- Сражение выиграно, берег очищен. Отбой! - объявил дядя Ким. И сел на стул, утирая лоб.
Все хлопали что есть силы. Каждый почувствовал себя на мгновение участником выигранного сражения. Посыпались вопросы.
Мальчики спрашивали о подробностях боя. Участвовали ли самолеты? Как называется самый сильный танк?
Девочки просили показать на карте место сражения, реку Халхин-Гол.
Подняла руку Светлана. Володя, пренебрежительно слушавший вопросы девочек, тут насторожился. Он побаивался, как бы Светлана, малосведущая в военных делах, не задала пограничнику какого-нибудь наивного вопроса. Ему было бы неприятно, если бы потом дядя Ким говорил: "А эта-то, с косичками накрученными, тоже туда же, спрашивает..."
- У меня есть такой вопрос к вам, - звонким голосом спросила Светлана. - Вот вы говорили о том, какие у нас герои пограничники, рассказали нам, как разведчики действовали, сказали, что разведчик должен с одного взгляда все увидеть, запомнить и понять. Значит, они должны быть очень культурными?
"К чему это она?" - подумал Володя.
- Ну, а как же, - отвечал дядя Ким. - Они должны быть люди знающие, иначе не разберутся ни в чем. Знания должны быть. И наша армия - культурная армия. Она много знает. И прежде всего хорошо знает, что она защищает.
- А скажите, товарищ, - продолжала Светлана, - как, по-вашему, может быть хороший командир-разведчик, пограничник, если он пишет с ошибками?
- С ошибками? - переспросил дядя Ким.
- Ну да... Допустим, хороший и способный пио... то есть командир, а пишет "живеш" без мягкого знака.
Тут все разом оглянулись туда, где только что сидел у открытого окна Володя.
Но Володи там уже не было.
Он не слышал, как ответил дядя Ким на предательский вопрос Светланы. Он и сам знал отлично, что в конце слова "живешь" надо писать мягкий знак. Вчера на письменной он просто поторопился и нечаянно пропустил эту букву. Ерунда какая! Как будто он сам не понимает таких простых вещей. Конечно, хороший разведчик никогда не должен пропускать и такой мелочи. Так, должно быть, и ответил дядя Ким. Но все же со стороны Светланы это было форменное предательство. Вообще последнее время Светлана стала вести себя очень странно. Когда они гуляли вдвоем по набережной или забирались на Митридат, она, хотя и шла всегда с таким видом, словно ей случайно оказалось по дороге, но слушала с интересом все, что говорил Володя, расспрашивала о делах "юасов", отвечала внимательно и с участием. Но стоило только подойти подругам или ребятам их класса, как она сейчас же начинала дерзить, говорить колкости, всячески старалась поставить Володю в смешное положение, вышутить его. Вся она при этом становилась какой-то колючей, заострялись и нос, и подбородок, и плечи, и локти: не подходи - уколешься.
А Володя-то, Володя так доверял ей! Он ей даже рассказал про надписи в каменоломне и обещал как-нибудь устроить через дядю Гриценко, чтобы можно было пойти посмотреть тот знаменитый шурф, закрытый теперь решеткой. Он считал, что Светлана - единственная девочек, которая могла бы понять все, что пережил он с Ваней Гриценко, впервые увидев в подземелье отцовскую отметинку на камне.
И даже соображениями о новой рекордной модели, которую достроил сейчас Володя, поделился он со Светланой. И вот на тебе!.. Подвела при всем честном пионерском народе. Хорошо еще, что рядом было открыто окно, а класс помещался на первом этаже... Дядя Ким, вернее всего, даже не понял, к чему был весь разг..
Придя в "ЮАС" и просмотрев работы новичков, к которым он теперь был приставлен уже инструктором, кое-кого похвалив, кое-что исправив, сделав нужные замечания, Володя отправился к своему столу. Над ним парила подтянутая к потолку, уже совершенно готовая, великолепная модель, о которой он только вчера с таким увлечением рассказывал Светлане Смирновой. На фюзеляже ящной, крупной узкокрылой модели, представлявшей собою чудо "юасское", он еще вчера после прогулки со Светланой вывел красной лаковой краской: "С+С". И в журнале "ЮАС" было записано, что инструктор В. Дубинин закончил опытную модель индивидуального типа - "С+С". Это должно было означать: "Сверхскоростная". Так объяснил всем Володя. Что это обозначало на самом деле - мы сохраним в тайне.
В воскресенье на Митридате должны были состояться городские состязания авиамоделистов. Модель "С + С" и предназначалась для этих состязаний, на которых должна была присутствовать чуть ли не вся школа, все "юасы", пионеры других школ и учителя. Уже много дней мечтал об атом соревновании Володя. Он был уверен в своей новой модели. Несколько раз опробовал ее во дворе. Вместе с верным Женей Бычковым ходил пускать модель на склонах Митридата. Никогда еще не было у него такой удачной конструкции, и он представлял себе, как его самолетик пронесется над зрителями, собравшимися на склонах Митридата, и все увидят на его борту заветные буквы. Но только одна Светлана Смирнова, которой он еще вчера намекнул, как будет называться модель, поймет секрет обозначения.
