Александр Солженицын
Архипелаг ГУЛаг
ЧАСТЬ 1. ТЮРЕМНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
В эпоху диктатуры и окружённые со всех сторон врагами, мы иногда проявляли ненужную мягкость, ненужную мягкосердечность.
Крыленко, речь на процессе «Промпартии»
Глава 1. Арест
Те, кто едут Архипелагом управлять — попадают туда через училища МВД. Те, кто едут Архипелаг охранять — призываются через военкоматы. А те, кто едут туда умирать, должны пройти непременно и единственно — через арест.
Традиционный арест — это ночной звонок, торопливые сборы и многочасовой обыск, во время которого нет ничего святого. Ночной арест имеет преимущество внезапности, никто не видит, скольких увезли за ночь, но это не единственный его вид. Аресты различаются по разным признакам: ночные и дневные; домашние, служебные, путевые; первичные и повторные; расчленённые и групповые; и ещё десяток категорий. Органы чаще всего не имели оснований для ареста, а лишь достигали контрольной цифры. Люди, имевшие смелость бежать, никогда не ловились и не привлекались, а те, кто оставались дожидаться справедливости, получали срок.
Почти все держались малодушно, беспомощно, обречённо. Всеобщая невиновность порождает и всеобщее бездействие. Иногда главное чувство арестованного — облегчение и даже радость, особенно во время арестных эпидемий. Священника, отца Ираклия, 8 лет прятали прихожане. От этой жизни священник так измучился, что во время ареста пел хвалу Богу. Были люди, подлинно политические, которые мечтали об аресте. Вера Рыбакова, студентка социал-демократка, шла в тюрьму с гордостью и радостью.
Глава 2. История нашей канализации
Один из первых ударов диктатуры пришёлся по кадетам. В конце ноября 1917 партия кадетов была объявлена вне закона, и начались массовые аресты. Ленин провозгласил единую цель «очистки земли российской от всяких вредных насекомых». Под широкое определение насекомых попадали практически все социальные группы. Многих расстреливали, не доведя до тюремной камеры. Не считая подавления знаменитых мятежей (Ярославский, Муромский, Рыбинский, Арзамасский), некоторые события известны только по одному названию — например, Колпинский расстрел в июне 1918. Вслед за кадетами начались аресты эсеров и социал-демократов. В 1919 году расстреливали по спискам и просто сажали в тюрьму интеллигенцию: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные и всю инженерию.
С января 1919 года была расширена продразвёрстка, это вызвало сопротивление деревни и дало обильный поток арестованных в течение двух лет. С лета 1920 на Соловки отправляют множество офицеров. В 1920-21 происходит разгром тамбовского крестьянского восстания, руководимого Союзом Трудового Крестьянства. В марте 1921 на острова Архипелага были отправлены матросы восставшего Кронштадта, а летом был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим. В том же году уже практиковались и аресты студентов за «критику порядков». Тогда же расширились аресты социалистических инопартийцев.
Весной 1922 года Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией решила вмешаться в церковные дела. Был арестован патриарх Тихон и проведены два громких процесса с расстрелами: в Москве — распространителей патриаршего воззвания, в Петрограде — митрополита Вениамина, мешавшего переходу церковной власти к живоцерковникам. Были арестованы митрополиты и архиереи, а за крупной рыбой шли косяки мелкой — протоиреи, монахи и дьяконы. Все 20-е и 30-е годы сажались монахи, монашенки, церковные активисты и просто верующие миряне.
Все 20-е годы продолжалось вылавливание уцелевших белых офицеров, а также их матерей, жён и детей. Вылавливались также все прежние государственные чиновники. Так лились потоки «за сокрытие соцпроисхождения» и за «бывшее соцположение». Появляется удобный юридический термин: социальная профилактика. В Москве начинается планомерная чистка — квартал за кварталом.
С 1927 года полным ходом пошла работа по разоблачению вредителей. В инженерской среде прошла волна арестов. Так в несколько лет сломали хребет русской инженерии, составлявшей славу нашей страны. В этот поток прихватывались и близкие, связанные с обречёнными, люди. В 1928 году в Москве слушается громкое Шахтинское дело. В сентябре 1930 судятся «организаторы голода» — 48 вредителей в пищевой промышленности. В конце 1930 проводится безукоризненно отрепетированный процесс Промпартии. С 1928 года приходит пора рассчитываться с нэпманами. А в 1929-30 годах хлынул многомиллионный поток раскулаченных. Минуя тюрьмы, он шёл сразу в этапы, в страну ГУЛаг. За ними полились потоки «вредителей сельского хозяйства», агрономов — всем давали 10 лет лагерей. Четверть Ленинграда была «расчищена» в 1934-35 годах во время Кировского потока. И наконец, поток «Десятого пункта», он же АСА (Антисоветская Агитация) — самый устойчивый из всех — не пресекался никогда.
