Клавдия с некоторым раздражением смотрела, как ее новый биолог ползает по полу, собирая свое добро. Салли, выглянув из камбуза, сказала, разрываясь между жалостью к Павлышу и внутренним трепетом перед Клавдией:
- Может, пока подложим под ножку ящик, а потом Слава отрежет от какого-нибудь дерева сучок и сделает ножку?
- Разумеется, - сухо ответила Клавдия, не глядя на подчиненных, а обратя взор к иллюминатору, за которым темнел затянутый туманом лес. - Не хватало еще притащить на станцию местную микрофлору.
- Один мальчик, - сказал Павлыш, возражая не столько против слов Клавдии, сколько против тона, - притащил домой крокодила, и тот откусил пальчик дедушке.
- Мой муж... - сказала Клавдия неожиданно, закусила губу и замолчала.
- Не надо, Клавдия, - сказала Салли.
- Почему не надо? Пускай он знает.
Клавдия смотрела Павлышу в глаза.
"Господи, - подумал Павлыш, - я и не знал, что ее муж погиб на какой-то ужасной планете".
- Мой муж, - повторила Клавдия, - с которым я рассталась шесть лет назад, чуть не погубил экспедицию в системе Коррак, так как легкомысленно притащил на станцию местное животное.
"И после этого я с ним, разумеется, рассталась, - мысленно закончил за нее фразу Павлыш, - потому что не могла перенести столь вопиющего нарушения инструкций". Вслух же он сказал:
- Я обещаю вам, Клавдия, никогда не приносить на станцию местных животных.
Клавдия с некоторым облегчением вздохнула - видно, решила воспринять это заявление как серьезное обещание.
Павлыш взял ящик, из тех, что уже опорожнила Салли, и подложил его под короткую ножку стола.
Павлыш уселся за стол. Кресло послушно обняло его. Вроде бы удобно. Он поглядел направо. Стекло иллюминатора запотело. Павлыш протер его. Но не успел разглядеть лес, потому что заряд дождя со снегом полоснул по стеклу и серые стволы деревьев задрожали, расплылись, повторяя контуры дождевых струй.
- На окна надо поставить дворники, - сообщил Павлыш Клавдии. - Без дворников плохо любоваться пейзажем.
- Я давно об этом думала, - сказала Клавдия, - еще на прошлом поиске. Но нам самим их не сделать.
Павлыш вздохнул. Ему повезло с серьезной начальницей.
Снег пошел гуще. Снежинки тоскливо скреблись в окно, и деревья окончательно застило мутью.
- Сводку погоды не передавали? - спросил Павлыш.
- Как так? - удивилась Клавдия. И спохватилась: - Не говорите глупостей.
- А то я совершенно не представляю себе, что надеть, когда пойду гулять.
- Наденете скафандр биозащиты, - не желала шутить Клавдия. - И никогда не будете снимать его за пределами станции.
- Значит, сводку не передавали. - Павлыш вдруг поймал себя на том, что ему трудно остановиться. Ему хотелось дразнить Клавдию.
Салли хихикнула. Тут же что-то зашипело.
- Я молоко упустила, - сообщила она.
- У нас с вами, Павлыш, разное мироощущение, - сказала Клавдия. - Потребность постоянно балагурить ведет к браваде. Бравада к неоправданному риску. Риск здесь крайне опасен. От вашей неудачной шутки может зависеть судьба всей станции.
- Я буду серьезен, - вздохнул Павлыш.
Зуммер связи прервал эту беседу. Салли попросила Клавдию сменить ее у плиты, а сама поспешила к передатчику. Вызывал "Магеллан". Он уходил дальше по маршруту и через несколько часов, когда он начнет большой прыжок к следующей планете, связь прервется. Прервется на четыре месяца. Космические станции связи устанавливаются лишь на больших кораблях и на больших станциях. Разведстанциям космического передатчика не положено. В этом есть элемент риска. С ним приходится мириться. Гравитационный передатчик занял бы весь купол.
На крайний случай в открытом космосе, за пределами активного поля тяготения системы, находится маяк. Если что случится, до него можно долететь на планетарном катере.
С этого момента связь можно поддерживать лишь неспешным старинным способом. В случае необходимости сигнал идет с обычной скоростью радиоволны - до маяка, который находится в открытом космосе в световом месяце от планеты. От него сигнал пойдет на Землю-14. И поэтому раньше чем через шесть недель его никто не услышит.
В конце связи Бауэр передал всем приветы, просил не скучать.
И - до связи!
Еще через несколько часов корабль "Магеллан" исчезнет в этом участке космоса и возникнет в ином, отдаленном многими парсеками.
Павлыш слушал, как Салли завершала связь, принимала последние инструкции. Он подошел поближе к окну и поглядел на небо. Можно было и не глядеть. Там были сплошная муть и серость.
Он знал, что их капсула приземлилась в конце весны, в северном полушарии, в умеренной зоне. Значит, можно рассчитывать, что с каждым днем погода будет улучшаться. Это место было выбрано по данным, собранным раньше автоматами. Здесь был оптимальный климат для исследователей: севернее начинались горные системы, пустые и мрачные, за ними - голая тундра, южнее, за океаном, - пустыня. Пояс, выбранный для работы, был наиболее биологически активным - значительная часть работ будет вестись в окрестностях купола.