Он вспомнил весь вчерашний разговор, когда он сказал: "Знаешь, как я назову модель?" А она спросила: "Как?" И он, идя по тротуару, как полагалось по их правилам, на расстоянии полутора метров от нее и глядя в другую сторону, сказал: "С+С".
"А что значит: "С+С"?" - спросила Светлана. И он ужасно обрадовался, заметив, что она краснеет. Он ответил: "Это значит: "Сверхскоростная". - "А-а, вот что", - протянула Светлана, и Володя с удовольствием отметил, что она разочарована. Тогда он поспешил добавить: "Ну, возможно, что это в еще кое-что значит. Только то уж мое дело". - "Это что же, секрет?" - с надеждой спросила она. И он ответил: "Да, это мой личный секрет". А она как будто даже рассердилась: "Ну и пожалуйста, секретничай сам с собой!"
И так хорошо было вчера! Море стало уже по-летнему голубым. Приближалось Первое мая. И Светлана сама попросила Володю, чтобы он помог оформлять школьный спектакль.
Володя постоял минутку, разглядывая сну парившую на тросике модель, потом снял ее, укрепил на столе. Он любовно и горестно осмотрел ее, провел пальцем по буквам, выведенным на борту фюзеляжа, задумался, потом вздохнул, решительно пододвинул к себе баночку с белой эмалевой краской и принялся тщательно замазывать заветную марку модели.
- Раз так - пусть будет называться "Черноморец"!
И он пошел за новой краской.
До воскресенья Володя не разговаривал со Светланой и бегал ее. А она, заметив это, при встрече задирала свой остренький подбородок и отворачивалась, приопустив ресницы.
На состязание все же она пришла. Правда, пришла она в сопровождении Славы Королькова, того самого семиклассника, на котором когда-то прокатился верхом Володя, заступившись за обиженного малыша.
Володя не хотел смотреть в ее сторону.
Он пришел на гору позже всех. Давно уже явились сюда "юасы", пришли ребята школы No 2, где был хороший кружок авиамоделистов. Собралось много народу. Пахнущий морем ветер, ровный и теплый, шевелил большой голубой флаг с золотыми лучами, поднятый над вершиной горы. Под флагом выстраивались "юасы" с белокрылыми моделями в руках. Ярко горели на солнце пионерские галстуки. Расположившиеся неподалеку от часовни Стемпковского музыканты играли марш на горячих, согревшихся от солнца трубах. Пахло свежей весенней травой. Птицы носились над Митридатом, словно поддразнивая "юасов" и зовя их помериться силами в воздухе.
Володя не стал в строй авиамоделистов. Воспользовавшись правом старшего, уже бывалого конструктора, он пришел последним к месту старта, закрыв фюзеляж модели газетой. За столиком, на котором стоял рупор-мегафон, сидели Николай Семенович и главный судья состязаний Городского комитета фкультуры.
- А-а, ну вот... и Дубинин явился, - приветствовал его Николай Семенович. - Собирается сегодня, товарищ Павшин, рекорд городской побить... Ну как, Дубинин, в порядке?
Товарищ Павшин, сдвинув козырек белой фуражки на глаза, чтобы заслонить их от солнца, посмотрел на Володю в стал искать его фамилию в журнале состязания.
- Дубинин?.. Ага... Дубинин Влад Модель "ЮАС" Дома пионеров. Тип фюзеляжный. Марка "С+С".
- Нет, нет! - заспешил Володя. - Я переменил!..
- Что переменил? - удивился Николай Семенович.
- Я название переменил, - тихо сказал Володя. - У меня теперь называется "Черноморец".
- Ну, "Черноморец" так "Черноморец", - согласился товарищ Павшин, вписывая в графу новое название модели. - Так и запишем. Так и объявлять?
- Да.
Сперва проводились полеты моделей, построенных новичками, которые сдавали нормы "юасов". Одна за другой взмывали в воздух легкие конструкции. Одни долетали до отмеченной на траве черты, другие опускались перед ней, третьи премлялись далеко по ту сторону ее. Инструкторы отмеривали рулеткой расстояние, кричали цифры. Товарищ Павшин записывал в книжечку, а Николай Семенович заносил результат в журнал. Потом объявили, что начинаются состязания моделистов на дальность полета. Павшин вызвал на старт записавшихся. Первым вышел к черте старта высокий восьмиклассник школы No 2, славившейся своими моделистами.
- Начинаем состязание на дальность полета опытных фюзеляжных моделей с резиновыми двигателями! - объявил судья Павшин. - На старте Николай Аржанец, авиакружок школы номер два. Модель собственной постройки, марка "Змей Горыныч".
Девочки школы No 2 бурно зааплодировали. "Юасы" выжидательно молчали. Аржанец, плечистый стройный подросток, в полосатой футболке с белыми манжетами и воротничком и в черных матросских клешах, вышел на белую линию старта, держа перед собой обеими руками огромную модель с широкими крыльями и далеко вылезающим вперед центропланом. Крылья и фюзеляж были затейливо разрисованы: по борту тянулась зигзагообразная желто-зеленая полоса, вдоль крыльев шли красно-черные зубцы. Зеленый хвостовой киль, на котором были вычерчены такие же зубцы, походил на какой-то странный, вычурный драконий гребень.