Всей многолетней деятельности Органов дала силу всего одна статья Уголовного Кодекса 1926 года, Пятьдесят Восьмая. Не было такого поступка, который не мог быть наказан с помощью 58-й статьи. Её 14 пунктов, как веер, покрыли собой всё человеческое существование. Эта статья с полным размахом была применена в 1937-38 годах, когда Сталин добавил в уголовный кодекс новые сроки — 15, 20 и 25 лет. В 37-м году был нанесён крушащий удар по верхам партии, советского управления, военного командования и верхам самого НКВД. «Обратный выпуск» 1939 года был невелик, около 1-2% взятых перед этим, но умело использован для того, чтобы всё свалить на Ежова, укрепить Берию и власть Вождя. Вернувшиеся молчали, они онемели от страха.
Потом грянула война, а с нею — отступление. В тылу первый военный поток был — распространители слухов и сеятели паники. Тут же был и поток всех немцев, где-либо живших в Советском Союзе. С конца лета 1941 года хлынул поток окруженцев. Это были защитники отечества, которые не по своей вине побывали в плену. В высоких сферах тоже лился поток виновников отступления. С 1943 и до 1946 продолжался поток арестованных на оккупированных территориях и в Европе. Честное участие в подпольной организации не избавляло от участи попасть в этот поток. Среди этого потока один за другим прошли потоки провинившихся наций. Последние годы войны шёл поток военнопленных, как немецких, так и японских, и поток русских эмигрантов. Весь 1945 и 1946 годы продвигался на Архипелаг большой поток истинных противников власти (власовцев, казаков-красновцев, мусульман из национальных частей, созданных при Гитлере) — иногда убеждённых, иногда невольных.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ «четыре шестых». «Организованная шайка» получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией «повторников», тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток «детей врагов народа». Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская «четвертная». Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно «дело врачей». Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.
Глава 3. Следствие
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие. Выжить мог только сильный духом человек, который поставил точку на своей прошлой жизни. Когда меня арестовали, я ещё не знал этой премудрости. Только потому воспоминания о первых днях ареста не грызут меня раскаянием, что избежал я кого-нибудь посадить. Я подписал обвинительное заключение вместе с 11-м пунктом, который обрекал меня на вечную ссылку.
Глава 4. Голубые канты
Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Глава 5. Первая камера — первая любовь
Для арестованного всегда на особом счету его первая камера. Пережитое в ней не имеет ничего сходного во всей его жизни. Не пол и грязные стены вызывают любовь арестанта, а люди, с которыми он разделил первое в жизни заключение.
Моей первой любовью стала камера № 67 на Лубянке. Самые тяжёлые часы в шестнадцатичасовом дне нашей камеры — два первых, насильственное бодрствование с шести часов, когда нельзя вздремнуть. После оправки нас возвращают в камеру и запирают до шести часов. Потом мы делим скудную пайку, и только теперь начинается день. В девять часов — утренняя проверка, за ней — полоса допросных вызовов. Двадцатиминутной прогулки ждём с нетерпением. Не повезло первым трём этажам Лубянки — их выпускают на нижний сырой дворик, зато арестантов 4-го и 5-го этажей выводят на крышу. Раз в 10 дней нам выдают книги из лубянской библиотеки. Библиотека Большой Лубянки составлена из конфискованных книг. Здесь можно было читать книги, запрещённые на воле. Наконец и обед — черпак супа и черпак жидкой кашицы, ужин — ещё по черпаку кашицы. После него — вечерняя оправка, вторая за сутки. А потом вечер, полный споров и шахматных партий. И вот трижды мигает лампа — отбой.
Второго мая Москва лупила тридцать залпов, а девятого мая обед принесли вместе с ужином — только по этому мы догадались о конце войны. Не для нас была та победа.
