Пользы от козлиного стада было мало, но козы стали частью быта, доказательством живучести поселка, развлечением для ребятишек, которые ездили на них верхом, хотя козлятам это не нравилось и проделки наездников кончались синяками. Можно, конечно, было их зарезать и съесть - убивали же охотники диких коз. В середине зимы, когда стало плохо с пищей, Дик предложил сам все сделать. Но Марьяна воспротивилась, и ее поддержал Старый. Дик пожал плечами, он не любил спорить и ушел в лес, несмотря на метель. Вернулся он поздно вечером, обморозил пальцы на левой руке, но принес небольшого медвежонка.
Одно преимущество от существования козы все же было. Она оказалась изумительной сторожихой. И научила сторожить козлят. Стоило чужому подойти к изгороди, как козлиное семейство поднимало такой шум, что просыпался весь поселок. Правда, потом, если козе мерещилось, что опасность серьезная, она неслась в первый попавшийся дом прятаться. Тут она умудрялась перебить все, что плохо лежит, и опустошить, если вовремя не спохватишься, все миски и кастрюли.
Коза, существо добродушное и общительное, ненавидела только Чистоплюя. Вернее всего, ей в прошлом приходилось с ним встречаться. Близко к его клетке она подходить не решалась, но с почтительного расстояния топотала, угрожающе раскачивала гребнем, блеяла и требовала, чтобы поселок очистили от такого отвратительного жителя.
Первым познакомился с Чистоплюем приемыш большой Луизы, Казик.
К весне Казику исполнилось тринадцать лет, хотя на вид не дашь и десяти. Маленький, сухой, темная кожа вся в синих отметинах от перекати-поля, руки в царапинах, шрам через лоб, наискось. Казика прозвали Маугли, потому что лес для него был родным домом. Если другие подростки могли бродить по лесу, если надо и переночевать, зная, как укрыться от хищников в мягкой развилке белой сосны, Маугли мог жить в лесу неделями. По лесу он шел хозяином. И это знали все. Деревья послушно убирали ветки с его пути, грибы закапывались в землю, лианы-хищницы поджимали хвосты. Его запаха боялись даже шакалы. Маугли никогда не брал в лес арбалета. Он умел метать нож с такой силой и точностью, что мог пригвоздить комара к стволу с расстояния в пятьдесят метров.
В поселке Казик был всегда тих и неразговорчив. Он никогда не плакал и не дрался. И никто не хотел драться с ним, потому что в любой драке Казика охватывала холодная ярость. Он не умел играть.
Сначала Луиза боялась, что Казик отсталый ребенок. Но в школу он ходил послушно, и, хотя никогда в классе не вызывался отвечать и не задавал вопросов, предпочитая молчать, когда другие шумно обсуждали что-нибудь, он все запоминал. Старый утверждал, что у Казика отличная фотографическая память. "На Земле, - говорил он, - из него бы вырос выдающийся человек. Здесь же не хватает интеллектуальной пищи. Это талантливейший, но вечно голодный мозг". - "Дай ему все, что можешь, - отвечала большая Луиза, - а потом мы вернемся на Землю и другие дадут остальное".
Идолом, покровителем и верным другом Казика был Дик. И потому, что Дик был человеком леса. И потому, что оба они были сиротами. Дик вообще едва помнил своих родителей. Казик потерял их в эпидемию, когда был маленький. Он никогда не называл Луизу матерью. Фумико, второй приемыш Луизы, звала ее матерью. Казик - только Луизой.
Осенью, вскоре после возвращения с гор, где лежал разбитый "Полюс", Казик с Диком были в лесу. Они пошли на дальнюю охоту, к югу, километров за двадцать. Туда осенью откочевывают стада мустангов. Мясо мустангов несъедобно, даже шакал не трогает мустанга. Но у мустангов есть удивительный воздушный пузырь. Животное раздувает его, когда спасается от погони. Тогда мустанг из сухого, поджарого, чем-то схожего с лошадью насекомого превращается в блестящий шар и поднимается в воздух. Его воздушный пузырь эластичен и крепок. Из него получаются оконные пленки, мешки, сумки, пузыри для воды и зерна и многие другие полезные вещи. А девочки в поселке завели моду - радужные легкие накидки - и бегают в них как стрекозы.
Охотники вышли на рассвете. Ничего интересного в лесу они не встретили. В те дни все жили еще памятью об удивительном походе к перевалу, и потому немногословный Казик был на себя не похож - он замучил Дика вопросами. Он бесшумно и легко шагал рядом, не глядя под ноги, перепрыгивал через живые корни, иногда нагибался, чтобы накрыть жесткой ладошкой сладкий грибок и кинуть, не останавливаясь, в рот, иногда стрелой кидался в сторону, чтобы принюхаться к следу, но тут же возвращался с очередным вопросом:
- Он весь из железа?
- Из сплава.
- И больше нашего поселка?
- Как наша изгородь. Нет, больше.
- И круглый?
- Маугли, ты это уже спрашивал.
Дик не любил говорить в лесу. В лесу далеко слышно. В лесу надо самому слушать. Казика эти соображения не смущали. Он все равно слышал лучше любого зверя.
