Федеральное агентство по образованию
ГОУ ВПО «Уральский государственный технический университет – УПИ имени первого президента Б.Н. Ельцина»
Физико-технический факультет
Кафедра иностранных языков
Специальность «Перевод и переводоведение»
Допустить к защите
зав. кафедрой Ж.А. Храмушина
канд. пед. наук, доцент
«___» _____________ 2010 г.
КУРСОВАЯ РАБОТА
Ирония в сказке Э. Т. А. Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер»
Пояснительная записка
Руководитель
кандидат филологических наук
преподаватель кафедры иностранных языков Поршнева Алиса Сергеевна
Студент
группы ФТ 191001 Синицина Полина Андреевна
Екатеринбург
2010
1.1. Ирония в период романтизма.5
Глава 2. Ирония по поводу героев.11
2.5 Чиновники и князь Пафнутий.16
Глава 3. Ирония по поводу ситуации.18
3.1 Ирония на примере некоторых ситуаций.18
Настоящая работа посвящена анализу романтической иронии в произведении Э. Т. А. Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер».
Объектом курсового исследования являются различные проявления иронии, характерные для романтизма, в сказке Э. Т. А. Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер».
Актуальность данной работы заключается в том, что исследуется такой жанр, как сказка; такое произведение могут читать как дети, так и взрослые. Каждый может вынести для себя полезные моменты, обыгрываемые в сказке при помощи иронии.
Предмет исследования – проявление иронии в различных аспектах сказки.
Целью данной работы является понимание того, как ирония работает в сказке Гофмана, и осознание того, что она проявляется на примере разных ситуаций и героев данной сказки.
Достижение цели предполагает решение следующих задач:
- Понять, что такое ирония, в общем;
- Проанализировать особенности иронии писателей-романтиков;
- Выявить, какова роль иронии для взятого в отдельности Гофмана на примере его сказки «Крошка Цахес по прозванию Циннобер».
Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, трёх глав и заключения. В первой главе вводится понятие «ирония» и приводятся некоторые исследования на данную тему; во второй главе прослеживается ирония по поводу героев на примере некоторых из них; в третьей приведены кое-какие ситуации, в которых автор использует такой приём как романтическая ирония.
Ирония (от др.-греч. εἰρωνεία — «притворство») — троп, в котором истинный смысл скрыт или противоречит (противопоставляется) смыслу явному.
Ирония создаёт ощущение, что предмет обсуждения не таков, каким он кажется.
По определению Аристотеля, ирония есть «высказывание, содержащее насмешку над тем, кто так действительно думает».
Ирония - употребление слов в отрицательном смысле, прямо противоположном буквальному.
Ирония является категорией эстетики и берёт своё начало из традиции античной риторики. Именно античная ирония дала рождение европейской иронической традиции нового времени, получившей особое развитие, начиная с последней трети XIX века. Ирония, как средство комической подачи материала, является мощным инструментом формирования литературного стиля, построенного на противопоставлении буквального смысла слов и высказываний их истинному значению. Элементарной моделью иронического стиля является структурно-экспрессивный принцип различных речевых приёмов, помогающих придавать содержанию своим скрытым контекстом противоположный или идейно-эмоционально обличающий смысл. В частности, в качестве снятия претенциозности или помпезности повествования используется метод самоиронии, позволяющий передать авторское отношение к буквальному описанию сюжетного момента. В качестве завуалированной демонстрации негативной позиции применяется метод иронии, псевдоутверждение используется для разрушения какого-либо атрибута общественного сознания, а псевдоотрицание для подтверждения действительных истин. Иронический приём превосходства часто становится доминирующим способом высмеивания героев литературного произведения через внешне нейтральное изложение их характеристик, а приём иронического снисхождения используется авторами для пессимистической оценки значимости персонажей. Действенным ироническим способом коротких форм жанра юмора является коннотационная оговорка, рассчитанная на быструю реакцию читателя или зрителя.
Более жёсткими, бескомпромиссными формами иронии можно считать сарказм и гротеск.
Прямая ирония — способ принизить, придать отрицательный или смешной характер описываемому явлению.