Глава 6. Та весна
Весна 45-го года стала весной русских пленников, только не они изменили Родине, а Родина — им. Она предала их, когда правительство сделало всё возможное для проигрыша войны, когда покинула в плену, когда накинула удавку сразу после возвращения. Побег на родину из плена тоже приводил на скамью подсудимых. Побег к партизанам только оттягивал расплату. Многие вербовались в шпионы только для того, чтобы вырваться из плена. Они искренне считали, что их простят и примут. Не простили. Шпиономания была одной из основных черт сталинского безумия. Только власовцы не ждали прощения. Для мировой истории это явление небывалое: чтобы несколько сот тысяч молодых людей подняли оружие на своё Отечество в союзе со злейшим его врагом. Кто же больше виноват — эта молодёжь или Отечество?
А ещё в ту весну много сидело в камерах русских эмигрантов. Тогда прошёл слух об амнистии в честь великой победы, но я её не дождался.
Глава 7. В машинном отделении
27-го июля ОСО постановило дать мне восемь лет исправительно-трудовых лагерей за антисоветскую агитацию. ОСО изобрели в 20-х годах, когда в обход суду были созданы Тройки ГПУ. Имена заседателей знали все — Глеб Бокий, Вуль и Васильев. В 1934 году Тройку переименовали в ОСО.
Глава 8. Закон — ребёнок
Кроме громких судебных процессов существовали и негласные, и их было намного больше. В 1918 году существовал официальный термин: «внесудебная расправа». Но и суды тоже существовали. В 1917-18 годах были учреждены рабочие и крестьянские Революционные Трибуналы; создан Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК, система Революционных железнодорожных Трибуналов и единая система Революционных Трибуналов войск Внутренней Охраны. 14 октября 1918 года товарищ Троцкий подписал указ о создании системы Революционных Военных Трибуналов. Они имели право немедленной расправы с дезертирами и агитаторами. ВЦИК же имел право вмешиваться в любое судебное дело, миловать и казнить по своему усмотрению неограниченно.
Известнейшим обвинителем громких процессов (а потом разоблачённым врагом народа) был тогда Н.В.Крыленко. Его первым судом над словом было дело «Русских Ведомостей» 24 марта 1918 года. С 1918 до 1921 — дело трёх следователей московского трибунала, дело Косырева, дело «церковников». В деле «Тактического центра» было 28 подсудимых; дочь Толстого, Александра Львовна, была осуждена на три года лагерей. По делу Таганцева в 1921 году ЧК расстреляло 87 человек. Так восходило солнце нашей свободы.
Глава 9. Закон мужает
Процесс Главтопа (май 1921) — первый, который касался инженеров. Богат был гласными процессами 1922 год. В феврале — дело о самоубийстве инженера Ольденборгера; московский церковный процесс (26 апреля — 7 мая); петроградский церковный процесс (9июня — 5 июля). На процессе эсеров (8июня — 7 августа) судили 32 человека, которых защищал сам Бухарин, а обвинял Крыленко.
Глава 10. Закон созрел
В конце 1922 года около 300-т виднейших русских гуманистов были высланы из страны — советская Россия была освобождена от гнилой буржуазной интеллигенции. В шахтинском деле (18 мая — 15 июня 1928) было 53 подсудимых. Затем — процесс «Промпартия» 25 ноября — 7 декабря 1930 года. 1-9 марта 1931 года состоялся процесс Союзного Бюро Меньшевиков. Ко многим делам приложил руку Бухарин. Сам он был арестован в 1937. Подобные спектакли были слишком дороги и хлопотны, и Сталин решил больше не пользоваться открытыми процессами.
Глава 11. К высшей мере
Смертная казнь в Советской России впервые была отменена 28 октября 1917 года, но с июня 1918 — установлена как новая эра казней. Расстреливали более 1000 человек в месяц. В январе 1920 года смертная казнь снова была отменена, но декрет этот, по распоряжению Ягоды, не распространялся на реввоентрибуналы. Действие декрета было краткосрочным, 28 мая 1920 ВЧК были возвращены права расстрела. В 1927 её снова начали отменять, оставив только для 58-й статьи. По статьям, защищающим частных лиц, по убийствам, грабежам и изнасилованиям, расстрел отменили. А в 32-м была добавлена смертная казнь по закону от «седьмого-восьмого». В одних только ленинградских Крестах ожидало своей участи единовременно 264 смертников. В 1936 году Отец и Учитель переименовал ВЦИК в Верховный совет, а смертную казнь — в высшую меру наказания. В 1939-40 годах было расстреляно по Союзу полмиллиона «политических» и 480 «блатарей». С 1943 вышел указ о повешении. В мае 1947 Иосиф Виссарионович отменил смертную казнь в мирное время, заменив её на 25 лет лагерей. 12 января 1950 года издали противоположный указ — возвратить смертную казнь для «изменников родины, шпионов и подрывников-диверсантов». Так и потянулось одно за другим: 1954 — за умышленное убийство; май 1961 — за хищение государственного имущества и подделку денег, февраль 1962 — за посягательство на жизнь милиционеров, за изнасилования, за взяточничество. И всё это — временно, впредь до полной отмены.