Через иллюминатор Павлышу был виден переходник - округлый туннель, ведущий к куполу поменьше - лаборатории биоскаутов. Таких вспомогательных куполов было три. Один, с биоскаутами, принадлежал Павлышу. Второй, с геологическим оборудованием, - Клавдии. Третий был складом и гаражом, в котором хранился вездеход. Сама капсула, или планетарный катер, доставивший их сюда, стоял поодаль. Он был похож на детский волчок, только вместо острого конца, на котором ему положено вращаться, катер покоился на трех ногах, тонких и вроде бы ненадежных. Хотя они были надежны.
- Если моя помощь не нужна, - сказал Павлыш, - я пошел на склад. Займусь разборкой.
- Идите, - сказала Клавдия. - А после обеда будете готовить биоскаутов. Завтра начинаем выполнять программу.
- Знаю, - сказал Павлыш.
Павлыш перешел во второй складской отсек. Контейнеры с оборудованием и припасами были сложены в четком порядке. За разгрузкой следила Клавдия, при виде ее даже роботы дрожали. Здесь было душновато. Павлыш подошел к кондиционеру и перевел его на деление. Тот зашуршал веселее. Павлышу показалось, что он слышит, как движутся, избирательно отсеивая все вредное и чужое для помещения, тончайшие лепестки многочисленных фильтров.
Начиналась самая сложная для Павлыша часть подготовительной работы. Надо было отыскать в этих аккуратных штабелях ящиков именно те двадцать три номера, в которых хранятся разобранные биоскауты, анализаторы, приемные устройства экспресс-лабораторий, диагносты, полевая операционная, прозекторская и что-то еще.
Павлыш с грустью держал в руке табличку со списком оборудования, понимая, что по крайней мере три из четырех месяцев он проведет в поисках и сборке своего хозяйства.
Но более всего хотелось отыскать контейнер, в котором лежали его микрофильмы. Павлыш опасался, что, проверяя при погрузке багаж, Клавдия изъяла заветный ящичек, в котором Павлыш вез запас детективов и фантастических романов. Он понял, что микрофильмы лежат в шестнадцатом контейнере, который благополучно заставлен шестым и тридцать четвертым, самыми тяжелыми из контейнеров. Но ведь не ждать же, пока Салли заактивирует серворобота, чтобы тот таскал тяжести.
Стараясь не шуметь, Павлыш сволок в свободный угол контейнеры, добрался до заветного ящика, открыл его - самые худшие опасения оправдались. И он возненавидел Клавдию. Конечно же, она отыскала коробку с художественной макулатурой и вместо нее засунула свою коробку, крайне ценную для науки. Разочарование, хотя и ожидаемое, было глубоким и болезненным. Павлыш понял, что именно без детективов он не протянет и месяца в обществе этого овода.
Павлыш присел на контейнер и постарался убедить себя, что ему повезло, потому что теперь он сможет больше времени уделять полезному труду и шансы сделать ценный вклад в науку резко увеличатся.
Убедить себя ни в чем не удавалось, и Павлыш начал сочинять патетическое заявление об уходе ввиду садистской жестокости, проявляемой начальством к коллективу станции.
Тут открылась дверь, вошла Салли и присела на соседний контейнер. Она была крепкой, склонной к полноте русой женщиной с умными зелеными глазами и полными, хорошо приспособленными к улыбке губами.
- Я помогу вашему горю, - Салли широко улыбнулась. Она поднялась, подошла к стопкам контейнеров и сказала: - Помогите, Слава.
Они вытащили второй сверху контейнер с маркировкой 57, что означало, что он относится к геологической группе грузов, Салли открыла его и достала заветную коробку с микрофильмами.
- Это вы сделали? - радостно сказал Павлыш, еле удержавшись, чтобы не обнять очаровательную, добрую, любезную Салли. - Она вынула, а вы вложили?
- Все не так просто, - ответила Салли. - Клавдия никогда бы не решилась оставить что-то, что принадлежит не ей, тем более без разрешения. Мы перекладывали вещи, а ее микробур не умещался. Вот мы и поменяли местами.
- Все равно спасибо, - сказал Павлыш.
- А я больше люблю классику, - сказала Салли.
- А Клавдия геологический справочник?
- Справочник и "Анну Каренину". Она всюду возит с собой "Анну Каренину". Как только ей плохо - начинает читать. Смотрите, чтобы сегодня она за нее не принялась. Она так переживает из-за вас.
- Из-за меня?
- Ей кажется, что вы над ней все время смеетесь.
- Нет, что вы, далеко не все время, - ответил Павлыш, чем развеселил добрую Салли.
Иллюминатор в складском отсеке был небольшим, и потому, когда к нему подошла образина, сразу стало темнее. И Павлыш с Салли эту перемену в освещении почувствовали.
Образина была почти белой, и если у нее были глаза, то они скрывались под жесткой длинной шерстью. Зато зубы, торчавшие вперед, - ими образина хотела испытать крепкость стекла - были коричневыми, и Павлыш подумал, что образина их никогда не чистит. Между зубами, как за частоколом древней крепости, сидели блестящие маленькие существа, похожие на недозрелые лимончики. У лимончиков тоже были зубы. Лимончики выбирались из своей крепости и, неизвестно чем цепляясь за гладкую поверхность, разбегались по стеклу. Двигались они так быстро, что сливались в зеленоватое мерцание. Образина закрыла пасть.