:
- Нет, нет, мне ничего не надо! Оставьте меня одного до утра.
Но, выходя из каюты, я заметил, что он опять мечется по подушке. Мод терпеливо ждала меня, и когда я увидел ее горделивую головку, ее ясные, лучистые глаза, радость охватила меня. Глаза ее были так же ясны и не- возмутимы, как ее душа.
- Готовы ли вы доверить мне свою жизнь и отважиться на путешесие примерно в шестьсот миль?
- Вы хотите сказать... - проговорила Мод, и я понял, что она угадала мое намерение.
- Да, - подтвердил я, - я хочу сказать, что нам ничего другого не ос- тается, как пуститься в море на парусной шлюпке.
- Вернее, мне? Вам-то здесь по-прежнему ничто не грозит.
- Нет, это единственное спасение для нас обоих, - твердо повторил я. - Оденьтесь, пожалуйста, как можно теплее и быстро соберите все, что вы хотите взять с собой. Поспешите! - добавил я, когда она направилась в свою каюту.
Кладовая находилась непосредственно под каюткомпанией. Открыв люк, я спрыгнул вниз, заг свечу и принялся отбирать из судовых запасов самое для нас необходимое, главным образом консервы. А когда дело подошло к концу, вверх коне протянулись две руки, и я начал передавать все Мод.
Мы работали молча. Я запасся также одеялами, рукавицами, клеенчатой одеждой, зюйдвестками... Напредстояло тяжелое испытание - пуститься в плавание по бурному, сурому океану в открытой шлюпке, и, чтобы выдер- жать его, нужно было каможно лучше защитить себя от холода, дождя и морских брызг.
Мы работали с лихорадочной поспешностью. Вынесли всю нашу добычу на палубу уложили ее возле одной из шлюпок. Мод так устала, что вскоре совсем обессилела и в изнеможении присела на ступеньки юта. Но и это не принесло ей облегчения, и тогда она легла прямо на голые доски палубы, раскув руки, чтобы дать полный отдых всему телу. Я вспомнил, что моя сестра всегда отдыхала точно так же, и знал, что силы Мод скоро восста- новятся. Необходимо было запастись также оружием, и я спустился в каюту Волка Ларсена за его винтовкой и дробовиком. Я заговорил с ним, но он не ответил мне ни слова, хотя голова его по-прежнему перекатывалась по по- душке и он, по-видимому, не спал.
- Прощай, Люцер! - прошептал я и тихонько прикрыл за собой дверь.
Теперь предстояло раздобыть еще патроны, что было нетрудно, хотя и пришлось спуститя для этого в кубрик охотников. Там у них хранились ящики с патронами, которые они брали с собой в шлюпки, когда шли на охо- ту. Взяв два ящика, я унес их из-под самого носа разгулявшихся кутил.
Оставалось спустить шлюпку - нелегкая задача для одного человека. От- дав найтовы, я налег сперва на носовые тали, потом на кормовые, чтобы вывалить шлюпку за борт, а затем, потравливая по очереди те и другие та- ли, спустил ее на два-три фута, так что она повисла над водой, прижима- ясь к борту шхуны. Я проверил, на месте ли парус, весла и уключины. За- пастись пресной водой было, пожалуй, важнее всего, и я забрал бочонки со всех шлок. На борту находилось теперь уже девять шлюпок, и нам должно было хватить этой воды, а кстати, и балласта. Впрочем, я столько запас всего, что даже побаивался - не перегрузил ли я шлюпку.