Ни один фантаст не смог бы вообразить смертные камеры 1937 года. Смертники страдали от холода, от тесноты и духоты, от голода, без медицинской помощи. Они месяцами ждали расстрела (академик Вавилов ждал почти год, пока не помиловали).
Глава 12. Тюрзак
Уже с декабря 1917 выяснилось, что без тюрем нельзя, и к 38-му установился официальные термины — тюрзак (тюремное заключение) и ТОН (тюрьма особого назначения). Хорошо было то место заключения, откуда полгода нет связи с внешним миром, и в 1923 году на Соловки перевезли первых заключённых. Хотя и разросся Архипелаг, но и ТОНы не хирели, они понадобились для изолирования социалистов и лагерных бунтарей, а также для содержания самых слабых и больных арестантов. Использовались старые царские тюрьмы и монастыри. В 20-е годы в политизоляторах кормили ещё прилично, а в 31-33 годах питание резко ухудшилось. В 1947 заключённые постоянно испытывали голод. Света в камерах не было и в 30-е, и в 40-е: намордники и армированное мутное стекло создавали в камерах постоянные сумерки. Воздух тоже был нормированный, форточки — на замке. Свидания с родственниками были запрещены в 1937 и не возобновлялись, разрешались только письма. Тем не менее, старые лагерники признавали ТОНы курортом. После ТОНов начинались этапы.
ЧАСТЬ 2. ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Колёса тоже не стоят, Колёса...
Вертятся, пляшут жернова,
Вертятся...
В. Мюллер
Глава 1. Корабли Архипелага
От Берингова пролива и до Босфора разбросаны острова Архипелага. Его порты — пересыльные тюрьмы, его корабли — вагон-заки. Это отлаженная система, её создавали десятки лет. Вагон-зак — это обыкновенный купированный вагон, только купе для арестантов отделены от коридора решёткой. В каждое купе запихивалось по 22 человека, и это был не предел. Всё путешествие продолжалось 3 недели. Всё это время арестантов кормили селёдкой и не давали воды. Политические заключённые смешивались с уголовными и немногие могли устоять против блатарей. Пройдя мясорубку политического следствия, человек был сокрушён не только телом, но и духом, а блатари такого следствия не проходили. Политических грабили не только блатари, конвой и сам стал вором. В 1945-46 годах, когда заключённые тянулись из Европы, не выдерживали и конвойные офицеры. Пассажиры вагон-зака не знали, куда идёт поезд. Многие бросали письма прямо на рельсы, надеясь, что кто-нибудь подберёт, отправит, даст знать родным. Но лучше всего — сразу уяснить, что отсюда не возвращаются. Иногда арестант попадает под «маятник»: конвой за ним не приходит, его везут до конца маршрута, а потом обратно, и при этом не кормят.
Ещё в 20-е годы арестантов гоняли пешими колоннами, но в 1927 Архипелаг стал применять «чёрного ворона», а ласковей — воронка. Много лет они были серые стальные, но после войны их стали красить в весёлые цвета и писать сверху: «Хлеб», «Мясо», а то и «Пейте советское шампанское». Внутри воронок мог быть пустым, со скамьями или с одиночными боксами по бортам. Запихивали туда столько людей, сколько вместится, один на другого, политических вперемежку с блатными, мужчин вместе с женщинами.