- Я еще спрошу, - упрямо отвечал Казик. - Мне нравится спрашивать. Будущим летом ты возьмешь меня к "Полюсу"?
- Обязательно. Если ты будешь себя хорошо вести.
Казик фыркнул. Он вел себя так, как считал нужным.
- Я хочу полететь к звездам, - сказал Казик. - Звезды куда больше, чем наш лес, чем вся эта земля. Ты знаешь, куда я поеду, когда мы вернемся на Землю? Я поеду в Индию.
- Почему? - удивился Дик.
- Так... - Казик вдруг смутился. - Хочу.
Некоторое время они шли молча.
- Я бы остался здесь, - вдруг сказал Дик. Он никогда никому не говорил об этом.
Казик молчал. Вдруг он разбежался, прыгнул на низкий, горизонтальный сук дерева, Дотянулся до орехового гнезда и, сорвав его, кинул себе в мешок.
- Вечером поджарим, - сказал он, спрыгивая на землю.
Дик нахмурился. Он был недоволен собой. Это он должен был увидеть гнездо орехов. Для Дика лес был полем боя, на котором он всегда старался побеждать. В лесу таились опасности, которые надо было преодолеть или обойти, в лесу скрывалась добыча, которую надо было настичь, хищники или смертоносные твари, которых надо было убить, чтобы они не убили тебя. Казику же лес был домом, может, даже больше домом, чем поселок, потому что само существование поселка было чуждо этому миру, и лес мирился с ним только потому, что люди оказывались умнее и хитрее. Лес Казику был понятен и потому не страшен. Он не боролся с врагами. Если он был сильней, он гнал противника. И уступал дорогу тому, кто сильнее его. Но и особой любви к лесу он не чувствовал, как не испытывал каких-либо чувств к воздуху или воде. Все его мечты, мысли, надежды были связаны с тем миром, который жил в рассказах взрослых, в памяти Луизы и Старого. Тот мир - обиталище звезд и космических кораблей, мир, в котором его ждала Земля, был ему формально известен лучше, чем любому другому жителю поселка. Только об этом никто не догадывался. Потому что Казик запомнил все, что говорил о Земле Старый, все, что слышал из разговоров взрослых. Он знал высоту Эвереста и даты жизни Александра Македонского, атомные веса всех минералов и длину Брахмапутры, его мальчишеская голова была напичкана цифрами и сведениями, не имеющими никакого отношения к сумрачному миру поселка. Особенно его пленяла история - бесчисленность поколений, каждое из которых жило, воевало, строило, сменяя друг друга на Земле. Миллиарды людей и миллионы событий, связанных сложным клубком отношений, превращали лес и поселок в некую абстракцию, подобие скучного сна, который надо претерпеть. "Я целый год буду ходить по музеям, - говорил он себе, - я знаю, как они называются: Эрмитаж, Лондонский музей, Прадо, Пергамон..." Но об этом он никому не говорил. Зачем говорить?
Когда летом Марьяна, Дик с Олегом и Томас Хинд пошли к перевалу, Казик мысленно прошел с ними весь путь по горам. И задолго до того, как они возвратились, он перестал есть, спать - он слушал. Слушал, когда они вернутся. Именно он встретил их, километрах в десяти от поселка, когда они из последних сил тащили по грязной земле самодельные сани, нагруженные сокровищами с корабля.
Он допросил каждого в отдельности, тихо и настойчиво, о том, что они видели на корабле. Он знал, что надо ждать следующего лета, чтобы вернуться к "Полюсу", и три года казались ему недолгими. Пройдет зима, Олег с Сергеевым догадаются, как починить связь, настроят радио, и тогда Земля пришлет помощь.
Когда стемнело, а стемнело часа в четыре. Дик с Казиком остановились на ночлег в роще вонючек. Звери леса избегают таких мест, но если потерпеть, то к запаху можно привыкнуть. На следующее утро Дик с Казиком нашли стадо мустангов, подкрались к нему так, что насекомые их не учуяли, и выборочно убили нескольких старых самцов. Дик стрелял из арбалета, бластер, взятый на корабле, он носил с собой, но не пользовался им - берег заряд. Казик убил только одного мустанга. Его задача на охоте была другой - он гнал самцов к Дику так, чтобы они не могли взлететь. Убил он, метнув нож, который ему выточил Сергеев, - он сделал ножи всем жителям поселка из металлической лестницы. Ее притащили с "Полюса".
Дик остался свежевать мустангов: вырезать пузырь, не повредив его, - кропотливая работа, не для мальчишки. Казику не сиделось на месте, он пошел вниз по берегу ручья, поглядеть, нет ли там улиток. Из их раковин получались отменные скребки и блюдца - женщины в поселке скажут спасибо.
Казик прошел метров триста. Он думал о волшебной стране Индии, где в молодости жила Луиза, он входил в ворота города со сказочным названием Хайдарабад. И вдруг он услышал хлопок, что-то мелькнуло перед глазами, и в следующее мгновение Казик обнаружил, что стоит посреди озерка, которого только что не было.
Озерко было совершенно круглым, метра три в диаметре, глубиной сантиметра два-три, не больше - травинки и камешки выступали из него. Оно было совершенно гладким и отражало затянутое облаками фиолетовое небо. Как будто сверху упала громадная капля.