Примерно равный процент в концепте «волшебное» занимают фольклорные элементы (17%), люди, обладающие волшебным даром (18%) и волшебные места (16%). Первые два признака объединяет то, что зачастую лексические единицы, составляющие их, служат для обозначения активно действующих персонажей литературного произведения, этим отчасти объясняется частотность их употребления. Волшебные же места, как и волшебные предметы, относятся к категории реалий мира, реализуемого в литературном пространстве произведения, но так как они относятся к объектам географическим, их частотность ниже, чем у волшебных предметов.
Все прочие признаки концепта «волшебное» проявлены не ярко, не обладают в контексте произведения особой значимостью.
Также следует отметить, что практически все признаки концепта «волшебное» теряют свою этоноспецифическую окраску, приобретая черты скандинавской картины миры, что объясняется в большинстве своем традициями жанра «фэнтези», который, как известно, начался с произведений Дж.Р.Р. Толкиена, а созданный им мир за основу свою брал мир скандинавский, хотя и не без привлечения христианской оценочно-идейной системы. Таким образом, получается, что систему коннотация на определенной стадии эволюции концепта «волшебное» определяет уже не национальная ментальность, а традиция определенного литературного жанра, что приводит к практически полному слиянию концептов в разных языках. Это проявляется и в эмоциональной окраски лексических единиц, и в их количественном соотношении: внутри одного признака число лексических единиц (контекстов) в разных языках не различается более, чем на 1%.
Таким образом, выдвинутая нами во введении гипотеза о том, что процесс эволюции концепта подчиняется в случае концепта «волшебное» двум основным экстарлингвистическим процессам: глобализации и специфики развития литературного жанра, верна. Так как из изложенного выше становится понятно, что практически все изменения, произошедшие в структуре и системе коннотаций концепта «волшебное», порождены жанровой спецификой, а столь яркое единство жанра в разных языках есть ни что иное, как продукт процесса глобализации и повышенной актуальности информации в постиндустриальном обществе.
Однако нельзя считать, что на этом тема исследована полностью и исчерпана. Дальнейшие исследования концепта «волшебное» могут касаться его специфики в других литературных жанрах, возможных проявлений в других стилях речи.
1. Jacobs J. English Fairy Tales, Wordsworthy classics, 1994
2. Гофф ле Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001
3. Карасик В.И. языковые ключи, М.: Гнозис, 2009
4. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987
5. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка//Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М.: Academia, 1997
6. Лотман Ю.М., Минц З.Г., Мелетинский Е.М. ЛИТЕРАТУРА И МИФЫ. // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980
7. Маслова В.А. Лингвокультурология. - М.: Издательский центр "Академия", 2010
8. Мелетинский Е.М.. Мифологическое мышление. Категории мифов // Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. М.: РГГУ, 2000
9. Народные русские сказки. Из сборника А.Н. Афанасьева, М.: Худож. Лит., 1982
10. Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка: монография. Воронеж: Истоки, 2006
11. Потебня А.А. Слово и миф. — М., 1989
12. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Ленинград: Издательство Ленинградского Университета, 1986
13. Русское культурное пространство: Лингвокультурологически словарь: Выпуск первый / И.С. Брилева, Н.П. Вольская, Д.Б. Гудков, И.В. Захаренко, В.В. Красных. М.: Гнозис, 2004
14. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта//Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 2001а
15. Тодоров Ц. Семиотика. - М., 1983