Глава 2. Порты Архипелага
Сыны ГУЛАГа могут без труда насчитать до полусотни пересылок — портов Архипелага. Все они похожи неграмотным конвоем; долгим ожиданием на солнцепёке или под дождём; обыском с раздеванием; нечистоплотной стрижкой; холодными банями и зловонными уборными; тесными, душными, тёмными и сырыми камерами; сырым, почти жидким хлебом; баландой, сваренной словно из силоса. На многих пересылках люди оставались месяцами. В 1938 году Котласская пересылка была просто участком земли, разделённая забором на клетки, люди жили под открытым небом и летом, и зимой. Позже там построили двухэтажные срубы, и в них — шестиэтажные нары. Зимой 1944-45 года там умирало по 50 человек в день. Карабас, пересылка под Карагандой, состояла из бараков с земляным полом, а Княж-Погостский пересыльный пункт — из шалашей, построенных на болоте. Кормили там только затирухой из крупяной сечки и рыбных костей. В 37-м году в некоторых сибирских тюрьмах не хватало даже параш. И на всех этапах политическими распоряжаются урки, которых начальник специально отбирает для этого. Но любому новичку пересылка нужна — она приучает его к лагерю, даёт широту зрения. Для меня такой школой была Красная Пресня летом 1945 года.
Глава 3. Караваны невольников
Миллионы крестьян, немцев Поволжья, эмигрантов перевозили красными эшелонами. Куда придёт он, там тот час подымится новый остров Архипелага. И снова зажат арестант между холодом и голодом, между жаждой и страхом, между блатарями и конвоем. От других беспересадочных поездов дальнего следования красный эшелон отличается тем, что севший в него не знает — вылезет ли. Зимами 1944-45 и 1945-46 годов арестантские эшелоны шли без печек и приходили, везя за собой вагон или два трупов. Для перевозок служили не только железные дороги, но и реки. Баржевые этапы по Северной Двине не заглохли и к 1940 году. Арестанты стояли в трюме вплотную не одни сутки. Перевозки по Енисею продолжались десятилетиями. В енисейских баржах были глубокие, тёмные трюмы, куда не спускалась ни охрана, ни врачи. В пароходах, идущих на Колыму всё было как в баржах, только масштаб покрупней. Были ещё и пешие этапы. В день проходили до 25 километров.
Глава 4. С острова на остров
Перевозили арестантов и в одиночку. Это называлось — спецконвой. Переезжать так доставалось немногим, мне же выпало три раза. Спецконвой не надо путать со спецнарядом. Спецнарядник чаще едет общим этапом, а спецконвой — в одиночку. В учётной карточке ГУЛАГа я назвался ядерным физиком и на полсрока попал в шарашку. Поэтому и удалось мне выжить.
Никто не знает числа жителей Архипелага, но мир это очень тесен. Арестантский телеграф — это внимание, память и встречи. В июле меня из лагеря привезли в Бутырки по загадочному «распоряжению министра внутренних дел». Наверное, 75-я камера была лучшей в моей жизни. В ней встречались два потока: свежеосуждённые и специалисты — физики, химики, математики, инженеры — направляемые неизвестно куда. В той камере меня продержали два месяца.
ЧАСТЬ 3. ИСТРЕБИТЕЛЬНО-ТРУДОВЫЕ
Только ети можут нас понимать, хто кушал разом с нами с одной чашки.
Из письма гуцулки, бывшей зэчки
Глава 1. Персты Авроры
Архипелаг родился под выстрелы «Авроры». Ведущая идея Архипелага — принудительные работы — была выдвинута Лениным в первый месяц революции. 6 июля 1918 года произошло подавление мятежа левых эсеров. С этого исторического дна и началось создание Архипелага. 23 июня была принята «Временная инструкция о лишении свободы», в которой говорилось: «Лишённые свободы и трудоспособные обязательно привлекаются к физическому труду». В феврале 1918 товарищ Ленин потребовал увеличить число мест заключения и усилить уголовные репрессии. Постановления ВЦИК о лагерях принудительных работ состоялись 15 апреля и 17 мая 1919. В декрете о Красном Терроре, подписанном 5 сентября 1918 Петровским, Курским и В.Бонч-Бруевичем, кроме указаний о массовых расстрелах, говорилось: «обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путём изолирования их в концентрационных лагерях».
По окончании гражданской войны роль лагерей принудительного труда в структуре РСФСР усилилась. В 1922 году все места заключения были объединены в единый ГУМЗак (Главное Управление Мест Заключения). Он объединил 330 мест заключения с общим числом лишённых свободы — 80-81 тысяча. Вскоре ГУМЗак СССР переименовывают в ГУИТУ СССР (Главное Управление Исправительно-Трудовых Учреждений), из него-то и получился ГУЛаг.
