- Мешки беречь надо.
Но его никто не слышал. Марьяна и Дик смотрели вниз, на вершины деревьев, уплывающие в туман. Они продолжали смотреть, даже когда Казик спокойно занялся делами. Ведь никому не было нужно, чтобы шар снова умчался в облака, тем более что больше балласта не осталось. Он подкрутил горелку и смотрел, чтобы шар больше не поднимался. Это было трудно сделать, потому что уже разыгралась гроза и ветер никак не мог успокоиться. Шар продолжал болтаться мыльным пузырьком, совершая эволюции в туманном пространстве между облаками и лесом.
- Ну вот, - сказал Дик, - а вы боялись.
В корзине было трудно стоять. Тем более что она стала легче без балласта и ее кидало из стороны в сторону. Туча выплюнула из себя короткий шквал, шар понесся, наклонив корзину, словно хотел выбросить из нее людей, и они сжались на полу корзины, вцепившись в прутья и веревки и пережидая, пока шквал не прекратится и не хлынет, как знак окончания безумств, сильный и ровный ливень.
- Не повезло, - сказал Дик, поднимаясь с пола и вглядываясь вниз. - Теперь уж совсем неизвестно, куда нас унесло.
- Сначала мы летели правильно, - сказал Казик. - До того как поднялись наверх. Мы летели правильно почти час, а потом нас мотало минут десять.
В поселке не было часов, но понятия часа, минуты и даже секунды остались. У Казика было чутье на время. И ему верили.
- Значит, мы в нужной стороне? - спросила Марьяна.
- Только неточно, - сказал Казик.
Они промокли и замерзли. Даже куртки и сапоги из рыбьей кожи не спасали. Но они только теперь поняли, как замерзли - до этого они думали, как бы не разбиться.
- Будем смотреть вниз, - сказала Марьяна. - Вы охотники.
- Мы должны увидеть реку, - сказал Казик. - И болота перед ней.
- Если мы не перелетели ее, когда были наверху, - сказал Дик.
- Нет, такой скорости ветра нет. До реки пять дней пути, если идти по земле.
Шар теперь плыл медленно.
- Дождь кончится, - сказал Казик, - и мы поднимемся наверх.
- Зачем? - спросил Дик.
- Посмотрим на солнце, - сказал Казик, - и узнаем направление. Сейчас теней нет, ничего нет.
- Лучше спуститься и поискать на земле, - сказал Дик неуверенно.
Он понимал, что это не лучшее решение, потому что если они окажутся в незнакомом месте, то с земли найти направление еще трудней. Но подниматься наверх не хотелось.
- Вы голодные? - спросила Марьяна.
- Нет, - сказал Казик.
Но Марьяна достала из мешка сухарей, намазала их грибным паштетом, и мужчины принялись хрустеть, поглядывая вниз, в надежде увидеть что-нибудь знакомое.
Один раз Дику показалось, что он узнает холм, выдававшийся из леса, но Казик сказал, что это другой холм. Время шло. Дождь все не прекращался, хотя гром гремел издалека и нестрашно. Прошло еще часа полтора. Марьяна, чтобы согреться, приседала в корзине, пока не устала. Но не согрелась, а только запыхалась. Дик уселся на дне и принялся протирать арбалет. Казик грел руки у горелки, потом он сказал Марьяне, чтобы она тоже погрелась. Все очень устали от неизвестности. Казалось, что они улетели так далеко от поселка, что никогда уже не вернутся обратно.
Дождь прекратился. Сразу стало тише, потому что капли перестали стучать по оболочке. От теплого шара поднимался пар.
Казик долго смотрел вперед, потом вдруг крикнул:
- Смотрите!
В начинающихся ранних сумерках впереди, у горизонта, была видна светлая полоса.
Дик всмотрелся туда и сказал, что это, наверное, река.
- А может, кончается лес, - сказала Марьяна.
Она стояла с другой стороны корзины и тоже увидела светлую полосу на горизонте. Это было непонятно. Получалось, что они видят две реки.
Еще через полчаса неспешного полета они убедились, что впереди в самом деле река - возник и другой темный берег. Светлая полоса справа была очень широкой и терялась за горизонтом, а река с ней соединялась.
Дик сказал, что это другая, очень большая река.
А Казик предположил:
- Хорошо бы это было море.
- Море? - Марьяна знала это слово, но не представляла себе, что на этой планете тоже может быть море и притом так близко.
- Или очень большое озеро, - сказал Казик. - Но все-таки лучше море. Тогда мы построим корабль и уйдем в плавание.
- Только бы шар не унесло в это море, - сказал Дик.
Он все вглядывался вперед, стараясь угадать, та ли это река, что им нужна. Когда-то, кажется в прошлом году, он доходил до реки, но не смог из-за болот, кишащих всякими гадами, выйти на берег. У него кончилась еда, а охота была плохая. Пришлось вернуться. Он помнил холмы у реки, но здесь таких холмов не было видно.
Они решили подняться повыше, к облакам, в поисках попутного ветра. Шар устал лететь и поднялся еле-еле, лениво и нехотя.
Здесь ветер в самом деле был сильнее, но тоже дул не туда, куда хотелось. К тому же снова пошел дождь. Это всем надоело - ленивый шар, холод, влага, и тем более обидно, когда ты уже у цели, еще немного - и перелетим через реку, а там уже можно спускаться, переночевать и искать людей.