Сократова ирония — форма самоиронии, построенная таким образом, что объект, к которому она обращена, как бы самостоятельно приходит к закономерным логическим выводам и находит скрытый смысл иронического высказывания, следуя посылкам «не знающего истины» субъекта.
Ироническое мировоззрение — состояние души, позволяющее не принимать на веру расхожие утверждения и стереотипы, и не относиться слишком серьёзно к различным "общепризнанным ценностям".[1]
Принцип романтической иронии имел для эстетики романтизма первостепенное значение – он стал отправной точкой при создании нового, «универсального романтического искусства.
Не будучи в состоянии что-либо изменить в реальной действительности, несовершенство которой они воспринимали с большой остротой, романтики ощущали глубокой противоречие между своими стремлениями и возможностями. Романтическая ирония должна была помочь преодолеть его актом сознания.
«Существуют древние и новые произведения поэзии, во всём своём существе проникнутые духом иронии. В них живёт дух подлинной трансцендентальной буффонады. Внутри нас царит настроение, которое с высоты оглядывает все вещи, бесконечно возвышаясь над всем обусловленным, включая сюда и собственное своё искусство, и добродетель, и гениальность», - говорит Фридрих Шлегель в одном из своих фрагментов.[2] Действие романтической иронии уже не имеет пределов, её значение становится абсолютным. Таким видимым разрешением противоречия трагический характер восприятия жизни, разумеется, не снимается, но оно с какого-то момента осознаётся как амбивалентное: трагическое самочувствие, идущее от реальности, и ироническое, привнесённое, философское. Эта принципиальная двойственность определила своеобразие всей «романтико-иронической» литературы. Универсальное назначение и амбивалентность как основные свойства романтической иронии подчёркивал в своих работах и К. В. Ф. Зольгер. Согласно Зольгеру, «ирония – не единичное случайное настроение художника, а внутренняя сущность каждого искусства вообще».[3] «… Истинно юмористическое, - говорит он в другом месте, - никогда не бывает только смешным, но всегда носит оттенок некоей печали, в свою очередь трагическое обязательно имеет какое-то комическое звучание».[4]
Юмор вносит в вещи и явления, окружающие человека, какое-то новое эмоциональное содержание – само отношение к ним человека. И тогда, получив новую духовную власть над миром, человек примиряется с ним. Таким образом, романтическая ирония становится средством познания жизни и овладения ею.[5] То, что объективно смешное может быть в то же время и подлинной трагетией, первыми поняли романтики, ибо сама жизнь доказала им это. Поскольку старые ценности теряли своё значение, а новые ещё не утвердились, и те и другие казались сомнительными. Всё чаще мировоззрением становилась ирония – выражение скепсиса в форме комического. Такая ирония всегда созвучна комедии «последнего фазиса всемирно-исторической формы», и именно благодаря ей человечество по возможности «весело расстаётся со своим прошлым». Чем острее противоречия в обществе, тем отчётливее проявление в нём духа иронии. Романтическая ирония непосредственно связана с неудовлетворённостью художника окружающим миром; ей свойственно «преодоление» действительности смехом, ироническое принижение последней.[6]
«Самой яркой и характерной фигурой немецкого романтизма явился Гофман, крупнейший юморист и сатирик, замечательный мастер сказки и фантастической новеллы».[7] Именно в сказке с наибольшей полнотой и яркостью проявилось характерное для Гофмана взаимодействие романтической иронии и сатиры. Особенно показательна в это плане сказка «Крошка Цахес».
Главный персонаж этого произведения Гофмана наделён «странным таинственным даром», «в силу коего всё замечательное, что в его присутствии кто-либо другой помыслит, скажет или сделает, будет приписано ему, да и он в обществе красивых, рассудительных и умных людей будет признан красивым, рассудительным и умным и вообще всякий раз будет почтён совершеннейшим в том роде, с коим придёт в соприкосновение». Эта завязка («странный таинственный дар») управляет остальными компонентами сказки, определяет и трансформирует их, обеспечивая интегрированность её структуры. В конечном же итоге именно неясность природы этого «волшебного дара» порождает ту особую форму сатиры в сказке, где отсутствие рационального объяснения причины конфликта соответствует с острейшей критикой общественного устройства.[8]