Глава 2. Архипелаг возникает из моря
Северные Лагеря Особого Назначения (СЛОН) были созданы в июне 1923 в Соловецком монастыре, после того, как оттуда изгнали монахов. К тому времени концентрационные лагеря были признаны недостаточно строгими, и уже в 1921 году были основаны СЛОН. Ворота Соловков — Кемперпункт, пересылка в Кеми. Карантинная рота была одета в обыкновенные мешки с дырами для головы и рук. Мечтой каждого заключённого была одежда стандартного типа, в которую одевали только детколонию. В двухэтажном соборе на Секирной горе были устроены карцеры. Заключённые в них должны были весь день сидеть на жердях, толщиной в руку. А летом голого человека привязывали к дереву, под комаров. Человек был раздавлен духом, ещё и не начав соловецкой жизни. За первые полгода, к декабрю 1923, на Соловках уже собралось более 2000 заключённых, а в 1928 в одной только 13-й роте было 3760 человек. Ещё больше была «17-я рота» — общие кладбищенские ямы.
До 1929 года по РСФСР было «охвачено» трудом лишь от 34 до 41% заключённых. Первый год первой пятилетки (1930), тряхнувший всю страну, тряхнул и Соловки. Теперь самыми страшными для заключённых были командировки на материк. От Кеми на запад по болотам заключённые проложили Кемь-Ухтинский тракт — летом тонули, зимой замерзали. В том же году были проложены дороги на Кольском полуострове. Зимой, за Полярным Кругом, люди рыли землю вручную. Это было ещё до «культа личности».
Архипелаг начал расползаться. Множились побеги. Нельзя было допустить, чтобы сбежавшим помогали. И стали расходиться слухи: что в лагерях — убийцы и насильники, что каждый беглец — опасный бандит. Группа Бессонова (Малзагов, Малбродский, Сазонов, Приблудин) бежала в Англию. Там стали выходить книги, которые изумили Европу, но у нас им не поверили. 20 июня 1929 года на Соловки приехал с проверкой великий пролетарский писатель Максим Горький — и не нашёл тех ужасов, что описаны с английских книгах. В детколонии 14-летний мальчишка выложил ему всю правду. 23-го Горький отплыл, ничего не сделав для заключённых, а мальчика сразу же расстреляли.
С конца 20-х годов на Соловки начали гнать бытовиков и шпану. 12 марта 1929 года на Соловки поступила и первая партия несовершеннолетних. Повесили лозунг: «Заключённый — активный участник социалистического строительства!» и даже придумали термин — перековка. Осенью 1930 был создан соловецкий штаб соревнования и ударничества. Отъявленные воры-рецидивисты вдруг «перековались» и организовали коммуну и «трудколлективы». 58-я статья принималась ни в один коллектив, её слали в далёкие, гиблые места открывать новые лагеря.
Глава 3. Архипелаг даёт метастазы
С 1928 года соловецкий рак стал расползаться по Карелии — на прокладку дорог, на лесоповалы. Лагерные пункты СЛОНа появились во всех точках Мурманской железной дороги. С 1931 года родился знаменитый БелБалтЛаг. Ничто не мешало Архипелагу распространяться по русскому северу. В 1931 было основано Северо-Уральское отделение СЛОНа. На ходу создавалась и новая организация Архипелага: Лагерные Управления, лагерные отделения, лагерные пункты, лагерные участки. Вся 58-я хлынула на север и в Сибирь — освоить и погибнуть.
История Архипелага не нашла почти никакого отражения в публичной письменности Советского Союза. Исключение составляли Беламорканал и Волгоканал. 17 августа 1933 года состоялась «прогулка» 120-ти писателей по только что законченному каналу на пароходе. В результате родилась книга «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» под редакцией Горького, Л.Л.Авербаха и С.Г.Фирина. Через 2-3 года большинство прославленных в ней руководителей были объявлены врагами народа, а «бессмертный труд» был изъят из библиотек и уничтожен.