Несколько больших птиц, которые живут высоко в небе и потому их можно увидеть только издали, снизились к шару и с криками, хлопая перепончатыми крыльями, принялись виться вокруг, недовольные тем, что он нарушил границы их владений.
Одна из них даже умудрилась вцепиться когтями в веревки и несколько раз ударила усеянным зубами клювом по оболочке.
- Вот этого я тебе не советую, - сказал Дик, быстро поднимая арбалет.
Стрела пронзила птице грудь, и та медленно убрала когти, отвалилась от шара и пролетела совсем рядом с корзиной, кругами планируя вниз. Дик даже протянул руку, надеясь схватить ее, и Марьяна повисла на нем, потому что Дик вывалился бы из корзины.
- Жалко, - сказал Дик, - у нее вкусное мясо.
Он выстрелил в другую птицу, но промахнулся.
Птицы еще некоторое время преследовали шар, но потом скрылись в завесе дождя.
Реку уже можно было разглядеть. Она была широкой, темно-серой, в цвет облаков, и текла прямо, почти не извиваясь, не то что ручьи, к которым они привыкли.
- Если не перелетим, - сказал Дик, - то трудно будет перебраться.
- Может, опустимся на ночь? - сказала Марьяна. - А утром подождем ветра и полетим дальше.
- Хорошо бы, - неуверенно ответил Казик. - И балласта еще наберем. Только садиться негде.
Он был прав: внизу не было ни поляны, ни большого открытого места, чтобы посадить шар.
Они замолчали, слушая тишину, царившую над миром. Стук капелек по шару лишь усиливал эту тишину.
И тут впереди возникла серая стена.
Марьяна ахнула, когда первой увидела, что громадная неровная стена поднимается перед шаром. Порыв ветра подхватил шар и понес его быстрее, словно шар нарочно хотел отомстить людям за то, что они заставили его так долго лететь.
- Казик! - закричала Марьяна.
Казик тоже увидел стену, выплывающую из дождя.
Он до отказа открыл горелку и крикнул:
- Все кидайте! Все кидайте вниз!
Балласта уже почти не оставалось, только маленький мешочек. Дик швырнул его за борт. Марьяна подняла мешок с едой, но колебалась.
- Скорее! - крикнул Казик, и Дик вырвал у Марьяны мешок и кинул его вниз, потом он подхватывал со дна корзины разные вещи, не думая, что это такое, и швырял за борт.
Шар, поколебавшись несколько секунд, пошел вверх.
В изумлении, замерев, аэронавты смотрели, как уходила вниз серая стена.
Это было дерево, немыслимое, гигантское дерево. Они увидели, как от главного ствола отходит сук толщиной метров в двадцать и тянется почти горизонтально. Шар пролетел рядом с суком, чуть не дотронувшись до него. Выше ветви расходились все чаще, и только чудом шар не наталкивался на них.
Никто не знал, сколько минут продолжался этот подъем, но вдруг стало темно и ствол исчез из глаз - шар вошел в облака.
Дерево было рядом, оно еще не кончилось, оно тянуло к шару свои серые лапы.
Порыв ветра подхватил шар и кинул его в сторону дерева.
- Держись! - крикнул Дик, падая на пол корзины и увлекая за собой Марьяну. Казик упал сверху.
И вовремя.
Раздался очень громкий треск, корзину бросило вперед, потом она налетела на препятствие, заметалась, как птенец, попавший в ловушку, что-то ухнуло с треском над головами, шар сделал несколько судорожных предсмертных движений.
И наступила тишина. Ничего не видно вокруг.
Корзина, круто наклонившись, медленно покачивалась.
- Вот и все, - сказал Казик печально. - Нет больше шара.
- Главное, мы живы, - возразил Дик. - И не разбились. Это главное.
Они сидели на дне корзины, стараясь не раскачивать ее, чтобы не сорваться вниз. Языки облака ползли через корзину, порой скрывая темное пятно отверстия в шаре, порой рассеиваясь, и тогда можно было заглянуть в загадочную глубь пузыря. Но понять, что с ним случилось, никак не удавалось. Светало так медленно, что казалось, день не наступит никогда. Клочья облаков были светлее воздуха, но постепенно воздух сравнялся с ними цветом, и все стало одинаково серым.
Дрема оставила аэронавтов, тягучая дрема, на грани сна, которая связывает язык и сковывает члены, но не заменяет сна, потому что все время чувствуешь, как холодно и ненадежно.
- Я никогда не думал, что бывают такие деревья, - сказал Казик.
- Наверное, даже на Земле их нет, - ответила Марьяна.
- На Земле деревья еще больше, - сказал уверенно Казик. - Например, секвойя. Она растет в Скалистых горах.
- Может, это не дерево, - сказал Дик. - Может, такая скала?
- С сучьями? - спросила Марьяна.
- Разве разглядишь?
- Но мы висим.
- Может быть, висим на выступе, - сказал Дик. - Если это дерево, то еще хуже.
Марьяна осторожно шарила вокруг в надежде, что выбросили не всю пищу, что-нибудь осталось. Но корзина была совсем пуста.
- Зря выбросили топливо, - сказал Казик.
- Мы больше не полетим, - уверенно сказал Дик. - Хватит. Лучше ходить пешком.
- Надо скорее спуститься вниз, - сказала Марьяна. - И отыскать мешки. А то кто-нибудь их найдет раньше и все съест.