Для первой великой стройки Архипелага был выбран Беломорканал. Сталину была нужна где-нибудь великая стройка, которая поглотит много рабочих рук и много жизней заключённых. Великий Вождь объявил стройку срочной и отпустил на неё 20 месяцев: с сентября 1931 по апрель1933. Меньше двух лет на постройку 227 километров канала, и ни копейки валюты. Не было ни машин, ни тракторов, ни подъёмных кранов, всё делалось руками ста тысяч заключённых. Для этого северного проекта привезли гидротехников и ирригаторов Средней Азии (их как раз посадили), и они начали делать проект прежде изысканий на местности. Эшелоны зеков прибывали на будущую трассу, где ещё не было ни бараков, ни снабжения, ни инструментов, ни точного плана. Норма была: два кубометра гранитной скалы разбить и вывезти на сто метров тачкой. Только на Беломорканале открылось, что такое подлинный лагерь. Продуваемые бараки, двенадцатичасовой рабочий день, холодная баланда — мутная жижа с головками камсы и отдельными зёрнами пшена. После конца рабочего дня на трассе оставались замёрзшие насмерть люди. К 1 мая 1933 года нарком Ягода доложил любимому Учителю, что канал готов. Большая часть «каналоармейцев» поехала сроить следующий канал — Москва-Волга, который продолжил и развил традиции Беломора.
Глава 4. Архипелаг каменеет
К 1937 году Архипелаг очень укрепился не только за счёт арестованных с воли. Обращались в зеков «спецпереселенцы», те раскулаченные, которые чудом смогли выжить и в тайге, и в тундре — таких ещё остались миллионы. Посёлки «спецпереселенцев» целиком включали в ГЛУЛаг. Это добавление и было главным приливом на Архипелаг в 1937. Режим его ещё более ужесточился, были запрещены трудколлективы, свидания с родными, не выдавались трупы для похорон, отменились профтехкурсы для заключённых. Исправительно-трудовой кодекс 1933 года был забыт на 25 лет. Протянулось вдоль зон электрическое освещение, а в штат были включены охранные овчарки. Все связи с волей были прерваны, дырки заткнуты, изгнаны последние «наблюдательные комиссии». Тогда-то 58-ю загоняли в котлованы, чтобы надёжнее охранять. Не расстался ГУЛаг только с одним: с поощрением шпаны, блатных. Они стали внутренней лагерной полицией, лагерными штурмовиками. Они беспрепятственно грабили, били и душили 58-ю. Так Архипелаг закончил вторую пятилетку.
О начале Великой Отечественной Войны зеки узнали только на следующий день, 23 июня. Радио в зонах упразднили на всё время наших военных неудач. Запретили писать письма домой. На всём Архипелаге с первых дней войны прекратили освобождение 58-й. Уменьшились нормы питания в лагерях: овощи заменялись кормовой репой, крупы — викой и отрубями. Здесь хоронили в войну не меньше, чем на фронте. Для 58-й лагеря военного времени были особенно тяжелы накручиванием вторых сроков. Чем ближе к концу войны, тем более жестоким становился режим для 58-й. Перед финской войной Соловки, ставшие слишком близкими к Западу, влились в создаваемый НорильЛаг, скоро достигший 75 тысяч человек. К предвоенным годам относится и завоевание Архипелагом пустынь Казахстана. Пухнут новообразования в Новосибирской области, в Красноярском крае, в Хакассии, в Бурят-Монголии, в Узбекистане, в Горной Шории, на русском Севере. Не было области без своего лагеря. Целые сёла немцев Поволжья заключаются в зону.
Глава 5. На чём стоит Архипелаг
Архипелаг родился от экономической потребности: Государству нужна была бесплатная и неприхотливая рабочая сила. Уголовный Кодекс 1926 года обеспечил теоретический фундамент. Заставлять заключённого работать по 12-14 часов в сутки — гуманно и ведёт к его исправлению. Смысл существования Архипелага и крепостного права одинаков: это общественные устройства для принудительного и безжалостного использования дарового труда миллионов рабов. Все различия — к выгоде крепостного права. В лагерях ВКП(б) расшифровывали как Второе Крепостное Право(большевиков). Три кита, на которых стоит Архипелаг, это: Котловка, Бригада и Два Начальства. Котловка — это распределение пайка, когда заключённый получал его маленькими порциями, подачками в зависимости от выполненной нормы. Когда котловка не смогла заставить людей работать, была придумана бригада во главе с бригадиром, который попадал в карцер, если бригада не выполняла нормы. Два начальства — это как клещи, как молот и наковальня. В руках одного находилось производство, в руках другого — рабочая сила (рабсила).